– Насколько ценную?
– Сама по себе она не особенно дорогая. Серебро. Пара рубинов… небольшая статуэтка, за которую с рук ты получишь не очень много. Но заложенный в нее потенциал чрезвычайно интересен для заказчика. Поэтому он платит за нее слезами Аимы эквивалентно весу.
– Фигассе, – тихо присвистнул я.
– Возьмешься?
– Какие сроки?
– Через неделю я должен отдать эту вещь заказчику.
– Адрес?
– Статуэтка находится в столичном особняке тана[14] Нела Алдурра. Улица Светлая, шестой дом по правую руку от начала. Рабочий кабинет тана расположен на втором этаже.
– Как я узнаю нужную вещь?
– Она там одна, – усмехнулся ниис. – Перепутать невозможно. Тайник создавался специально для нее. Он, разумеется, хорошо охраняется и опечатан магией. Но тишину во время работы соблюдать необязательно.
Хм. Даже так? Неизвестный заказчик не возражает, если воры в поместье богатого тана слегка нашумят? Видать, и впрямь защита больно жжется, если без шума ее даже мастера-воры оказались не в силах обойти.
Интересная задачка.
– Что скажешь? – в третий раз напряженно спросил ниис.
– Отвечу завтра в это же время, – решил я, после чего провалился на изнанку и шустро пополз прочь, уже примерно зная, где и как проведу остаток ночи.
* * *
– Однако здравствуйте, – пробормотал я полуторами ринами позже, когда добежал до Макса, спросил дорогу к нужному дому, пробрался в Старый город и засел на раскидистом дереве аккурат напротив столичного особняка господина тана.
К слову, меня приятно удивило отсутствие стражи на входе в эту часть города. Оказывается, крепостная стена служила больше символом, этаким номинальным препятствием для простых смертных, тогда как по факту никого на воротах Старого города (а их по периметру стены имелось целых шесть) не тормозили. На них даже решеток не было, поэтому формально вход на территорию небожителей был абсолютно свободным. Другое дело, что всяких там нищих, разбойного вида типов, откровенных побирушек и прочих асоциальных личностей городская стража регулярно ловила и выпроваживала (иногда надавав тумаков и затрещин) за пределы элитного района. А за пребывание в Старом городе в ночное время можно было запросто загреметь в тюрьму.
Я, пока топал по изнанке, всего за десять ун наткнулся на три патруля, курсирующих по улицам Старого города один за другим. Покой сильных мира сего городская стража старалась беречь, поэтому патрули были и конными, и пешими. Сами улицы сияли удивительной чистотой в свете понатыканных через каждые тридцать шагов уличных фонарей. Дома все как один поражали огромными размерами и такими же громадными приусадебными участками, большинство из которых прямо-таки утопали в зелени. И вообще, едва переступив черту Старого города, создавалось впечатление, что совсем в другом месте оказался. Вдалеке от забот, тревог. Прямо-таки райские кущи, не иначе, в которых нечего было делать всяческому отребью.
До пресловутых фонтанов, которые в свое время так впечатлили старика Лурра, я, правда, не добрался – некогда было. А вот особняк тана отыскал легко – на той самой Светлой улице он был самым здоровым и больше напоминал дворец, причем отгроханный с неприличным размахом. Учитывая стоимость жилья в этой части столицы, думаю, предкам тана в копеечку влетело строительство на этой бесценной во всех смыслах земле.
Ну да хрен с ним. Я сюда не с казначейской проверкой прибыл, а со вполне конкретной целью, которая ждала меня в кабинете второго этажа.
От этого самого этажа меня отделял высоченный каменный забор, огромный сад с аллеями и многочисленными статуями, регулярно прогуливающаяся вдоль забора стража и, что самое неприятное, здоровенные псы, которых охрана водила на коротких поводках.
Домашних собак я в Гоаре еще не видел, но по сути они ничем особо не отличались от тех псов, что ожесточенно копались в уличном мусоре. Такие же короткошерстные, только более крупные, поджарые и мускулистые настолько, словно по приказу тана охрана каждый день загоняла их на беговые дорожки или же заставляла бегать вокруг дома наперегонки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Всего я насчитал девять команд с девятью массивными псинами, которые регулярно прочесывали территорию поместья. В смысле, девять – это только те, кто болтался снаружи. А сколько охраны внутри, я не мог даже предположить.
