Тогда он и перешел на службу в Shell. С тех пор он служил Детердингу, «помогал Фортуне, если она забывает о фирме», как это называлось. Международные корпорации готовы организовывать убийства и революции, если этого требуют их интересы. Но им нужен человек, который, услышав высказанное между делом сожаление – всего лишь ни к чему не обязывающее рассуждение, разумеется, не более – о мешающем компании человеке или правительстве, сумеет тихо и профессионально устранить препону. Человек, готовый к командировкам, о которых предпочитают не расспрашивать окружающие, вполне светский – это существенно, но не избегающий и знакомств среди людей со дна общества, это важно ничуть не менее, удача, как волна цунами, может зародиться и на дне океана жизни. Такая роль после ухода из разведки Джорджу нравилась. Место принесло завидные связи, хороший дом, порядочный капитал.
– В Берлине и Лондоне почва подготовлена, – продолжал тем временем директор-распорядитель. – В Париже ваши действия оказались успешны, газеты клеймят русских.
– Через несколько дней там начнут публиковать намеки о недовольстве Петербурга Барту и Пехлеви, – сообщил Хилл. – И напомнят о грубой политике русского царя.
– Неплохо, – согласился сэр Генри. – Цивилизованным странам нельзя забывать о варварстве империи на востоке Европы.
Бывший разведчик про себя усмехнулся. Он знал, что Детердинг поддерживает Шлейхера не только из-за любви к своей секретарше-немке. Глава Shell давно точил зубы на немецкий рынок, кроме того, обновленная, требующая реванша Германия неизбежно сталкивалась с Россией и Францией, странами, в которых проникновение компании встречало преграду. Россия была открытым врагом корпорации, Франция играла под ковром, но не менее жестко. Еще десять лет назад, отвергнув предложение Royal Dutch/Shell о партнерстве, сделанное лично Генри Детердингом, Пуанкаре создал национальную нефтяную компанию, взявшую под себя рынок нефти в стране. Предприятие называлось «Французская нефтяная компания», ФНК. Четверть ее акций принадлежали государству, трех директоров назначало французское правительство, оно же утверждало остальных. Новой фирме передали французскую долю в активах «Турецкой нефтяной компании», деятельность транснациональных нефтяных трестов во Франции ограничивалась. ФНК стала «промышленной рукой правительства», Париж – ведущим участником борьбы за нефть Ближнего Востока, а Барту в нефтяных делах четко следовал линии Пуанкаре.
Знал Хилл и то, о чем говорить не стоило даже намеками. Лорд Инверфорс, выходец из высшей английской аристократии, председатель правления казенной Англо-персидской компании, человек, который стремился подмять под контроль британского правительства и Royal Dutch/Shell. Инверфорса назначили в Англо-персидскую компанию, получившую для освоения богатейшие залежи в Ираке, после того как правительство обнаружило, что блюстители английских нефтяных интересов смотрят на проникновение Shell в нефтяной Клондайк сквозь пальцы. Естественно, не бескорыстно, Джордж сам приложил немало усилий для создания компанией системы взяточничества в отношении руководящих лиц «Anglo-Persian Oil Company». Против коррупции в государственном нефтяном тресте Инверфорс боролся с переменным успехом, почему и пришел к выводу, что полной победы можно добиться лишь подчинением конкурента. Собственно, Shell как предприятию это никакими особыми потрясениями не грозило. В отличие от лично председателя ее правления, который из-за своей приверженности самостоятельной политике совершенно не устраивал в качестве главы компании официальный Лондон. А заодно и от Хилла, давно поставившего именно на Детердинга. Встреча в Марселе должна была устранить и эту помеху.
Единственное, что заставляло слегка нервничать бывшего майора британской разведки, необходимость играть против Уайтхолла, включая бывшую Службу. Это выглядело опасным, но и сулило нешуточную благодарность сэра Генри впоследствии. Впрочем, патрон Джорджа видел угрозу не хуже подчиненного, а шеф Intelligence Service, адмирал Синклер, разделял взгляды Детердинга на политику в Европе и Азии. В нынешней операции Хилл уже получил помощь от бывших коллег, после встречи Синклера с сэром Генри начальнику службы безопасности Shell передали пакет с описанием деятельности нескольких агентов русской разведки в Париже. Вбросив эти сведения через венгерскую разведку Второму бюро и французским журналистам, Хилл спровоцировал аресты и газетный скандал, подготавливая почву для смены курса Франции, что устраивало и Службу.
