Он втягивает воздух, приближает свои губы к моим и говорит:
— Ты выиграла.
Бен облизывает мою нижнюю губу, и это действие такое горячее, такое возбуждающее, что я теряю всякий контроль и атакую его рот. Он зарывает руки в мои волосы и сжимает кулаки до боли. Наш поцелуй неистовый. Мой блеск для губ создает дополнительное ощущение, когда наши губы скользят друг по другу.
Он опускает одну руку на мою задницу, грубо притягивая меня к себе, сильно сжимая и рыча мне в горло.
— Ты сводишь меня с ума.
У меня нет возможности ответить, потому что он прикусывает мои губы, целуя меня так, будто хочет оставить на мне отметину, как на груди. И мне это чертовски нравится.
Я целую его в ответ с такой же самозабвенностью. Прикусываю его нижнюю губу зубами, царапаю ногтями его грудь и соблазняю его стать грубым.
Он отрывает свой рот от моего, его тяжелое дыхание касается моего лица.
— Что мне с тобой делать?
— Все, что захочешь.
Он стонет и крепко обнимает меня, так крепко, что трудно дышать, но я делаю неглубокие вдохи и прижимаюсь ближе.
— Приезжай сегодня. Проведи день со мной и Эллиот.
— Хорошо.
Бен отстраняется, и, о, какой вид. Его рубашка расстегнута и демонстрирует его точеные грудные мышцы и пресс, покрытые идеальным количеством мягких темных волос, его губы влажные и припухшие, а глаза остекленели от желания.
— Правда?
— Да. Я скучаю по Эллиот.
— Останешься со мной на ночь? — Его вопрос звучит почти нервно. Не то чтобы я винила его после того, как я сбежала в субботу утром.
— Все было немного неловко. Твоя комната…
— Фотографии, я знаю. — Он целует меня в лоб. — Я все исправил.
— Бен, ты не должен…
— Нам нужно о многом поговорить, но не могли бы мы отложить это? — Он смотрит на часы. — Мне пора идти, прежде чем кто-нибудь придет за мной.
— Конечно. — Я поправляю юбку и топ, пока Бен застегивает рубашку. — Прежде чем ты уйдешь. — Я провожу пальцем по розовому блеску на его губах.
Раздается стук в дверь, но прежде чем Бен успевает спросить, кто это, дверь распахивается, и появляются Кэти и Шейла.
Мы с Беном отпрыгиваем друг от друга, и он пялится на Кэти в дверях.
— У меня встреча.
От твердости его голоса Шейла чуть не трясется в своих благоразумных туфлях на плоской подошве, но Кэти свирепо смотрит на меня.
— Не знала, что эта встреча требует закрытых дверей.
Если Бен и догадывается, что Кэти нас раскусила, ему, похоже, наплевать, когда он обходит свой стол и хватает папку с проповедями в кожаном переплете.
— Полагаю, вы пришли сюда по какой-то причине?
Кэти моргает, глядя на него.
— Да. Дон Юл спрашивает вас.
— Хорошо. — Он жестом показывает мне идти впереди него.
Кэти издает тихий звук, похожий на мурлыканье, когда я прохожу мимо нее.
— Пастор, подождите.
Я поворачиваюсь на звук ее голоса и смотрю, как она тянется к его рубашке.
— Вы пропустили пуговицу.
Его улыбающиеся глаза встречаются с моими, пока Кэти поправляет его рубашку.
Ненавижу то, как она разглаживает ткань ладонью, когда заканчивает.
— Намного лучше.
— Спасибо, — говорит он без особого чувства.
Кэти проходит мимо меня с довольной ухмылкой с Шейлой на буксире. Я выхожу вслед за ними, поворачиваю направо, к святилищу, но меня хватают за локоть и останавливают. Бен смотрит, пока Кэти и Шейла не сворачивают за угол, затем нежно целует меня в губы.
— Если не будешь осторожен, нас поймают, — шепчу я.
— Пусть поймают. Мне все равно. — С этими словами он целует меня в последний раз и оставляет тупо стоять в коридоре с широкой, глупой улыбкой на лице.
БЕН
Эшли Кендрик — воплощенное искушение. Сидя на передней скамье, где не за чем спрятаться, она умудряется придать сидению эротичный вид. Я стою за кафедрой, следуя своим записям, когда проповедую перед аудиторией в пару сотен человек, но мой разум работает в режиме многозадачности.
