Но хозяйка этого помещения явно была бы против таких перемен — она подходила к своему жилищу как листок подходит к дереву. Эдакая старая паучиха, намертво засевшая в своем логове, вечно плетущая свои сети и никого к ним не подпускающая. И все эти склянки, расставленные на полках по периметру стен, заваленные травами и каким-то прочим хламом столы, даже многочисленные коврики на скрипучем деревянном полу — все это сочеталось с хозяйкой, словно детали одного механизма.
— Ну, чего встала на пороге? — Старые глаза обратились ко мне, — Садись.
Она махнула узловатой рукой в сторону потертого рваного кресла. На мгновение я задумалась — какие же испытания ему пришлось пройти? Тут же сориентировавшись, я кивнула и аккуратно прошла по комнате, стараясь не задеть ничего из «убранства» комнаты.
Кресло, к счастью, оказалось мягким, и, усевшись в него, я в тот же миг расслабилась, отпустила все тревожные мысли и осталась наедине с ведьмой и болью в своей голове.
— Ну? — Старуха сложила пальцы в замок на угловатых коленях, очертания которых виднелись под разноцветной тканью юбки, — Говори, как звать?
— Долорес. — Выдохнула я.
— Ты вроде девка не из простых, чего мнешься-то? Говори, зачем пришла.
— В смысле, не из простых? — Выпалила я. Может, придираться к словам ведьмы было ошибкой, но я не хотела, чтобы старуха ненароком сдала меня гвардейцам.
— Ну вон — кинжал с собой носишь. Или думала, я не замечу? — Морщинистое лицо Эгерды скривилось в улыбке. Признаться, меня пугала эта женщина.
— Поверьте, он приготовлен не для вас. — Я прислонилась к спинке кресла, пытаясь придать себе непосредственный вид, — К вам у меня другая просьба.
Эгерда еще раз покосилась на кинжал в моем сапоге:
— Кто ж ты будешь? Нечасто встретишь девиц в штанах, да еще и при оружии.
— Сейчас же много тайных обществ, верно? — Хмыкнула я, — Вот считайте, что я из одного из них.
— Я обществам не помогаю.
— Я и не прошу об этом. Помогите мне. Одной лишь мне.
— Ты не выглядишь как человек, которому помощь нужна. — Старуха пристально рассматривала меня, — Хоть и тощая, хоть и бледная, а ведь сильная.
— Не пытайтесь прочитать меня. Все, что вам нужно знать, я скажу сама. — Одернула ее я, — Меня мучают головные боли. Сейчас они как никогда некстати.
— И сильные? Проходят или постоянно?
— Постоянно. И я уже неспособна это терпеть. — Я поймала ее бледный взгляд.
— Давно начались?
— С осени. — Почти честно ответила я, напоминая себе: «Ни слова о Бейве».
— Подойди. — Эгерда махнула рукой, подзывая меня к себе, — Наклонись.
Я опустила голову так, чтобы она могла дотянуться до нее руками. Холодные пальцы старухи тут же скользнули к моим вискам, морщинистое лицо нахмурилось, глаза закрылись. Сердце пропустило удар — вдруг она может проникнуть в мое сознание так же, как Бейв или Солз? Вдруг она тоже маг?
Я приказала себе успокоиться и воззвала к единственному спасению — Бейв всегда со мной. Он в моей памяти, и пока я думаю о нем, ничья магия мне не страшна. Поэтому я воскресила воспоминания о его губах и нежных руках на моей коже, о его огромных, бездонных глазах и непослушных волосах, отливающих на солнце красным цветом. О его голосе, высоком и иногда чуть хриплом, будто бы сорванном, и о тех словах, что он говорил мне когда-то.
Эгерда отдернула руки, словно от огня. Ее глаза открылись и с ужасом уставились на меня, пока я с трясущимися коленями боялась, что она узнала обо всем из моего разума.
— Магия. Здесь замешана магия. — Одними губами шептала она, — Кто ты такая?
— Я Долорес Имберлит. — Дрожащим голосом повторила я, — Помогите мне.
— Боже мой… — Эгерда прикрыла рот ладонью, — Это заклятье. Все из-за заклятья! Надо снять его.
Она поднялась со своего места и пошла к полкам с многочисленными зельями. До меня не сразу дошло, что она хочет сделать.
