Наконец, когда Серильде уже казалось, что прошла целая вечность, она оказалась в тени замка, прямо под подъемным мостом.
Отсюда замок казался огромным и зловещим. Стены и сторожевые башни поднимались к усыпанному звездами небу, заслоняя луну. Фундамент был сложен из гигантских валунов, вокруг мягко плескалась вода, и картина казалась бы мирной, если бы тишину не нарушали возгласы призрачных гуляк на берегу.
Серильда остановила лодку и стала осматриваться в поисках места, где можно причалить и выбраться на берег. Но кругом было так темно, что она видела лишь блестящие мокрые камни, почти неотличимые друг от друга.
После нескольких попыток выбраться на берег Серильда, наконец, ухватилась за валун с острым выступом и обмотала вокруг него веревку. Она постаралась завязать узел покрепче. Оставалось надеяться, что лодка будет ждать ее здесь, когда она вернется… Если, конечно, вернется.
Подвязав юбку, чтобы подол не путался под ногами, она неуклюже выбралась из лодки и начала подниматься. Камни были скользкими, многие поросли мхом. Серильда старалась не думать о том, какие существа могут прятаться под зазубренными камнями, о чешуе, когтях и острых маленьких зубках, поджидающих случая впиться в беззащитную руку.
Не думать об этом удавалось плохо.
Наконец она добралась до опущенного моста.
На мосту было пусто, но большая часть двора была скрыта воротами, так что Серильда могла только гадать, есть там кто-нибудь или нет.
– Ну и ладно, – тряхнула она головой. – Не отступать же, раз уж я здесь.
Пыхтя, она забралась на мост и буквально рухнула на доски, но не стала отлеживаться, а решительно поднялась на четвереньки и огляделась. Вокруг никого не было видно.
Серильда вскочила на ноги и, влетев в ворота замка, бросилась бежать вдоль крепостной стены. Осмотрев двор, она заглянула в конюшни, на псарню, в помещения складов и хозяйственные постройки. Она никого не видела и ничего не слышала, кроме своего дыхания, биения своего сердца, отдаленных ударов стрел по мишеням, следовавших за ними возгласов и криков. А ближе слышно было только сопение и фырканье бакхауфа в конюшне.
Вспомнив рассказ Лейны о Духе Золотильщике, Серильда предположила, что, скорее всего, найдет Злата на внешней стене замка – например, в одной из башен, выходящих на другую сторону озера. Придется, подумала она, поломать голову, чтобы сообразить, как туда попасть. Она еще не была в той части замка и на внешних стенах, но уже начинала понимать, как все устроено.
Некоторое время у нее ушло на то, чтобы осмотреть верхнюю часть крепостных стен. Но, хотя там горели факелы, Серильда не заметила ни Злата, ни вообще какого-то движения.
Ей очень хотелось увидеть его. Она буквально умирала от желания его увидеть. Это потому, сказала себе Серильда, что нужно узнать, не встречал ли он при дворе короля ее мать. Эта тайна не переставала ее мучить.
Но Серильду терзала и другая загадка. Сначала это не входило в ее план, но теперь, стоя во дворе замка, откуда ей видны были мерцающие витражи в окнах, она подумала, что у нее может и не оказаться другого случая исследовать замок – когда завеса поднята, а придворные ушли пировать.
Хотя бы немножко осмотрюсь, сказала она себе. Ей хотелось только заглянуть за ту дверь, увидеть тот гобелен, который привлек ее внимание. А потом она найдет Злата. Это не займет много времени, у нее вся ночь впереди.
Еще раз оглянувшись, она поспешила через двор к входу в главную башню.
Глава 31
Почему-то по эту сторону завесы замок выглядел еще более зловещим, несмотря на чистоту, новую мебель, яркие картины и гобелены, на огонь в очагах, люстры, подсвечники и факелы, ярко освещающие каждый зал и коридор. Все было красиво, но при этом – кругом ни души. Словно минуту назад здесь кипела жизнь, но вдруг погасла, как пламя свечи.
Серильда была уже лучше знакома с замком и без труда нашла лестницу, ведущую в зал богов – так она называла зал с витражами в окнах. Раньше она видела его только днем, когда стекла были выбиты, свинцовые переплеты сломаны, и все покрыто копотью и затянуто паутиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь все было иначе. Свет исходил не от солнца, а от больших стоячих светильников, и, хотя витражи все равно были замечательные, им не хватало блеска и яркости.
