мы все-таки семья и путешествуем вместе.
Я, обрадованная переменами в настроении Аньки, разрешила барсу остаться с нами.
За неделю, что мы готовились к походу, наступила настоящая зима, Деревья приоделись в белоснежные шубы, тропки превратились в утоптанный наст. Я готовила зелья, наблюдая в окно за тем, как беззаботно и весело Кацо и Флюша резвятся в снегу. Ане и Винера, укладывали наши манатки в походные мешки. Вдруг я почувствовала, как струна безмятежности дрогнула, воздух напрягся. Рысь и барс пропали из моего обзора.
— Ена, — сестра, кажется, тоже что-то почувствовала.
Больше не говоря друг другу ни слова, мы сорвались с мест, я хаотично накидала в сумку зелий и ингредиентов: всех, что попали под руку. Дверь с грохотом распахнулась. В нее ввалились несколько мужиков с мечами и луками. Среди них молодой наместник Жеми в богатых одеяниях и слегка съехавшей короне на темных волосах и наш недавний знакомый, что хотел свергнуть своего правителя с трона.
— Вот, Ваше Сиятельство! Слышите, чем пахнет? Эти ведьмы варят тут отраву, чтобы погубить вас!
— Неправда! — выкрикнула Ане. — Не слушайте его, он сам нас хотел нанять, чтобы сбросить вас с престола.
— Лгунья! — без следа совести в глазах, заявил мужик. — Брешут ведьмы! Поглядите, вторая все молчит! Коли врал бы я, так вместе бы голосили!
— Сжечь! — кратко заявил Жеми и покинул дом.
— Попались!
— Не трать Магию, — отправила мне телепатически свою мысль Ане.
В Праводефьи Магия сконцентрировалась в очень малых количествах, поэтому при опустошении источника очень медленно восстанавливалась. Анька, как и я, подумала, что для обороны нам понадобится много сил, поэтому мой резерв решила не трогать.
— Уходи, — сестра кивнула Винере на окно. — Иди вместе с Кацо и Флюшей.
— Взять! — скомандовал мужик, но Ане уже установила толстенький барьер между нами и стражей.
Винера выпрыгнула в окно, а мы с сестрой бросились к главному входу. Ожидаемо, там нас ждал сюрприз из баб с кочергами, коромыслами и лопатами. Я махнула правой рукой, прошептав себе под нос заклинание. Тетки повалились, как поверженные деревянные солдатики.
— Что за старомодный способ — сжигать ведьм? — слегка задыхаясь, спросила я Аньку.
Она бежала за мной и не отставала.
— Вот что случается, когда выгоняешь чародеев из страны.
Мы похихикали. Завернули за покосившуюся избушку, чтобы отдышаться.
— Сколько еще резерва?
— Чуть меньше половины. На управление Кацо и Флюшей еще потратилась.
— Если нас поймают, хватит на оболочку?
— Должно.
— Бежим?
Ане кивнула, и мы снова бросились прочь из столицы, но выходы из города перекрыли. Перед нами стоял сложный выбор: применить Магию и попытаться сбежать, но в случае неудачи Аньке не укрыться от огня; или сразу сдаться, залезть в оболочки и ждать, когда она спадет, а это может продлиться долгие месяцы.
Толпа разгневанных женщин и стражников не давала здраво обдумать положение, они давили и прижимали нас к стене позора на выезде из города.
— Держи эту погань! — истерично заверещала тетка в засаленном фартуке, замахиваясь кочергой. — Это она и ее такая же паскудная сестрица мужиков наших сдурновали!
Я оскалилась и зашипела, как кошка, загнанная в ловушку. Мы с Ане телами вдавились в прогнившую чернотой стену, а напротив нас гремела и искрилась от ненависти толпа разъяренных бабищ.
— Ксунушка, — опасливо пышноусый мужичонка потрогал тетку за левую грудь. В сердце, видать, целился. — Ну ведь они ничего не сделали. Выгоним из городу их, да и дело с концом.
— Цыц! — гаркнула Ксунушка, но руку с груди не убрала. — Тресну тебе как сейчас! А кто давеча от меня уйти к этой хилой собирался?
Мужик, расслабившись от снисходительности своей женщины, то ли осмелел, то ли захотел еще больше расположить ее к себе, оттого сказал:
— Ведьма попутала меня, голубушка моя ненаглядная.
— Вот и сжечь ее, проклятущую! Как того потребовал наместник Жеми!
Бросилась на нас сумасшедшая толпа и поволокла на костер, где по их мнению, мы отдадим Луне душу.
С нас сдернули наши красивые платья и выбросили в толпу баб, но ни на одну из них не полезут эти изысканные одеяния. Взамен нам бросили мешковатые грязные лохмотья. Даже в таком виде мужики глазели на нас, не отрываясь. Я не пожалела немного магии на очищение тряпок, превратив их в белоснежно белые.
Пока мои руки обвязывали веревками я крикнула в толпу:
— Не боитесь гнева Короля Людей?
И засмеялась таким диким смехом, на какой только была способна. Меня огонь не страшил и не причинил бы мне боли, не съел бы мою кожу, не потревожил бы. А вот Анька тряслась, как осиновый лист в ветряную погоду. Ее стихия — вода, она сгорела бы на костре сию секунду. Как только первая искра коснется соломенного костра, Аньке нужно нацепить на себя магическую оболочку, чтобы спастись от смертельных для нее языков пламени.
Я тоже это сделаю, чтобы потешить толпу сожжением. Не сгорю — привяжут камень к шее и бросят в реку. Там будет тяжелее справиться.
— Енина, мне страшно, — телепатировала мне свои мысли Ане. — Боюсь, что не хватит Силы.
— Не бойся.
Костер вспыхнул, а Анька все никак не натягивала оболочку, слезы потекли по ее щекам и шее. Люди вожделенно смотрели, как огонь подбирается к нашим босым пяткам, а сестра все никак не пряталась. Я вспыхнула, я сама стала огнем, мои зеленые глаза стали янтарными, рыжие кудри взвились к небу. Веревки, что стягивали запястья, почернели и мертвыми червями упали в солому. Огонь питал меня, дарил свою энергию и Силу. Я коснулась ладонью лба Аньки, она почернела и начала покрываться твердой коркой магической оболочки. Люди синхронно ахнули. Аки демон я насмехалась над ними, я куражилась, я полыхала, как огненный цветок. Честно говоря, мне тоже было страшно. Я боялась неизвестности, которая ждала нас. Куда денут наши спрятавшиеся тела? Что с ними сотворят? Но деваться некуда. Пора прятаться. Магия обволокла меня и затвердела, тело рухнуло в пламя, сознание покинуло меня.
