набитый живот, что – в карман, а что можно было бы пристроить на частично опустевшие блюда с пирожными. Вряд ли дракон пожалеет для моих младших пару груш или персиков, если щедро отдал им кучу сладостей.
– Что «о детях»? – насторожилась я, взглянув на лорда Корбеда, который внимательно наблюдал за мной, пристроив подбородок на сцепленные пальцы, а локти – на стол, нарушив даже мне известное правило этикета.
– Что означает твоё сегодняшнее выступление там, во дворе? – дракон приподнял одну бровь, словно подкрепляя свой вопрос. – Я вроде бы объяснил тебе, почему стараюсь держаться в стороне от Брандерона. Так зачем ты пытаешься заставить меня с ним сблизиться?
– Вы не хотите в будущем испытать боль потери, если сблизитесь с ним, – сказала я, и хотя это не звучало вопросом, герцог удовлетворённо кивнул и вновь вопросительно поднял уже обе брови, молодец, мол, урок усвоила, продолжай отвечать. – А вам не приходило в голову, что ваш сын тоже может испытывать сильную боль? Причём не когда-то в будущем, а вот прямо сейчас?
С лица дракона словно ветром сдуло всю лёгкую игривость, с которой он позволял мне «отвечать урок». Он замер, выпрямился и буквально впился в меня взглядом.
– Боль? О чём ты?
– А вы не понимаете? – удивилась я в ответ. Пригляделась, вздохнула и сокрушённо покачала головой: – Нет, не понимаете. Вы, главный имперский дознаватель, не видите того, что происходит у вас под самым носом?
– Объяснись.
– Ваш сын – да-да, именно ваш, плоть и кровь, пусть даже и бескрылый, точнее, неопределённый, но всё равно ваш, – страдает от своей заброшенности и вашего им пренебрежения. Он и так матери лишён, так ещё и отец вроде бы есть, вроде бы где-то тут присутствует, но ведёт себя так, словно самого Брандерона не существует.
– Неправда! Я забочусь о сыне, у него есть всё, что нужно ребёнку – няня, одежда, игрушки, образование… ну, оно будет в итоге. И я всегда буду его поддерживать в будущем.
– Ему не надо в будущем, ему нужно сейчас! Ему нужен кто-то родной, близкий, но он не рискует даже глаза на собственного отца поднять! Это ненормально!
– Я… может где-то и перегнул, давая инструкции миссис Эмул, – задумчиво протянул дракон. Кажется, до него стали доходить мои слова. – Я хотел избежать ошибок, которые Сиандерин наделал с Кэмэнором…
– И в итоге наделали своих, – покивала я, начиная понимать лорда Корбеда. – Вы опасались избаловать Брандерона, как сделал император – и в итоге сын не решается даже глаза на вас поднять. Побоялись сблизиться с ним, как со своим первенцем – в итоге отстранились слишком далеко. А малыш страдает! Особенно теперь. Сегодня вы поступили с ним очень жестоко.
– Даже так? – нахмурился герцог.
– А разве нет? Он ваш сын, живёт в вашем доме, но сколько раз вы обращались лично к нему? Я уж не говорю про похвалу или какое-то другое проявление отцовской любви или хотя бы заботы – сколько раз вы просто с ним разговаривали?
– А не помню, – дракон посмотрел на меня виновато. – Я так старался не привязываться, так боялся повторения…
– Так и не привязывайтесь, – воскликнула я, всплеснув руками. – Вы же разговаривали с моей сестрой, и ничего страшного не произошло. И вряд ли простой разговор об учёбе заставит вас настолько к ней привязаться, что её смерть в будущем доставит вам страдание. Собственно, вы и со мной нормально разговариваете, хотя и я умру слишком быстро по драконьим меркам, значит, всё же можете. Просто разговаривайте – и ваш сын будет счастлив. А вот хвалить старшего сына… то есть, предпоследнего, и игнорировать при этом младшего – жестоко.
– Я не подумал, – лорд Корбед смотрел на меня совершенно больными глазами. – Я просто не подумал.
Какой-то инстинкт заставил меня встать, подойти к стулу дракона и погладить его по плечу.
– Когда вы в последний раз разговаривали с кем-то по душам? – спросила мужчину. – Не о работе, не о проблемах страны, не на нейтральные темы, вроде погоды. Когда вы в последний раз разговаривали с кем-то о том, что у вас на сердце?
– С отцом, – глухо уронил лорд Корбед. – Когда он был ещё жив.
– А… давно?.. – я не решилась продолжить вопрос.
– Больше семидесяти лет назад, – и большой, сильный мужчина, трёхсотлетний дракон, который сидя был едва ли не одного роста со мной, стоящей, вдруг уткнулся лбом мне в плечо и замер так. А я стояла, продолжая гладить его по плечу, и ждала, когда его отпустит. Потому что, очень тяжело жить, когда нет того, кто тебя выслушает или даже просто помолчит рядом. И погладит по плечу.
Наконец лорд Корбед выпрямился и снова сделал ледяное лицо, но меня уже было не обмануть – маска, она и есть маска, а под ней одинокое и ранимое сердце, которое никому показывать нельзя. Главному имперскому дознавателю не положено быть ранимым.
– Спасибо, Кимми, – сухо сказал он, слегка отстраняясь. – Можешь идти – отнеси детям лакомства. Потом жду тебя в спальне.
– Что, опять?! – я чуть не села, где стояла. – Но вы же спокойный! То есть… ну, не злитесь настолько, чтобы дом подпалить. Зачем я вам сегодня-то?
– Затем, что вчерашняя ночь была первой за… даже и не скажу, за сколько лет, которую я проспал спокойно, не просыпаясь и не видя кошмаров. Мне это понравилось, поэтому – жду тебя.
– Я что, каждую ночь теперь с вами спать должна?!
– А что тебя не устраивает? – дракон искренне удивился.
– Да всё не устраивает! Я, вообще-то, молодая незамужняя девушка, и ночи в постели хозяина – не то, что пойдёт на пользу моей репутации.
– Начнём с того, что в моей постели будет спать не девушка, а ушастое чудо, к которому я испытываю что угодно, но только не мужское влечение, – парировал дракон, а потом усмехнулся. – Спи ты рядом со мной девушкой – другое дело, тут всякое возможно, не скрою, но пока ты четвероногое чешуйчатое, то рядом со мной ты в абсолютной и полнейшей безопасности. А во-вторых – кто узнает-то?
– Мне придётся рассказать детям.
– Насколько я понял,