Собственно, в задумчивость меня привели именно собаки – из моего прежнего опыта было ясно, что животные наиболее остро реагировали на мое присутствие, пока я пребывал на изнанке. А при таком количестве псов на квадратный метр, которые к тому же постоянно пересекались во время патрулирования, надо было хорошенько продумать траекторию движения, чтобы ни на кого не натолкнуться и остаться вне досягаемости чутких собачьих носов.
Нет, конкретно за себя я не опасался – увидеть меня на изнанке псы не могли. Но, даже оставаясь для них невидимым, я оставлял какие-никакие, а следы на влажной земле и мокрой после дождя тропинке… насчет запаха я не был уверен, но собаки к таким вещам наверняка окажутся более чувствительны, чем люди или кони. Поэтому опасаться следовало именно их.
Улишшей я оставил на улице – следить за обстановкой и в случае чего подать тревожный сигнал. Обзор с облюбованного мною дерева был, правда, не очень хороший, но я разослал нуррят вдоль всего периметра, после чего попросил их забраться на забор и благодаря связи с Ули получил полный обзор поместья из разных точек.
На дерево, разумеется, пришлось забираться в верхнем мире. И оттуда же проводить рекогносцировку. Так было удобнее, поскольку изнанка при всей своей полезности полной информации о живых не давала.
В итоге, проторчав на дереве энное количество времени, я решил, что безопаснее всего будет перемещаться не по траве, а по выложенным камнями дорожкам, следуя на некотором отдалении от патруля. Проследил, в каких точках они пересекаются, наметил пути обхода. Затем, улучив момент, соскользнул вниз, нырнул на изнанку, перелез через забор. А затем дождался очередного патруля и медленно, осторожно, двинулся следом за двумя чуваками с собакой, стараясь держаться от них метрах в четырех позади.
Запах – не запах, а чужое присутствие одна их псин действительно почуяла, хотя я специально натер подошвы ботинок листьями и загодя проверил, не воняет ли из подмышек. Но собака все равно занервничала и, заворчав, принялась настороженно крутить головой.
– Цыц, тварюга, – шикнул на пса держащий поводок охранник, когда собака зарычала громче. Однако для проформы тоже огляделся. Второй обменялся условным сигналом с показавшимся из-за угла следующим патрулем. Потом оба проследовали по намеченному маршруту до дома, затем свернули, а я, позволив им отойти подальше, проворно вскарабкался по каменной стене, стараясь успеть до того, как к дому приблизится следующая команда.
Ф-фу. Обошлось.
Вторая собака отреагировала вяло, поэтому моего присутствия, можно сказать, никто не заметил.
И зачем, спрашивается, тану такие меры безопасности? Он что, деньги на заднем дворе печатает? Золотую жилу в подвале нашел? Или же у него спрятано в доме нечто такое, за что все воры столицы глотки друг другу готовы перегрызть?
Добравшись до первого попавшегося окна, я заглянул внутрь и, обнаружив там не кабинет, а гостиную, сместился к следующему окну, методом тыка ища хозяйский кабинет.
Нет, в дом при такой охране я по-любому не полезу – если внутри найдется хоть одна собака, спрятаться я вряд ли сумею. А так пришел, ушел… никто и не поймет, где именно я пробрался. Неудобно только ползать по стене вялой мухой, но делать нечего – раз уж явился, придется идти до конца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Таким манером, тихо проклиная паранойю местного графа, я прополз весь фасад и половину торца. Тан за это время, небось, обыкался, мучительно гадая, какая сволочь начала так часто его поминать. Но вот, наконец, за окном мелькнула подходящая обстановка, и я задержался, изучая нужный мне интерьер: два письменных стола, строгие кресла, большущий шкаф во всю стену, секретер, мои дорогие и любимые серые ниточки на полу… как хорошо, когда буржуи заботятся о сохранности своего жилья!
