Я потёр бровь, глядя, как уже третий человек уходит прочь отсюда. Интересно, если бы я не подошёл сюда, вся эта ссора бы случилась?
Негромко сообщил всем:
— Пойду дальше. Когда проверю всех, то снова уединюсь, чтобы принять второе зелье. Вы уж постарайтесь не передраться за следующие четыре дня.
Ирая промолчала.
Среди старших учеников я надолго не задержался. Да и, честно говоря, я среди них был более-менее знаком лишь с Точталом, с которым мы скорее ругаемся раз за разом, да с Номией, которая играет на флейте. Конечно, я могу большую часть из них перечислить по именам, но, честно говоря, это всё, что я могу о них сказать, как о людях. Об их ранах я и то могу сказать больше.
Да и им порадовать меня нечем. Все эти дни они, в отличие от всех других — моих соучеников и стражников — бездельничали. И мучались от этого. Возможно, даже сильней, чем я могу себе это представить. Мало того что поступили своевольно, так теперь, пока все вокруг становятся сильней, они могут лишь смотреть на свои зелья и надеяться, что их сумеют довести до Павильона Здоровья. Довести за руку.
Ну и поделом.
Уходя от них, я задержался взглядом на Хахпете. Он как ни в чём не бывало болтал о чём-то с двумя старшими учениками. Он ведь из компании Гилая. Они после задания на Поле Битвы неплохо так сошлись с ними, пока я весь закопался в созвездия техник.
Вспомнив о них, я буквально ощутил зуд в пальцах, так хотелось снова начертить несколько вариантов. Например, продолжить перебирать варианты с Ледяными Шипами. Жаль, сейчас не время и не место для подобного.
Последнее, что я сделал перед тем, как снова накрыться куполом защитной формации, стало поручение Кирту:
— Выдели одного человека, который будет невзначай присматривать за Хахпетом. Тем парнем, которого я вытащил из тумана. Что-то он слишком много себе позволяет.
Кирт кивнул:
— Сделаем, господин. Я поставлю на это Мокта. Как раз по нему работа. Не упустит ни звука, ни жеста этого Хахпета.
И снова я провалился в лихорадку на четыре дня.
И снова седая прядь никуда не исчезла. И не окрасилась тёмным у корней. Похоже, она прочно связана с теми двумя годами, что я не стал восстанавливать. Но если выбирать между ними и зельем Стихиального Единения, то я бы не изменил своего решения. Так, значит, так.
К счастью, за эти дни новых ссор не случилось. Вообще не случилось ничего такого, о чём решили бы доложить мне Кирт и Гавал или рассказать Ория. Зато все закончили со своими зельями. Даже Кирт.
Это хорошо.
Уточнил у Гавала:
— Сейчас утро или вечер?
— Вечер, господин.
Я кивнул:
— Хорошо.
Про себя же продолжил мысль: «Тогда не будем никого тревожить.»
Повёл головой, оглядывая, кто уже устроился спать и к кому подсесть ради беседы. И понял, что особо выбирать не придётся — и Ория, и Ирая, и Виликор, и Риола не спали и сидели рядом в полусотне шагов. В отличие от всех остальных.
Пожав плечами, двинулся к ним.
И внезапно обнаружил, что неплохо слышу их разговор. Даже с такого расстояния.
— Я такое уже видела. Человек словно слепнет. А ещё глупеет. Ты его любишь, не спорю. Он тебя? Нет.
У Ираи дёрнулась щека:
— Не тебе судить.
Риола не согласилась:
— Как раз мне. И я даже не о Береке. А о взгляде со стороны. Он лишь приятно проводил с тобой время и сам этого не скрывал.
Ирая промолчала, только яростно вгрызлась в стебелёк. Я невольно сбавил шаг, соображая, в чём причина того, что я слышу едва ли не через половину Павильона? Вернувшиеся года? Но тогда так слышат и остальные мои соученики? И почему тогда девушки так беспечны?
Их молчание прервала Виликор:
— Я тоже такое видела. У себя в семье. Отец прощал всё своей новой жене. Раз за разом, год за годом. Эта слепота сначала разрушила нашу семью, а затем уничтожила.
На этот раз Ирая молчать не стала:
— Все люди разные, а ты даже не видела Гилая.
— Если всё верно понимаю, то один раз видела, в день, когда давала клятву Ордену.
— И считаешь, что этого...
