class="p1">Хестер рассмеялась и Даррен поддержал ее смех. А сам отстраненно подумал, что неспроста ему захотелось привести ее сюда. В этой части старого дворца никого не было уже больше пятидесяти лет. Когда ему удалось открыть эту комнату, запечатанную прадедом, он не сказал об этом даже Левайру, который знал об иных «тайных» и «личных» кабинетах. В которых Император никогда не мог укрыться от своих слишком настырных подданных. Если не Первый Советник, то Грегуар всегда находил своего сюзерена.
Понимая, что света из окна недстаточно, Даррен взмахом руки зажег магические светильники. И залюбовался тем, как крадется по кабинету. Как бережно, едва дыша, касается кончиками пальцем бесценных фолиантов, как улыбается завидев рукописные рецепты.
И Даррен, кивнув, рассказал ей про магические книги, перешедшие от прадеда-артефактора:
- Он писал их сам, от руки.
Про шкафы, которые вырастила его прабабушка. Не для него, а для прадеда-артефактора:
- Виллер Третий был большим привередой, его бесценные артефакты не могли стоять на простых стеллажах. Но на самом деле, и это страшная тайна, он просто хотел получить хоть что-то выращенное прабабушкой. Она не очень-то хотела за него замуж и долго обижалась. Эта история только чудом стала романтичной.
Стоя рядом с Хестер, он рассказывал ей историю своей семьи и любовался тем, как горят ее глаза. Ей действительно было интересно! Она ловила каждое его слово и посмеивалась от проказ прабабушки Ксарины.
- Прошу,- Даррен указал на два парных кресла, что стояли подле небольшого камина,- на самом деле, это их тайная комната. И никто, кроме меня, не смог найти в нее ход.
- Потому что ни у кого, кроме вас, не было дара артефактора?
- Не то чтобы именно дара, в его классическом понимании,- уклончиво отозвался Даррен.
И Хестер согласно кивнула:
- Это скорее склад ума, вы правы, мой Император.
- Этим меня и привлекла в свое время артефакторика – нет никаких преград для ее постижения,- задумчиво проговорил Даррен. – Не каждый станет великим, но собрать свой артефакт может абсолютно любой маг.
Хестер грустно улыбнулась и подумала, что именно поэтому она не стала искать своего истинного через его часы. А потом и вовсе продала свое счастье.
«Возможно, я и не заслуживаю второго шанса. Все говорят, что истинный партнер становится дороже всего на свете, а я выбрала отца и брата», подумала Хестер.
А еще вполне вероятно, что именно из-за семейственности и клановости Аргеланды так редко и трудно встречали своих истинных партнеров. Ни разу не родилось в роду такого мага, которому б его партнер мир застил.
«Или мы талантливо шифруемся», хмыкнула про себя Хестер.
После чего с благодарностью приняла флакон с энерготоником.
- Чул-чул? – спросил вдруг Даррен и леди Аргеланд замерла, не понимая, что случилось с драконом.
А тот, рассмеявшись, переспросил:
- Сыграем в чул-чул?
- Чул… А. В нашем графстве всегда говорили али-ари,- рассмеялась леди Аргеланд и добавила,- с удовольствием сыграю.
Она помогла Даррену расставить на клетчатой доске фигуры и, ничуть не смущаясь, согласилась играть за белых.
- Вам не стоит ждать от меня выдающейся игры,- честно сказала Хестер,- в прошлом игра казалась мне скучной.
- А сейчас?
- А сейчас у нас нет ни доски, ни фигур,- Хестер пожала плечами,- в них ведь вложена магия, а это дорого.
- Я создал этот набор сам,- Император улыбнулся,- хочешь создать свой?
8.19
Леди Аргеланд медленно провела пальцем по пластинам клеток, отметила тонкую филигрань, за которой скрывались колдовские знаки и неуверенно произнесла:
- Боюсь, что это не в моей природе. Моя сила разрушает, она не предназначена для созидания.
- Разрушает? - заинтересовался Даррен.
И Хестер, мягко улыбнувшись, спросила:
- Если у тебя есть что-то лишнее, то я могу показать.
Из «лишнего» нашелся лишь обрывок какого-то наброска. Хестер несколько секунд смотрела на него, не понимая, что же ей напоминают эти заполненные символами круги.
Отбросив в сторону лишние мысли, она выпустила каплю своей разрушительной магии и листок просто истаял. Он не превратился в пепел или прах, он просто растворился. Просто перестал существовать.
- Как интересно. У тебя совершенно потрясающая сила,- он покачал головой,- в наших архивах есть упоминания о дарах, что передаются лишь дочерям рода Аргеланд. И вот понять бы, почему этот дар был закреплен именно в женской части семьи?
Хестер аккуратно пожала плечами и ровно проговорила:
- Полагаю, что мужчина с таким даром мог бы натворить слишком много бед. К тому же после свадьбы дар изменится.
- Я бы хотел создать артефакт, работающий на твоей дикой силе,- выдохнул вдруг Император. - Я уже вижу его.
- И что же он будет делать? - нахмурилась Хестер,- убивать?
- Почему сразу убивать? - хмыкнул Даррен,- защищать. Я бы назвал его «Последнее предупреждение». Только представь щит, который не просто защищает своего хозяина, а атакует!
Сдержав вздох, леди Аргеланд подала магию в доску и один из принадлежащих ей шаров ощерился острыми иглами:
- Ледяной град на Си-один.
- Тц, без подстраховки? - Император коснулся доски и перед игольчатым шаром появился четырехгранный щит,- «Длань Терсу» на Си-один. Клетка за мной, Хестер.
Иногда чул-чул сравнивали с шахматами, что были повсеместно распространены в Элеарской Империи. Однако же это было совершенно не так. Шахматы не терпят магии, они созданы для умственных баталий, к которым бесчестно подключать дополнительные силы. А вот чул-чул… Здесь нужно завоевать все поле. Так же можно уничтожить и все вражеские шары-заготовки, но в первую очередь — завоевать клетки. Бывает так, что маг хитрым заклятьем раскалывает все шарики, но, вот беда, вражеских клеток больше и он проигрывает. В каком-то смысле, чул-чул похож на бескровную магическую дуэль.
Удивительно ли, что Хестер и Даррен играли до самого восхода солнца?
- Это было потрясающе,- Император смахнул с доски осколки.
- Два из пяти, серьезно? - леди Аргеланд сдула с лица локон,- это мой позор.
- Первый Советник выбивает у меня лишь один из пяти,- выразительно произнес Даррен.
На что Хестер укоризненно произнесла:
- Я не сравниваю себя с другими. Стараюсь.
- Я бы не посмел сравнить тебя с кем-либо,- Даррен подался вперед и поймал ее ладонь,- никогда бы не посмел сравнить тебя.
Подняв ее руку, он коснулся тонких пальцев губами. И, продолжая касаться ее кожи, прошептал, обжигая дыханием:
- Несравненная Хестер Аргеланд.
Щеки ее окрасились румянцем. Не смея отвести взгляд, она