– Если мы запускаем проект, то исполнители приступят к работе уже послезавтра, – выслушав рассуждения шефа, напомнил Джордж. – После этого отменить старт мы не сможем.
Он говорил правду, с момента передачи подтверждения акции сношения с Мельниковым прекращаются полностью, группа действует самостоятельно – уроки провалов в России не прошли даром, сыплются в первую очередь на связи, а революционные партии кишат доносчиками, азы.
– Мы не станем ничего отменять, – хищно улыбнувшись, ответил Детердинг. – Мы нашли точку опоры, о которой мечтал Архимед. Теперь я переверну мир, Джордж.
Хилл молча поклонился, дождался отпускающего жеста и пошел к двери. Рубикон позади, остается дождаться выстрелов. Все прочее готово, необходимо лишь перевести стрелку на пути паровоза истории. Боевики Савинкова – стрелочники надежные и, главное, – молчаливые. А Синклер прикроет, даже если что-то просочится наружу, сам замазан, убийство лорда адмиралу не простят.
13.12.1932 г. Великобритания. Лондон, Бродвей, 54. Штаб-квартира Intelligence Service
В кабинет адмирала Мензис зашел сразу после обеда. Хью Синклер, правящий британской разведкой уже девять лет, не любил заниматься оперативными вопросами, это удел заместителей, директор предпочитал большую политику. Но полученное донесение открывало слишком широкий простор для догадок, брать ответственность за решение на себя Стюарт не хотел.
– Сэр, – начал заместитель начальника Службы, – информация из Парижа. Там появился полковник русского Жандармского корпуса Гумилев.
– Знакомая персона, – мгновенно вспомнил начальник. – «Русский Киплинг», политическая полиция, иногда выполняет «острые» задания их разведки за рубежом. Причастен к исчезновению Локкарта в тридцатом, провалу акции на Кавказе в начале двадцатых. Если не ошибаюсь, последний раз он портил нервы нашим ребятам в Адене и Сомали с год назад?
– Именно так, «путешествовал» по Абиссинии.
– Что ему понадобилось в Париже, известно?
– Адмирал, там нечто странное. По сообщениям наших конфидентов из агентства «Бинт и Самбэн», это «крыша» их резидентуры во Франции, Гумилев ищет русского эмигранта из красных, некоего «Юзика», недавнего убийцу жандармского подполковника Никишова. Ищет настойчиво, денег не жалеет. Детективам настрого приказано отыскать эмигранта, в контакт не вступать, немедленно передать наблюдение русским. С ним прибыли боевики из их Особой команды, живут на конспиративной квартире, связь с посольством не поддерживают.
– Особая команда? Эти ребята не умеют шутить, но неплохо стреляют, – хмыкнул директор, откидываясь на спинку кресла. – Итак. На охоту вышел высокий чин, ранее организовавший похищение немецких бандитов в Мюнхене и резню в Ливане, и с ним специалисты по темным делам… Зачем моему коллеге Глобачеву так сильно понадобился именно этот красный боевик, а старина? – с лету вычленил главное человек за столом. – В Петербурге что, решили отомстить?
– Маловероятно, – пожал плечами Мензис. – За границей империи достаточно их террористов, в Британии открыто проживает Салнынь, убийца Великого князя Бориса, в Германии, почти не скрываясь, сам Савинков – куда более одиозная личность, но Россия всегда ограничивалась нотами.
– Согласен. Что у нас есть на «Юзика» и Никишова?
– Подполковник Никишов, по нашим сведениям, занимался секретной агентурой Охранного Департамента, фигура интересная, но нам почти незнакомая. Юзик – мелочь, юнец, заурядный активист партии Бухарина, убийство в Петербурге – первая его заметная акция.
– Юзик из Боевой группы? Это была спланированная операция?
– Нет, в том-то и дело. РСДП покушение не готовила, это можно утверждать точно, там наших информаторов более чем достаточно, мы бы знали. Уже во Франции его действительно забрал к себе Савинков.
– Ну, тогда я не вижу проблемы, – пожал плечами Хью. – С Савинковым у нас давняя дружба. Где он нынче?
– Был в Париже, теперь, полагаю, в Германии.
– Свяжитесь с ним, старина. Пусть предоставит нам своего Юзика до его рандеву с джентльменами из России. Досконально расспросите мальчишку, он же должен знать, чем до такой степени заинтересовал «Ohranku», – последнее слово Синклер произнес по-русски, рассеянно почесал пустую глазницу и закончил: – Встречу организуйте за пределами Франции, незачем бегать под носом у Особой команды. Есть еще новости?
