Из тумана выскользнул ассасин. Холодное острие уперлось Элдину между лопаток.
— Мне кажется, если ты попробуешь отступить, на твоей спине появится дополнительное отверстие. — Габлона на мгновение остановился, посмеиваясь над собственной остротой. — Короче говоря, с твоей стороны будет более разумно следовать за мной.
Элдин почувствовал, как сквозь ткань плаща кинжал коснулся его кожи. Сделав шаг вперед, он последовал за Габлоной.
— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул Зола, стукнув кулаком по экрану.
Бокал с вином, который он собирался предложить посетителю, упал на пол. Он приготовился к еще одному неприятному разговору с кохом, прозванным всеми Кассандрой, но прежде чем беседа успела начаться, звонок пейджинговой связи отвлек его внимание.
Обогнув стол, Букха встал за спиной Золы. Зола нажал на несколько кнопок, и скользивший по экрану текст уступил место координатной сетке. На мониторе в непосредственной близости друг от друга мерцали два пятнышка.
— Элдин и Габлона находятся вместе, — тихо произнес Букха.
Зола набрал на клавиатуре новую команду, и масштаб сетки сильно увеличился, но два световых пятна по-прежнему соприкасались.
— Черт возьми, — произнес он озадаченным тоном, — да они практически сидят друг у друга на коленях.
На экране не происходило никакого движения.
— По всей видимости, они не сражаются. В таком случае что там происходит?
— Я могу предположить, — прокомментировал Букха, взяв со столика бутылку с мускателем и наполнив новый бокал, — что они просто сидят и разговаривают.
— Такое просто невозможно! — воскликнул Зола.
— Невозможно, но тем не менее они не двигаются, как было бы в том случае, если бы между ними происходило сражение. А чем заняты остальные?
Зола кивнул и набрал на клавиатуре новую команду. Масштаб сетки снова изменился, и теперь экран охватывал район нескольких близлежащих кварталов.
— Охранники Элдина и берсеркеры Сигмы рассредоточились вокруг здания, но странно…
Голос Золы прервался.
— Что такое?
— Я вижу только десять охранников Габлоны.
— В самом деле любопытно, — согласился Букха и, отойдя от монитора, снова устроился в кресле.
— Я пришел к тебе для того, чтобы обсудить одну важную проблему.
Зола, чьи глаза по-прежнему были прикованы к экрану, лишь неразборчиво хмыкнул.
— Ты можешь уделить мне минуту внимания?
— Ну конечно, конечно, — ответил он с отсутствующим видом.
— Я хотел предупредить тебя, что в самое ближайшее время ты, а вместе с тобой и вся экономика Облака станете банкротами.
— Что такое? — сказал Зола, не отрывая глаз от экрана.
— Черт возьми, выслушай меня! — проревел Букха, теряя терпение, и, вскочив на ноги, смел монитор со стола. Рухнув на пол, тот разлетелся на тысячи мелких осколков.
— Зачем ты это сделал?! — Ты должен меня выслушать.
С упрямым видом Зола повернулся и нажал кнопку интеркома.
— Мой монитор разбит, — сказал он. — Найдите замену, и как можно скорее.
Отпустив кнопку, он посмотрел на Букху.
— Мои адвокаты пришлют тебе счет за нанесенный ущерб, — сердито бросил Зола. — Выкладывай, какое у тебя ко мне дело, и убирайся отсюда.
Букха со стуком опустил бокал на стол Золы, расплескав содержимое.
— Ты обязан меня выслушать. Мне наплевать на то, что произойдет с тобой, но я должен вмешаться, иначе уже через неделю Надзиратели будут контролировать всю экономику Облака. Лично я никак не связан с твоей компанией, находящейся на грани банкротства, но если они возьмут верх, то не пройдет и года, как все остальные фирмы окажутся у них в руках. И это произойдет по твоей вине, черт возьми!
— Что? О чем ты говоришь? — воскликнул Зола, наконец повернувшись к Букхе.
— Слушай меня внимательно, — произнес Букха с подчеркнутой неторопливостью. — Надзиратели участвуют в твоей игре!
— В моей игре? Ты имеешь в виду лотерею?
— Точно.
Краски покинули лицо Золы.
— Как?
— Они организовали несколько подставных компаний. Теперь скажи мне, сколько действительных билетов в данный момент находится на руках у населения?