Серильда быстро завернула за угол. Перед ней был узкий зал – по одну сторону шли окна, по другую – затворенные двери. С люстр падали капли воска, а не пауки. Дверь в дальнем конце тоже оказалась закрыта, но в щели под ней был виден свет.
Даже зная, что замок пуст, Серильда ступала по мягкому ковру осторожно, стараясь не шуметь. Когда она оказалась у двери и взялась за ручку, в ушах у нее стоял оглушительный грохот: так громко билось ее сердце. Серильда боялась, что дверь окажется запертой, но она легко подалась.
Затаив дыхание, Серильда заглянула внутрь. Свет исходил от единственной свечки, стоявшей на каменном выступе сразу за дверью. Серильда вошла и подождала, пока глаза привыкнут к полумраку.
Взгляд ее упал на занавеску из прозрачного кружева, свисающую с потолка и прикрывающую клетку в середине комнаты.
Она замерла. Клетки предназначаются для животных. Что за существо могут держать в такой комнате? Она прищурилась, но в полумраке едва могла различить за решеткой небольшую неподвижную фигуру.
Спящий?
Мертвец?
Боясь шелохнуться, Серильда перевела взгляд на стену с гобеленом. То, что она увидела, заставило ее нахмуриться. Гобелен висел на том же месте, но здесь, на изнанке мира смертных, не выглядел первозданным, как по ту сторону завесы. Здесь он, наоборот, висел клочьями. Приглядевшись, можно быть различить пейзаж, пышный ночной сад, освещенный серебряной луной и множеством фонариков. В саду стоял бородатый человек в богато украшенном камзоле и золотой короне. Но что-то с ним было не так. Глаза чересчур большие, а улыбка напоминала злобный оскал.
Преодолевая ужас, Серильда медленно подошла ближе.
Наконец, ее глаза привыкли к тусклому свету свечей, и она остолбенела. На гобелене не было почтенного короля с улыбкой на лице. Он изображал череп. Труп в прекрасном наряде.
Этот человек был мертв.
Дрожа всем телом, Серильда протянула руку к другому клочку ткани и заметила вторую фигуру, поменьше. Она была разорвана надвое, но все-таки можно было разглядеть девочку в юбке с оборками и с пышными рукавами.
Густые вьющиеся волосы…
У Серильды забилось сердце.
Что если это та самая девочка из медальона?
Серильда потянулась к следующему лоскутку и вдруг краем глаза заметила бросившуюся на нее черную тень. Ее вскрик смешался с пронзительным визгом. Серильда едва успела закрыться руками. Чудовище вонзило когти ей в плечо, пронзительным воплем заглушая даже мысли.
И вдруг… Серильда была уже не в замке.
Она стояла перед школой в Мерхенфельде – точнее, перед бывшим зданием школы, которое она опознала по ярко-желтым ставням. Все оно было охвачено огнем. Черный дым клубился в воздухе. Серильда закашлялась, пытаясь прикрыть рот, и вдруг услышала их крики.
Дети!
Они были внутри. Они оказались в западне…
Серильда бросилась вперед, не обращая внимания на жжение в глазах, но чья-то рука схватила ее за плечо.
– Не делай глупостей, – раздался голос Эрлкинга, поразивший ее ледяным спокойствием. – Тебе их не спасти. А ведь я предупреждал вас, леди Серильда. Нужно было послушать меня и сделать так, как я просил.
– Нет! – крикнула девушка, охваченная ужасом. – Я же так и сделала! Все сделала, как вы просили!
– Разве? – услышала она тихий смешок в ответ. – Или ты попыталась меня обмануть?
Он развернул Серильду лицом к себе, и так посмотрел, что ее обожгло холодом.
– Смотри – вот что бывает с теми, кто предал меня.
Лицо Эрлкинга исчезло, сменившись каскадом образов, слишком чудовищных, чтобы Серильда могла переварить увиденное.
Ее отец лежит в поле лицом вниз, птицы-падальщики терзают его внутренности. Анна и ее младшие брат и сестра заперты в клетке, а злобные гоблины издеваются над ними и тычут в них острыми палками. Никель и Фриш стали добычей безжалостных адских псов и разорваны в клочья. Лейна с матерью защищаются от стаи нахткраппов, которые снова и снова нападают на них – острые клювы нацелены в их нежные глаза, в добрые сердца, в руки, которыми они отчаянно пытаются удержать друг друга. Злат, как мотылек, приколот к огромному вращающемуся колесу, которое кружит, кружит, кружит…