Она раздвигает и скрещивает свои длинные стройные ноги, одетые в черные кожаные леггинсы. Ее белая блузка свободно свисает, обнажая шею. Знание того, что если сдвинуть ткань на пару сантиметров, то увижу следы, оставшиеся от моего рта на ее безупречной груди, заставляет мою кровь пульсировать сильнее. Наши глаза встречаются, и она ухмыляется, как будто может прочитать мои мысли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Искушение повсюду. Дух желает этого. — Я не могу оторвать глаз от Эш, когда она наклоняется вперед, чтобы смахнуть невидимую ворсинку со своей обуви, и перед ее рубашки открывается моему взору. — Плоть действительно слаба.
Из-за нее я словно заблудший. Ослаблен до такой степени, что становлюсь зависимым. Я стою здесь и проповедую о вещах, на которые сам не способен. Как я могу продолжать сопротивляться Эшли и всему, что она предлагает? Ее юмор, освежающая свобода, поддержка Эллиот, это тело и все способы, которыми она меня поддерживает.
Я прочищаю горло и заставляю себя посмотреть в конец комнаты.
— Давайте завершим молитву.
После заключительного «аминь» я киваю своим сотрудникам. Вместо того, чтобы спуститься в прихожую для молитвенных просьб и бесед, я пробираюсь за кулисы и достаю свой телефон, чтобы написать Эшли.
«Можешь забрать Эллиот и встретиться со мной дома?»
Она сразу же отвечает мне.
«Да, все в порядке?»
«Я собираюсь улизнуть. Потому что действительно хочу побыть с тобой и не хочу ждать сорок пять минут, чтобы сделать это».
«Увидимся минут через пятнадцать».
Я улыбаюсь, когда вхожу в коридор, ведущий к задней парковке, но хмурюсь, когда вижу, что Кэти ждет меня. Одна.
— Пастор Лэнгли. — Она складывает руки вместе и делает шаг ко мне.
Несмотря на то, что мы находимся в открытом коридоре без видимой закрытой двери, я не могу не чувствовать себя слишком наедине с ней.
— Прости, Кэти, я спешу.
— Это займет всего секунду. — Она придвигается еще ближе. — Могу я называть тебя Беном?
Я борюсь с желанием закатить глаза.
— Конечно.
— Бен, — тихо произносит она и краснеет.
Тошнота шевелится у меня в животе. Я видел этот взгляд у женщин, но они обычно не поддаются ему. Что-то подсказывает мне, что Кэти собирается действовать в соответствии с этим, отсюда и уединенность опустевшего коридора.
— Я заметила, что ты больше не носишь обручальное кольцо.
Я прищуриваюсь, молясь, чтобы она передумала, молясь, чтобы она не выставила себя напоказ, чтобы ее отвергли.
— Мы работаем вместе уже много лет, и я наблюдала, как ты растишь Эллиот в одиночку. — Она смотрит на меня с надеждой в глазах. — Она такая милая маленькая девочка.
— Кэти, мне действительно нужно идти. Мы можем поговорить об этом на…
— Тебе нужен кто-то, на кого можно опереться, кто-то, кто может… — Она с трудом сглатывает. — Думаю, что я могла бы быть именно тем, что нужно вам с Эллиот, Бен.
Я борюсь с желанием отшатнуться от ее слов. Я предполагал, что это будет неудобная просьба о ночном свидании или свидании за чашкой кофе, но от того, как она это сформулировала, у меня мурашки пошли по коже.
— Я ценю твою заботу обо мне и Эллиот, но у нас все в порядке.
Она хмурится.
— Но твое кольцо… Я полагала, ты готов двигаться дальше?
Не могу поверить, что собираюсь это сказать, но я представляю улыбку Эш, ее игру в динозавров с Эллиот, ее беготню по моему заднему двору с простыней, свисающей сзади из штанов, и улыбаюсь.
— Да. Я готов двигаться дальше.
— Это здорово! — Она тянется вперед, как будто хочет положить руку мне на грудь, но я отступаю назад, качая головой. — Ох…
— Мне жаль, Кэти. Между нами никогда ничего будет.
Она, кажется, искренне смущена.
— Если не я, то… — Выражение ее лица меняется, но только на секунду, прежде чем ее челюсть застывает. — О, я понимаю.
Знает ли она об Эшли и обо мне? Застать нас наедине в моем кабинете было бы недостаточно, чтобы заподозрить нас, не так ли?
