Надо отвлечься. Что у нас на северо-западе? А там у нас промзона: склады, цеха, все порушено само собой. И где-то там километрах в сорока от меня — Аль-Шахания, где сгинул Ын Джи Пак. Туда мне и надо. И не потому, что я так рвусь выполнить задание Квана, вовсе нет. Там, где погибла экспедиция, должен остаться транспорт! Там должны быть продукты, вода, лекарства! Судя по карте, которая благополучно сгорела вместе со всем остальным, до Аль-Шахании нам оставалось что-то около сорока километров. Плевое расстояние для автомобиля и дневной переход для хорошего ходока в идеальных условиях. Автомобиля у меня больше нет, условия далеки от идеальных, но за пару дней, надеюсь, доберусь. Если, конечно, опять на крыс не нарвусь. А пойду-ка я лучше ночью! Днем здесь жарко как на сковородке, ночью по холодку и топать приятнее. Опять же крысы ведут дневной образ жизни, уж не знаю почему. Решено — день отдыхаю, вечером выхожу!
Я поскреб заросший щетиной подбродок и вздохнул. План есть, осталось подготовиться. Я спустился в свой подвал и поморщился — запах в нем стоял своеобразный.
— Мейсон, ублюдок, ты что-ли воздух испортил? — хмыкнул я, — Что за манеры, даже после смерти ухитряешься мне жизнь усложнять!
В подвале и правда пованивало. От трупа надо было срочно избавляться. Я безо всякого пиетета охлопал карманы сержанта. Вещей нашлось немного — золоченая зажигалка, связка ключей, армейский коммуникатор с треснувшим экраном, фотография светловолосой женщины с кудрявой девочкой на руках. Лаура с Даниэль? Никаких подписей, но догадаться было не трудно. Мне стало неловко, и я сунул фотку обратно в нагрудный карман мертвеца. Морщась от боли в ранах взвалил окоченевшее тело на плечо и потащил наружу. Перед тем как выйти из подвала, я минут пять стоял у выхода, наблюдая за окружающей обстановкой. Никого и ничего, все как вымерли, ха-ха.
В моей голове радостно забубнил Шорох, как будто радующийся моей шутке. Ах ты ж сука, вали в свою будку! Вдох-выдох, я спокоен… Спасибо тебе Бао за науку — век благодарен буду, если встретимся когда-нибудь гадом буду — отдарюсь! Ох и здоров был этот лось! Ну, ничего, недалеко нам с тобой топать, до соседнего дома.
Тяжело дыша, я сбросил труп на край разлома. Ну, все, сержант Мейсон Рэд, долгие проводы — лишние слезы, прощаться настроения нет, отправляйся в компанию к остальным своим дружкам.
Уже собравшись скинуть тело я чуть было лоб себе не разбил — совсем забыл! Достал из кармана мультитул от Марка, отщелкнул основное лезвие и не без труда отрезал большой палец правой руки трупа. Попробовал разблокировать им коммуникатор сержанта — экран послушно засветился. Все стандартно, ничего лишнего: адресная книга, почти полтысячи контактов, в папке photo лежит архив с названием porn — все, как и говорил Мейсон. Какой там пароль? Не помню, блин. Трафальгарская битва какая-то. Связи нет, как и ожидалось — ни одной работающей соты в Дохе, надо жалобу в сервис накатать, хех. Палец и коммуникатор отправились в нагрудный карман, тело сержанта тяжело соскользнуло по наклонной плите и отправилось в подвал, откуда несло мертвечиной. В подвале отчетливо кто-то запищал. Совсем хорошо, крыса к крысам.
Вернувшись в подвал, я поморщился — почему все еще воняет? Я принялся шарить по помещению с лампой в руках и нашел-таки источник запаха — в углу небрежно прикрытый тряпкой валялся разделанный труп. Ягодицы и бедра были срезаны, часть руки тоже. Я даже не удивился — сил не осталось. Вот откуда взялись эти полоски мяса, подвешенные под потолком на веревки сушиться — человечина. Крысы промышляют каннибализмом — да и черт бы с ними, я и раньше это мясо жрать не собирался. А между тем мне еще одно тело наружу тащить, и когда это уже кончится?
