Не давая Павлу приступить к главному, Матрена Григорьевна гостеприимно предложила:
— Пойдем, Павел, у меня как раз вареники с творогом и с вишнями горячие, угощу…
Они перешли в другую комнату, которая служила столовой, хотя тут у стены стояла широкая кровать. Из столовой узкая дверь вела в Зоину комнату: Зоя смотрела оттуда на Павла, портрет ее висел напротив дверей.
— Садись. Садись, Павел. — Матрена Григорьевна поставила на стол расписную мисочку с варениками, рядом поставила сметану и налила в высокую рюмку крепкой наливки.
Павел попробовал отказаться, но услышал:
— Зову не на беду, а на еду.
Налила и себе рюмку и присела напротив Павла.
— Наливка из той шпанки, которую ты не раз в моем саду пробовал, когда еще мальчишкой в школу бегал.
Павел покраснел: Матрена Григорьевна как-то поймала его в саду и отодрала за уши, и он долго после того избегал ее.
— Я, Павел, давно хотела поблагодарить тебя за книгу…
— Это подарок всех наших механизаторов. За вкусные блюда, которыми вы кормите нас во время уборки.
В страдные дни Матрена Григорьевна неизменно превращалась в главную повариху. В эту пору горячая пища доставлялась на поле почти круглосуточно в больших термосах. Уборка, сушка и обмолот зерна шли и ночью.
Павел уже понимал, что с Зоей ничего не случилось, ибо Матрена Григорьевна выглядела веселой и вообще как будто помолодела за последнее время. Ведь ничто так не молодит человека, как радость. Только сейчас он заметил, что Зоя очень похожа на мать: такая же осанка, такие же блестящие волосы, только глаза у Зои, очевидно, отцовские — глубокие, внимательные, немного печальные.
Матрена Григорьевна принесла подаренную ей книгу и перелистала несколько страниц.
— Спасибо. Хорошая книга.
— Зоя вам пишет? — спросил вдруг Павел.
— Пишет, да не часто, — неохотно ответила Матрена Григорьевна. — Готовится ехать в Киев, на конкурс.
Он сразу почувствовал себя чужим, посторонним в этом доме.
Из соседней комнаты послышался громкий бой стенных часов. Павел невольно встал, словно часы напомнили ему, что пора уходить.
«Значит, Зоя не пишет ему», — подумала Матрена Григорьевна, глядя на нежданного гостя.
— Будете писать Зое, передайте привет, — прощаясь, сказал Павел.
— Передам, — равнодушно ответила Матрена Григорьевна.
И хотя она проводила Павла с приветливой улыбкой, тот, очутившись на улице, всей душой ощутил — он зря надеялся на откровенность Матрены Григорьевны.
Павел шел по улице подавленный. Какая-то неуемная сила гнала его вперед, он долго бродил по окраинам Дубовки, стараясь быть подальше от людей.
«Ничего с Зоей не случилось… Просто не хочет писать мне. Выходит, все кончено. Вот почему так весела и приветлива была Матрена Григорьевна. Она все знает», — размышлял Павел.
Он не заметил, как снова очутился на главной улице, сумрачный, неприкаянный.
— Все мечтаешь! — услышал он рядом с собой.
Его нагнала Иринка. Ее пытливые глаза выжидательно уставились на Павла: ничто больше не могло так встревожить его, как разлад с Зоей. Что произошло между ними, она не знала, но что Павел не получает от Зои писем, Иринке было известно. И негаснувшая надежда вновь окрылила ее.
Через несколько дней Иринка явилась в дом Павла, якобы за книгой.
Павел прилег немного отдохнуть и крепко заснул. Лукерья хотела разбудить его — пора было идти в правление, — но не решилась: пусть поспит еще немного.
Во сне Павел шевелил губами, лицо его осеняла, как показалось матери, детская улыбка.
«Ему снится что-то хорошее», — решила она.
В самом деле, Павлу снилась Зоя.
Солнечный день. Он ждет Зою в саду. Она спешит к нему в незнакомом ему голубом с белой горошинкой платье.
«Когда же ты пришлешь письмо?» — спрашивает он.
«Какое письмо? Я тебе не собираюсь писать. Ты…»
Зоя протянула руку, словно хотела оттолкнуть ею от себя… Павел открыл глаза и увидел Иринку, она тронула его лоб.
— Хватит спать! Счастье проспишь! — воскликнула она задорно.
Павел от досады еще минуту не шевелился, но, услышав голос матери, поднялся.
Чтобы начать разговор, он сказал Иринке:
— Вчера на правлении решили послать тебя на курсы. Будешь учиться, как надо обращаться с доильными аппаратами «елочка» и «карусель». Я поддержал твою кандидатуру.
