ли стоны, то ли вздохи. Или даже вот шепот, если прислушаться.
Я не прислушалась, но…
– Жора… – зашелестели листья огромного куста.
Почудилось.
Точно.
– Жора, Жора, Жора… – заскрипели стволы деревьев, и главное, я отчетливо понимала, что это именно скрип, но и собственное имя слышала ясно.
– Что за… – проворчала я, обнимая хвост. На кисточке то и дело вспыхивали искры. И таяли, слегка разгоняя темноту. – Есть тут кто?
– Кто, кто, кто… – зашептало слева.
И справа.
Эхо, мать его.
Мерещится. И… и надо возвращаться. Замок вон, недалеко, нависает черною громадиной. Надежной такой. И окна желтые, яркие… там принцессы.
Ричард.
Ужин наверняка, ибо предсказания предсказаниями, а ужинать надо даже обреченным на смерть. Ведь еще когда та всеобщая гибель наступит. Если вообще наступит.
Я сделала шаг по дорожке и остановилась.
Лица коснулся теплый ветер, а справа будто тень мелькнула. Мелькнула и исчезла в зарослях. Надо сказать, что, несмотря на кромешную темноту, видела я довольно-таки неплохо. Только как-то странно. Заросли переливались всеми оттенками зелени, дорожка казалась черною, луна, что выкатилась из-за гор была ослепительно белой. Ну а тень, та самая, забившаяся в кусты тень, красной.
– Стоп, Жора, – сказала я себе, сдерживая души не самый прекрасный порыв. Может, демоницы и гоняются за непонятными тенями, но я-то – цивилизованная женщина. И… и не полезу в непонятные кусты. – Надо возвращаться. Слышишь?
– Шишь, шишь… – насмешливо отозвалось эхо.
– Полный, – согласилась я с ним. И сделала еще один шаг. Вперед. Опомнилась, шагнула назад. Повернулась к Замку лицом и даже сумела почти добраться до другой дорожки. Но теперь тень мелькнула справа. Быстро так.
– Кто тут?
– Тут, тут, тут… – поспешно ответили мне из темноты. – Жора…
Твою ж… это галлюцинации. Или еще какая-нибудь нежить, вроде той, что с крыши свалилась. И… и кажется, самое время на помощь звать. Тут ведь охрана… много охраны.
Всякой.
Я открыла было рот. Но дерево предупреждающе заскрипело. А на дорожке появилась женщина. Очередной призрак прошлого? Странно, выходит, что они не только в замке…
Я подобрала юбки.
Женщина… шла.
Медленно, задумчиво. И с каждым шагом туманная фигура обретала плоть. Вот я уже могу разглядеть не только расплывчатое пятно юбки, но и ткань – тяжелый шелк, расшитый золотом. Узоры. Камни. Платье роскошно. И не только оно.
На голове женщины – тиара.
В ушах – серьги, даже с виду тяжелые.
На шее ожерелье и… кажется, не одно. Браслеты… даже на ногах, поскольку девица подняла юбки, и я получила отличную возможность разглядеть эти самые ноги в изящных туфельках.
А главное, я узнала эту девушку. И удивилась, поскольку в прошлый раз она выглядела куда более… скромной? Пожалуй, что.
Вот она остановилась.
Огляделась.
И тяжко вздохнула. Сняла с пояса веер, который раскрылся в руках, блеснув узором из мелких камней. Как ей во всем этом золоте не тяжко?
– Гуляете? – раздался вновь же знакомый голос. И я едва не прыгнула на шею Лассару, но вовремя поняла, что это – другой Командор, тот, который существовал в прошлом. – Далеко забрались.
– Не ваше дело.
Веер в руках девицы нервно дрогнул.
– Отчего же? Если с вами произойдет несчастье, мой бестолковый потомок расстроится.
– Здесь безопасно, – веер сложился с тихим шелестом. А потом плаксивый женский голос произнес. – Я вам не нравлюсь!
– Не только мне.
Туман вырисовал другой сад. Вот кружевная лавочка, утопающая в тени то ли плюща, то ли чего-то вроде. Растение с глянцевыми бледно-зелеными листьями поднималось и раскрывалось шатром, нависая над этой вот лавочкой. Алые и желтые звезды цветов смотрелись нарядно.
И мне показалось, что я даже аромат слышу, легкий, призрачный, с ноткой ванили.
– Почему? – лицо девицы преобразилось, исчезли и раздражение, и недовольство, сменившись выражением глубокой печали и еще, пожалуй, недоумения. – Я… я так стараюсь понравится…
– Слишком уж стараешься, – проворчал Лассар.
А бледная ручка легла на доспех.
– И что в этом плохого?
– Я тебе не верю.
– В чем я обманываю?
– Ты его не любишь, девочка. Он мальчишка. И… мы все тут ищем опоры, но из тебя её не получится.
– Почему?!
– Потому что как только тебе надоест эта игра в любовь, ты сбежишь. И бросишь его тут с разбитым сердцем, а это для подобных ему – смерть.
– Ты преувеличиваешь, – она слегка поморщилась и руку убрала. Пошевелила пальцами, позволяя камням играть. – Мне здесь нравится. Любовь… может, и нет её. Но зачем? Думаешь, там, по ту сторону гор, кто-то выходит замуж по любви? Это роскошь, если и вовсе… отец бы продал меня. Нет, конечно, не в публичный дом, для этого я слишком красива. Если бы повезло, то купцу в законные жены. Или кому-нибудь благородному, но уже не в жены. И его не интересовало бы, что я думаю по этому поводу. А я… я бы, пожалуй, не стала возражать. Я бы воспользовалась шансом.
– Как сейчас?
– Он молод. Хорош собой. Благороден. И странное дело, хочет на мне жениться, – она вытянула обе руки. – А еще он щедр. Видишь? У меня никогда не было таких драгоценностей!
– Вот теперь я тебе верю. Почти.
– Почти?
– Ты все равно врешь. Но я не знаю, в чем. Ничего. Выясню. А… он знает?
– Расскажешь?
– Подумаю.
– Не расскажешь. Ты такой грозный… но это лишь видимость. Я знаю, – она издала смешок. – Странно, правда? Они тебя опасаются. А ты боишься им навредить. Но ничего. Не хмурься. Я сохраню твою маленькую тайну. А ты… ты не будешь мешать мне. Вот увидишь, все будет хорошо. А сейчас… ты не оставишь меня? Я хочу побыть одна.
– Здесь?
– Там слишком много людей. И им, как и тебе, я не нравлюсь.
– Странно, с чего бы это, – ехидно произнес Лассар. А девица поморщилась. – Они видят все это. И понимают. Они-то в тебя не влюблены. Но… продолжай в том же духе, глядишь, и малец прозреет.
Но он отступил.
И растворился в темноте. А девица, устроившись на лавку, просто сидела. Долго? Не знаю. По моим ощущениям, невероятно долго. И главное, я понимала, что здесь, сейчас, там, где я нахожусь, времени прошло немного. Но вот она вздрогнула, потянулась к поясу и вытащила зеркало.
Красивое зеркало.
Маленькое. С ладошку детскую. В золотой оправе, украшенной красными камушками. Камушки поблескивали. Зеркало… в зеркало она смотрелась. Вот повернулась одной стороной, вот другой.
– Он ушел, – сказала девица. – Но он за мной присматривает. И не отступится.
С кем она говорит?
Или…
– Думаешь? Нет, нет, я уверена, что он в меня влюбился. Я чувствую такие вещи,