В очередной раз вернувшись с улицы я вздохнул и покосился на левое плечо, в котором засел дроб от крысиного самопала. Раны выглядели получше, чем место укуса, но тоже воспалились. Придется извлекать, оставлять внутри дробинки плохая идея. А у меня из инструментов только мультитул. Там как раз есть пассатижи с тонкими губками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Обеззараживать инструмент пришлось на огне лампы. Дробинки засели неглубоко, извлек их быстро. Подсохшие было ранки опять начали кровоточить, я перемотал их бинтом. Надеюсь, что не занес в рану никакой заразы. А впрочем, у меня на руке рваная рана от укуса бомжа-каннибала — все, что могло попасть в меня в этом месте, уже попало, поздновато начинать беспокоиться. Меня опять начинало знобить, руку ощутимо дергало — пришлось проглотить еще таблетку антибиотика и таблетку противовоспалительного. Мне нужна медицинская помощь, нужны лекарства — надо срочно идти искать потеряшек!
До вечера я успел полежать на вонючей лежанке, немного прийти в себя. Подумав, устроил в соседнем доме тайник — закинул в нишу в полу все лишнее оружие, ящик с консервами, три из четырех пятилитровок с водой. Навалил сверху обломков бетона и камней — совсем хорошо получилось, если не знаешь, фиг догадаешься что здесь схрон. Вряд ли я сюда вернусь, но бросать добро на поживу крысам тоже не хочется.
Темнело здесь рано — часам к шести солнце начало красить закатным красным светом руины, когда я вышел из своего убежища. Перед этим я битый час проторчал на наблюдательном посту, изучая предполагаемую трассу движения на северо-запад и как минимум пару километров мог шагать по намеченному маршруту. Заодно я убедился, что мои предположения о наличии других стай крыс в городе были верны — я видел пару жидких дымов поднимавшихся с северо-востока. Там кто-то жег огонь, и был достаточно силен или нагл, чтоб делать это при свете дня. Случайные встречи мне были не нужны — крыс я не боялся, но сдохнуть, чтоб стать кормом банды помойных бомжей-каннибалов мне претило — меня ждала смерть в расцвете славы под прицелом нескольких телекамер в самом рейтинговом шоу мира, не для вас, чертей помойных, цветочек рос, хе-хе!
Шорох опять забухтел что-то издевательски-одобрительно, и я мельком подумал, что моя личная шизофрения стала проявлять еще больше эмоций и реагировать на мои действия, и все это не к добру. Наверное, именно так сходят с ума, сначала в голове появляется голос, потом вы начинаете с ним беседовать, и он дает вам советы…
Справедливости ради иногда Шорох бывал полезен — именно от него я узнавал о приближении песчаных бурь, но по большей части от него был один только вред — мои заскоки и психи были четко связаны с этим шуршанием, и в последнем бою большую часть ран я получил именно потому, что изображал из себя обожравшегося мухоморов берсерка и бросился в рукопашную, вместо того, чтоб пострелять крыс из пистолета или зажарить разрядом.
А еще я не мог понять, как я прозевал последнюю бурю, которая налетела сразу после выстрела из гранатомета по нашему пикапу — налетела в ту же секунду и закончилась строго после боя. Шорох тогда до последнего мига не давал мне знака, что намечается шторм. А кстати, та буря во время атаки дезертиров началась примерно так же — в момент атаки и закончилась сразу после боя. Или местные бомжи научились управлять погодой, или у меня бзик на почве конспирологии. Еще одна монетка в копилочку местных странностей.
Блядь, как же дергает руку! Все-таки заражение начинается, мне срочно нужны лекарства! Антибиотиков осталось четыре таблетки — буду принимать по половинке утром и вечером, надеюсь, организм справится, и я не свалюсь на половине дороги.
Я шел по намеченной трассе от одного укрытия к другому. Выйдя из «своего» подвала я за полчаса добрался до руин топливной заправки, где укрылся минут на пять осматриваясь вокруг и намечая путь до следующего ориентира, намеченного ранее — развалин небольшого торгового центра с уцелевшей вывеской на которой что-то было написано арабской вязью. В половинке театрального бинокля темный город был тих и молчалив, но в нем совершенно точно царила своя жизнь — пару раз я слышал неподалеку рычание неведомого зверя, один раз ветер донес хлопок далекого выстрела. Люди и животные продолжали копошиться в радиоактивных руинах мертвого города, подобно опарышам в догнивающей туше давно дохлого гиппопотама.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