Иринка просияла, внимание Павла льстило ей.
— Спасибо, Павлуша, — кокетливо, сверкая глазами, сказала она, прощаясь с ним.
Девушка стала вертеться вокруг Лукьянихи, расспрашивая ее о здоровье, о домашних делах, не забывая упомянуть о своих успехах.
В модном платье она выглядела сегодня нарядной, была приветливой и оживленной. Ушла от Лукьянихи поздно вечером, так и не дождавшись Павла.
Все же своим посещением Иринка осталась довольна, ибо Лукьяниха ни словом не обмолвилась о Зое. А это уже что-то значило.
Иринка и не догадывалась, что Павел не заметил ни ее нового платья, ни сияющих глаз и даже не помнил, о чем она говорила ему.
24
Перед отъездом на курсы Иринка опять прибежала к Павлу:
— Уезжаю. Послезавтра начало занятий.
— Желаю успеха, — ответил Павел.
— Тебе ничего не надо передать?
— Нет. Ничего.
— Я напишу тебе, как там на курсах.
— Напиши.
— Ответишь?
— Обязательно.
— Тогда напишу, что и как.
У нее на языке все вертелось: «А что передать Зое?», но, видя, что Павел хмурится, не решилась спросить об этом.
Учеба на курсах увлекла Иринку. Автоматизация и механизация процессов производства на фермах, новейшая аппаратура, требовавшая серьезных знаний в смежных областях, заинтересовали ее. Кроме того, она вернется уже не рядовой колхозницей, а техником, специалистом, это должно приблизить ее к Павлу, думала девушка.
На образцовой ферме, где проходили занятия, все выглядело как в научной лаборатории. Молоко из доильных аппаратов поступало в специальные охлаждающие устройства, а затем, после пастеризации — прямо в цистерны, увозившие его в магазины или на разлив в бутылки. Тут же работает небольшой опытный маслозавод.
Иринка была так загружена занятиями теоретическими и практическими, что у нее не оставалось времени написать матери письмо.
Однако она не забывала, что здесь, в городе, находится Зоя. И хотя мать сообщила, что скоро с военной службы должен вернуться Ваня Каштанов, который давно считался ее женихом, Иринка в ответном письме даже не упомянула о нем. О Павле же она думала постоянно. Не раз садилась за стол, чтобы написать ему. Начинала письмо и бросала: написанное ничего не могло сказать Павлу о главном, сказать же прямо о том, что он ей мил, у Иринки не хватало решимости. Она даже не знала, как обратиться к нему. Написала: «Здравствуй, — Павел!» — и зачеркнула. Наконец решилась: «Здравствуй, дорогой Павел! Давно собиралась написать тебе, как обещала, да все некогда… Ученье идет хорошо, здесь я узнала много интересного…»
Потом пошли вопросы о дубовских делах. В конце письма Иринка осмелела и дописала: «Очень тоскую… Не дождусь минуты, когда увидимся. Напиши, скучаешь ли ты… Всегда думающая о тебе Ирина Михеева».
Павел ответил коротеньким шутливым письмом.
Письмо это не охладило Иринку, наоборот, в ее сердце вспыхнул гнев: на пути к ее счастью та же преграда — Зоя, ее бывшая подруга.
Теперь Иринка убеждала себя, что она никогда не любила Зою, и ревностно искала в ее характере и коварство, и высокомерие, и другие дурные качества, убеждала себя в том, что Зоя всегда была ее недругом. Раз так — надо действовать.
Пропустив однажды вечерние занятия, она отправилась к Зое в общежитие.
— Иринка! Чего же ты до сих пор не показывалась? Мама мне писала, что ты на курсах, — обрадовалась Зоя.
Иринка тоже бросилась обнимать Зою и затараторила о курсовых делах:
— Совсем нет времени. Столько предметов и практических занятий…
— Иринка, как ты похорошела, просто красавица, — искренне восхищалась Зоя. — Ну, что тебе пишут из Дубовки?
— Мама ничего особенного не пишет… Павел написал, что скучает… Я уже от него три письма получила… такие смешные… Ха-ха-ха.
Для убедительности она вынула конверт с письмом Павла, однако не выпускала его из рук. Зоя не спросила, о чем пишет Павел, и предложила чаю.
Иринка надеялась, что Зоя все же спросит о Павле, хотя бы упомянет его имя, что ее слова о письмах Павла к ней выведут Зою из равновесия, и теперь недоумевала — то ли Зоя вполне уверена в себе и в чувствах Павла, то ли у них произошел разрыв.
Через две недели Зоя принесла Иринке два свертка.
— Тебе не трудно будет доставить их в Дубовку?