— Нет! — Опомнилась я, — Я прошу не снять заклятье, я прошу уменьшить боль.
— Как? — Старуха обернулась ко мне, — Ты…?
— Заклятье наложено по моей воле. Его не нужно снимать. — Объяснила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Отвечай. — Лицо старухи стало непроницаемым, губы сжались в тонкую ниточку, — Кто ты такая?
Я едва не застонала от безысходности.
— Магия — это не шутки. — Заявила Эгерда, — Я могу ненароком убить тебя.
— Я… связана с одним человеком, — Осторожно подбирая слова, начала я, — И я не могу разорвать эту связь. Не хочу разрывать ее. Но у меня больше нет сил терпеть эту боль!
Ведьма долго смотрела на меня, покручивая в руках какую-то склянку. Наконец, она глубоко вздохнула:
— А последствий ты не боишься?
«Сейчас я боюсь только не успеть» — прозвучало у меня в голове.
— Нет. — Односложно ответила я.
Лицо Эгерды снова приобрело выражение удивления и ухмылки одновременно. Она повернулась к своему многоярусному шкафу и вытащила из небольшого ящичка какую-то прямоугольную коробочку.
— Тогда, — Проговорила она, поворачиваясь, — Я могу дать тебе только это. Оно избавит тебя от боли, но на время. Здесь хватит на неделю, может, чуть больше.
Медленными шагами она вернулась ко мне и протянула узорчатую шкатулку. Приподняв крышку, я увидела внутри тускло мерцающий порошок со странным сладковато-горьким запахом.
— Что это?
— Тебе не обязательно знать. — Эгерда уселась в свое кресло, закинув ногу на ногу, — Это лекарство.
— Что мне с ним делать? — Непонимающе спросила я, закрывая шкатулку.
Старуха хитро усмехнулась:
— Ты и вправду не знаешь? Я могу показать. Сядь и делай, что я говорю.
Я напряженно подчинилась, поставила шкатулку на стол и открыла ее, как и сказала ведьма.
— Заодно и проверишь, есть ли действие. — Хмыкнула Эгерда, — Отсыпь немного на стол и сделай пальцами дорожку.
Отчего-то мое сердце заколотилось в груди, как испуганная птица в клетке. Руки едва подчинялись, я боялась просыпать драгоценный порошок и ненароком разозлить Эгерду. Но она смотрела на то, как я выравниваю лекарство, с плохо скрываемым безразличием. Когда все было готово, она приказала мне зажать одну ноздрю, а второй вдохнуть весь порошок и подождать где-то минуту.
Я боялась это делать, но как только лекарство попало мне в нос, я ощутила редкостное облегчение, по телу разлилось благодатное тепло, и даже ненависть к этой душной комнате отступила куда-то на задний план. Шли секунды, и я чувствовала, как боль, мучившая меня все эти дни, отпускает мой череп. Мое лицо расплылось в улыбке, когда Эгерда вопросительно выгнула брови.
— Оно работает. — Каким-то чужим, чересчур радостным голосом сообщила я.
— Это самое сильное средство из всех, что у меня есть. И самое дорогое, — Старуха протянула руку, намекая на щедрую оплату.
Я не очень отчетливо помнила, как бросила ей в ладонь несколько золотых и вылетела из комнатушки со шкатулкой в обнимку. Ноги вынесли меня на улицу и пронесли так до самого братства. По дороге я не слушала ничьих разговоров, не останавливалась в тревожных раздумьях и даже не озиралась по сторонам в поисках гвардейцев. Мне было так легко, словно я снова очутилась в детстве.
Я даже почти забыла о восьмикружии.
Почти.
Глава 18
Так уж вышло, что народ Зотерской империи могут объединить только самые знаменательные события, и в их число, безусловно, входила коронация Синка, которая произошла ровно через неделю после смерти его славного отца.
В этот день вся столица гудела, как переполненный муравейник, улицы заполнились людьми от края до края, кое-где и вовсе было не протолкнуться, и даже гвардейцы, которых стало заметно больше, не могли навести хоть какой-то видимый порядок. Причиной такого интереса стала даже не сама коронация, а то, что произойдет сразу же после нее — оглашение приговора для Бейва Цареубийцы, предателя, изменника и члена тайного общества Шипа, которое, как известно, ставило своей целью погубить всю королевскую семью.