— Какого рода? Еще несколько десятков миллионов билетов не утратили своего потенциала, и они до сих пор могут выиграть, но большая их часть была продана после смерти Сигмы, и выплата по ним составит всего лишь несколько тысяч катар.
— Ты даже не знаешь точно! — воскликнул Букха.
— У меня не было никаких причин для беспокойства, — сказал Зола. — По заверениям моего эксперта, чем больше билетов поступит в продажу, тем равномернее распределятся указанные на них исходы.
— Значит, ты не удосужился проследить за билетами, проданными в первый день?
— Это было просто невозможно. Мы продали их около триллиона!
— Ну ладно, тогда я сам открою тебе глаза на не которые цифры, — заявил Букха.
— Это закрытая информация. Только акционеры имеют к ней доступ, а ты не являешься акционером нашей компании.
— Но один из бывших акционеров провел для меня кое-какие исследования.
Зола задумался, откинувшись на спинку кресла.
— Это сука Тия предоставила тебе секретные сведения! — воскликнул он. — И теперь мне понятно, почему она продала свои акции. Сначала я подумал, что она сделала это по глупости, но теперь понимаю, что у нее имелись на то свои причины.
— Тия будет единственной, кто извлечет прибыль от участия в твоей затее. Ты не хочешь подумать над тем, почему она продала свои акции?
Зола погрузился в молчание. Он был просто счастлив, когда Тия предложила ему купить ее пай за десять биллионов, тем самым лишив себя пятнадцатибиллионного дохода. Правда, для того, чтобы с ней расплатиться, ему пришлось воспользоваться капиталом компании, но это можно было скрыть без особого труда с помощью нескольких фальшивых записей о выплате выигрышей, внесенных после окончания игры.
— Кроме того, — продолжал Букха, — через девяносто шесть часов ВЛК лопнет.
— Расскажи мне все, — попросил Зола, В его голосе появилась ощутимая нервозность. — Насколько я могу судить, на четыре дня осталось еще около четырехсот возможных исходов игры.
— Верно.
— Однако, как мне известно, выплата по максимальному соотношению будет производиться только с владельцами тех билетов, где указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день игры.
— Ну разумеется, разумеется.
— Короче говоря, на данный момент в руках не скольких синдикатов имеются блоки выигрышных билетов, в которых указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день.
— Сколько их?
— Около десяти миллионов. Хотя, согласно твоим законам статистического распределения, их должно остаться не более двухсот тысяч.
Наконец Зола понял всю серьезность сложившейся ситуации.
— Расскажи мне все, — повторил он.
— Тии удалось установить, что на каждый из возможных исходов игры, которые еще сохранили свой потенциал, у этих синдикатов имеются блоки выигрышных билетов размерами от четырех до пяти миллионов на каждый вариант.
— Пожалуй, я скажусь больным. — прошептал Зола.
— Больным? По-моему, тебе пора подумать о само убийстве, — бросил Букха.
— Но мне сейчас принадлежит собственность на несколько триллионов катар!
Несмотря на новости, сообщенные Букхой, Зола не мог не испытывать гордости, называя эту сумму. Она в десять раз превосходила размер состояния любого из кохов.
— Я думаю, она тебе потребуется вся до последнего катара, — с усмешкой произнес Букха. — Эти синдика ты являются ширмой для Надзирателей. Если игра закончится с благоприятным для них исходом, то твоя маленькая фирма будет им должна от трех до десяти триллионов катар.
Зола замер в кресле, погрузившись в задумчивость.
— Не забывай, — произнес Букха примирительным тоном, — всякий, кто будет акционером к концу игры или стал таковым после семьдесят пятого дня, отвечает своим имуществом в том случае, если компания не выполнит взятых на себя обязательств. Надзиратели настояли на этом пункте в соглашении, и, подписывая документ, ты даже не подумал, что за этим стоит.
— Они завладеют всем Облаком, — хрипло прошептал Зола.
Букха остановил на нем пристальный взгляд.
— Ты сам попался в приготовленную ими ловушку.
— Если бы ты рассказал мне обо всем еще вчера, то мы успели бы ликвидировать компанию, прежде чем упомянутый тобой пункт договора обрел силу.
Букха промолчал.
— Почему ты ничего мне не сказал? — воскликнул Зола.
— Потому что ты попытался бы использовать эту информацию в своих целях и не пошевелил бы пальцем для того, чтобы позаботиться о наших общих интересах.
— Что же нам теперь делать? — спросил Зола слабым голосом.