Ория повернула в мою сторону голову и хмыкнула:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О, а вот и наш Римило появился.
Ирая замолчала, а вот Риола хихикнула, прикрывая рот ладошкой:
— Наш? Ой, зря разбрасываешься. Вот уж за кем нужно присматривать и не доверять чужим рукам. А то в следующий раз под этой его формацией он окажется с той наглой Номией. А это место занято, верно я говорю, Ория?
Признаться, не споткнуться потребовало у меня усилий не меньше, чем в схватке проскользнуть под клинком равного мне голема-стража. Но я справился. И с улыбкой шагая к девушкам, лишь лихорадочно пытался понять — они знают, что я слышу их или нет? И не лучше бы отвернуть в сторону, будто я и не к ним шагал?
Но к кому?
К спящему Виомату?
Или к Номии?
И я не отвернул.
В трёх шагах от девушек чуть наклонил голову:
— Приветствую всех.
Ответом мне стали четыре ослепительные улыбки. Знают, да? И о чём сейчас меня спросят?
Кашлянув, поспешил сам начать первым:
— Думаю, за эти дни ни для кого в лагере не секрет, что все старшие нарушили планы и взяли себе не лекарства, а зелья, которые нужны лишь Мастерам? Что сами думаете об этом?
Ория недовольно буркнула:
— Что это заслуживает наказания, — всплеснула руками. — Они пошли против распоряжения главы Шандри! Я видела, как из Академии выгоняли за меньшее!
Я лишь развёл руками:
— Сделанного не воротишь.
Риола предложила:
— Садись рядом, Римило, — а когда я послушно, но с некоторой опаской сел, задумчиво спросила. — А если они обменяют зелья у Ории?
Та лишь покачала головой:
— Я взяла лечилок лишь на тех старших, что остались в Академии. И даже эти зелья сильней и дороже, чем те, что нужны тем, кто здесь.
Я добавил:
— И никто ещё не пробовал таких обменов, пусть они и выглядят справедливыми. Не будем рисковать с этим.
Ирая даже подалась ко мне, с надеждой спросила:
— Значит?
Я кивнул:
— Да, значит, мы двигаемся дальше, — но едва Ирая с улыбкой выпрямилась, как я добавил. — И нам нужно решить, кто пойдёт выше, а кто вернётся назад.
Ирая ничего не успела даже вымолвить, как Ория насмешливо фыркнула:
— Простите, старший, но это глупость. Кто отправится назад? Два ученика из Павильона Меча и пяток учеников остальных Павильонов?
Ирая поспешно буркнула:
— Я не пойду вниз.
Ория на миг скосила на неё взгляд и пожала плечами:
— Тем более. Разделяться, а затем сказать столь малой группе добираться вдоль Хребта назад самим? И это, когда там могут рыскать дизирцы? Глупо. Пару месяцев сидеть на первом этаже и ждать остальных? Ещё более глупо.
Я обвёл всех взглядом и спросил:
— Значит, вместе?
Ория уверенно кивнула:
— Конечно.
— Невзирая на опасность?
— Конечно! Уверена, так ответит любой.
Ирая скривила губы:
— Кроме Хахпета.
В повисшей тишине Риола процедила:
— А кто его будет спрашивать?
Ирая кивнула:
— Никто, тем более однорукого.
Я лишь покачал головой, втайне всё же радуясь, что обо мне разговор так и не зашёл. До самого подъёма лагеря.
Не сказать что, выходя из Павильона Алхимии, мы щурились от наконец увиденного солнца. Откуда оно здесь? Разве что в Павильоне свет, льющийся с потолка, был не таким ярким, как снаружи. Но всё же расправить плечи здесь оказалось приятней, чем внутри. То ли стены там давили, загораживая обзор, то ли свод.
Правда, здесь, на ступенях нашлись свои недостатки, сразу заставившие меня, да и не только меня, собраться и опустить руки к кисетам.
Шесть огромных куч костей, три справа, три слева, в которые были вбиты четыре меча цзяня и два разных копья. Если бы меня спросили, что всё это значит, то я бы сказал, что эти ворота сектанты штурмовали намного яростней и защитники потеряли здесь втрое больше людей.
Или не людей? Кем были те, кому принадлежало оружие? Может быть, это не более чем символ? Я наклонился сильней, стараясь оказаться как можно ближе к этому ужасному памятнику, пытаясь найти на мече следы его владельца.
