– Разворачивай обратно! – властно покрикивал он слишком плохо одетых простолюдинов, – Для вас есть отдельный выход в город. Разворачивай, я сказал!
Когда сурового стражника накрыло облаком дыма, Виктор незаметно проскользнул мимо него и спустился на участок платформы, предназначенный для обычных граждан. Здесь было не слишком комфортно. Народ нещадно толкался и громко ругался. Повсюду витал тяжелый дух давно немытых тел, который смешивался с резким запахом чеснока, лука, несвежей пищи и перегара. Сомов поморщился – в подобной атмосфере ему предстояло ехать долгие шесть дней и то при условии, что ему удастся наскрести денег на дешевый билет. О билете первого класса, учитывая его цену, не стоило даже и не мечтать. В конце состава были прицеплены два багажных вагона, и Виктор заинтересовано подошел к ним ближе. Он скрупулезно осмотрел переходные площадки, скобы, ведущие на крышу, и даже заглянул под вагон, где приметил неплохое место на раме между колес. Это был его последний и самый опасный вариант уехать на поезде, если денег на билет он совсем не найдет.
В конце перрона круто поднимался вверх пешеходный мост через железнодорожные пути из решетчатых металлических конструкций, по которому пассажиры простого класса перебирались в город. На этом мосту Сомов задержался, и сердце его болезненно сжалось. Всего несколько дней назад именно здесь они стояли вместе с Моной в обнимку, наслаждались жизнью и беззаботно смотрели, как поезда отправляются в путь. Беглец отогнал терзающие его душу воспоминания и заставил себя думать только о деле. С высоты открывался отличный вид, и Виктор еще раз внимательно осмотрел вокзал и прилегающую к нему территорию. Пара железнодорожных путей выходила с вокзала, разветвлялась и образовывала зону депо, где отстаивались локомотивы, пассажирские и товарные вагоны и прочий подвижной состав. Было хорошо видно, как там вокруг вагонов копошатся фигурки железнодорожных рабочих. Депо было отгорожено кирпичным забором от пустыря, на котором раскинулся шумный блошиный рынок. Спустя несколько минут, удовлетворившись осмотром, беглец спустился с моста, выходящего прямо на малую площадь, забитую телегами и повернул в сторону рынка. Может быть, здесь получится выгодно продать гогглы, плащ и ненужные пять жилетов, размышлял Виктор, пробираясь сквозь толпу. Но к его разочарованию оказалось, что люди на блошином рынке были озабочены схожей проблемой и не покупали, а сами старались избавиться от сваленной в кучи старой одежды побитой молью и кишащей паразитами. Хорошей цены за вещи Сомова никто не давал, и он остановился, не зная, что делать дальше.
– Купите букетик, господин, – отвлек его от раздумий тонкий девичий голос.
Совсем еще юная и очень худая цветочница с босыми ногами и корзинкой полевых цветов в руках умоляюще смотрела на Виктора большими грустными глазами. Не задумываясь, он вытряхнул из кошелька последнюю оставшуюся монетку.
– Все что есть, красавица, – словно извиняясь, произнес Сомов и протянул ее девушке.
Цветочница несколько растерянно посмотрела на монету, а затем на свою корзинку и выбрала одинокий василек.
– Спасибо, – улыбнулся Виктор, вставляя цветок в петлицу плаща.
– Испытайте удачу, благородный господин, – неожиданно предложил Сомову гнусавый мужик с хитрыми наглыми глазами, – Уверен, что вам повезет.
Мужик сидел на корточках перед картонкой и ловко гонял по ней шарик тремя швейными наперстками. Вокруг наперсточника толпились зеваки, но делать ставки никто не торопился.
– Извини, приятель, – усмехнулся Виктор, – Как видишь, я поиздержался, и денег у меня нет.
– Поставьте гогглы на кон, – тут же предложил бойкий жулик, – Угадаете, где шарик выиграете золотой. Только, чур, в гогглах не подсматривать.
Похоже, бутафорские гогглы беглеца приняли за настоящие и даже оценили в одну золотую монету. Но за эту цену их не покупали, а лишь предлагали поставить на кон в игре, которая являлась не чем иным, как надувательством, о чем Сомов был прекрасно осведомлен. Однако понаблюдав пару минут за действиями наперсточника и каждый раз угадывая, где находился шарик, Виктор вдруг засомневался. Может быть, местные жулики были не настолько хитрыми как на земле?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– У тебя есть золотой? – спросил он, окидывая взглядом непрезентабельную внешность плутоватого мужика, – С такой-то немытой рожей?
– Обижаете, уважаемый, – улыбнулся наперсточник.
По его пальцам прокатилась золотая монета и исчезла в грязном кулаке. Вид этой монеты окончательно соблазнил Сомова.
– А давай, – азартно сказал он и придвинулся ближе к импровизированному игровому столу.
– Не делайте этого, господин, – услышал он за спиной голос цветочницы.
Но на девушку шикнули и оттерли в сторону какие-то серые личности, а жулик уже начал свою присказку.
– Два пустых холостых, один полный золотой, – скороговоркой забубнил он, быстро перемещая колпачки по картонке, – выбирай себе любой.
Сомов четко отследил шарик, который после всех манипуляций оказался посередине и уверенно указал на него пальцем. Но когда наперсток перевернули, шарика там не оказалось.
– Э-э, парень, – до Виктора наконец-то дошло, что его развели как последнего лоха, и он не на шутку рассердился, – Нечестная игра. Но со мной этот номер у тебя не пройдет.
– Давай сюда гогглы, – жулик больше не улыбался и требовательно протягивал руку, – Проиграл – отдавай!
Со всех сторон Сомова обступили невесть откуда появившиеся крепкие мужики, не давая проходу, а один из них бородатый с рваной губой показал из-под полы нож и угрожающе прошипел:
– Не рыпайся, благородный, и гони гогглы, раз проиграл.
– Ага, – прохрипел Виктор, моментально наливаясь злобой и злясь в первую очередь на самого себя, – Сейчас дам!
Ножик достали, чтобы попугать и Сомов отчетливо это понимал. У него уже имелся опыт в подобных делах, а кроме того ему сейчас было что противопоставить ножу. Он медленно поднял руки вверх, будто бы снимая гогглы, а затем резко рванул меч из потайных ножен.
И после этого вся его стелс-миссия полетела ко всем чертям.
Завизжали бабы, послышались крики «Убивают!» и призывы «Стража!», а где-то совсем рядом затрещали трещотки, и жулики вмиг бросились врассыпную. Не прошло и пяти секунд, как вокруг Виктора никого не осталось, а сам он оказался в одиночестве со свирепым лицом и обнаженным клинком в руке. К месту происшествия уже спешили стражники, распихивая людей бронированными локтями и ножнами мечей. Сомов кляня себя за глупость, запоздало убрал свой клинок за спину и попытался незаметно улизнуть.
– Гражданин, остановитесь! – донеслось ему вслед, а затем гораздо громче и требовательнее: – Именем короля, стоять!
«Только преступник будет убегать» – мелькнула в голове фраза из игры, и тут же вспомнилось ее продолжение: «Только дурак будет останавливаться». И Виктор побежал. За его спиной с новой силой зазвучала трель сигнальной трещотки и залязгали доспехами стражники, пустившиеся в погоню. Народ вокруг орал на все голоса, то ли поддерживая беглеца, то ли помогая стражникам и указывая его местоположение. Сомов тараном прошелся между торговых рядов, бесцеремонно расталкивая замешкавшихся на его пути прохожих, и выскочил к стене, отделяющей рынок от депо. Не останавливаясь, с ходу подпрыгнул, оттолкнувшись от ящиков с чьим-то барахлом, ухватился за край забора, подтянулся и два счета оказался на нем сверху. Забор был сложен в два кирпича, и на нем вполне можно было стоять. С другой стороны ограды плотными рядами стояли вагоны, тянулись длинные металлические конструкции и извивались ржавые трубы, соединенные с черными котлами, баками и цистернами в единую систему. Здесь было тесно, запутано, повсюду валил пар и дым и лучшего места, чтобы уйти от погони было не найти. Но сбежать через депо Виктору не позволили. Почти вдоль всей ограды трудились рабочие с лопатами и кирками, укладывая рельсы. Рабочими командовал служащий вокзала в форменной одежде, который, конечно, слышал трещотки стражников и как только беглец появился на стене, то сразу же закричал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
