— Мои сладенькие булочки! — весело заговорила она. — Да как же вы быстро растёте! Прости, я забыла тебе рассказать, это мои крестники. — Гермиона, подхватив детей на руки, с трудом поднялась. — Это Джеймс, а это Роза.
Майлз растерянно улыбнулся. Не представлял, что на это сказать. Она выглядела так мило с этими малышами на руках, такая трогательная и красивая. И Майлзу, словно видение, представилась она, у большого светлого окна, стоящая в пол оборота, с красивым темноволосым малышом на руках. Он нежно улыбнулся ей, её щёки зарумянились, словно она поняла, о чём он подумал.
Но это было ещё не всё. Гудение в голове, состояло из тихих мыслей её друзей. Они явно были потеряны и не знали, с чего начать общение. Но белокурая леди думала совсем о другом, и это привлекло его внимание.
«Какой красивый мужчина! Мерлин, неужели мои муки закончатся? Она должна меня благодарить, что так случилось. Если бы не я, она не встретила бы его, всё было бы иначе, и я была бы несчастна. Я столько лет несчастна. Нет. Я сама всё порчу. Рон ведь сам стал за мной ухаживать, я не виновата. Зато она нашла себе красивого, чистокровного мужа. Нет, они, конечно, ещё не поженились, но ведь… у них ведь любовь, наверняка. Мерлин, он просто сказочно красив. Но мой Бон-Бон всё равно лучше всех. И ничего, что животик вырос…»
Майлз понял, что лучше прекратить слушать этот водоворот размышлений. Очевидно, что Малфой был отчасти правдив. Эта девушка увела у Гермионы возлюбленного. Но то, что она столько времени страдала от угрызений совести, вызвало уважение к этой молодой особе. По крайней мере, она любит своего мужа.
Тем временем компания расселась вокруг небольшого столика. Майлз и Гермиона оказались на небольшом двухместном диванчике, её друзья расположились на диване побольше наискосок от них. Джинни суетилась в столовой, накрывая на стол, а Лаванда, как она представилась, играла на полу с детьми.
Неловкая тишина висела в воздухе некоторое время, и когда Гермиона заговорила, все моментально расслабились.
— Ребята, мы хотим пригласить вас на венчание, — выпалила она.
— Уже? — вдруг удивлённо выдал Рон.
Гермиона рассмеялась. Майлзу стало так хорошо. Нечасто она смеётся, а ведь у неё такой красивый смех.
— Да, уже! — подтвердила она. — С датой мы ещё не определились, но, думаем, в конце октября-начале ноября.
— Отлично, — выдохнул Гарри. — А-то нас уже совесть заела, что мы семейные, а ты всё холостяк.
— Ой, прям все изъеденные! — усмехнулась она. — Прекрати, Гарри. Ты же знаешь, я очень рада за вас. Просто мне… наконец-то повезло, — она с нежностью взглянула Майлзу в глаза, и он трепетно сжал её руку.
— Ребята, к столу! — прокричала из столовой Джинни. Гарри взял на руки Джеймса, Рональд Розу и помог подняться Лаванде. Гермиона подхватила под руку Майлза и потянула за собой.
Когда все расселись и успели пригубить по несколько ложек салата, Гарри, наконец, решил начать «серьёзный разговор».
— Значит, вы бывали в этом доме, мистер Трэверс? — немного взволнованно заговорил он.
— Можно просто Майлз.
— Хорошо, тогда просто Гарри, — ухмыльнулся он. — Я так понимаю, вы лично знали миссис Блэк?
— Да. Я бывал в этом доме ребёнком, с родителями. Блэки наши дальние родственники по линии матери, она из рода Блишвиков. Миссис Блэк была одинока, и моя мать очень жалела её.
Гарри понимающе кивнул и немного замешкался.
— Гермиона говорила, что вы зельевар, — заметил Рон. — Это увлечение или… работа?
Майлзу уже нравился этот парень, это была самая любимая тема для разговора.
— В общем-то это вся моя жизнь. И увлечение, и работа. Профессор Снейп…
— Снейп? — неожиданно оживился Гарри. — Вы учились у профессора Снейпа?
— Да. Он был моим наставником, деканом, а зельеварение было особым занятием, факультативом, можно сказать.
— Невероятно, — выдохнул Гарри. — Неужели профессор уделял кому-то личное время?
— Насколько я знаю, с вами он тоже занимался индивидуально, окклюменцией.
— Да! — с досадой махнул рукой Гарри. — Эти занятия были весьма неудачны. Даже не могу сказать точно, то ли я был плохим учеником, то ли он… как-то не так меня учил. Но тем не менее, это в какой-то степени помогло мне многое узнать, научиться. Его помощь… трудно переоценить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Поттер опустил глаза, как будто загрустил немного, Джинни бережно взяла его за руку.
— Всё в порядке, — немного натянуто улыбнулся он, а потом взглянул Майлзу в глаза. — Каким он был?
— О, я думаю, он… всегда был одинаковым, — невесело ухмыльнулся Майлз. — Довольно сухим, расчётливым, нелюдимым, но в то же время… мудрым волшебником.
Гарри кивнул.
— Наверное, и правда. Таким я его и помню. Вы работаете на Люциуса Малфоя?
— Да. И должен честно сказать, что признателен ему за эту возможность. С нами ведь… никто не хотел иметь дело после войны. Мы были… изгоями.
Теперь он ощутил, как Гермиона нежно коснулась его плеча. Стало так тепло на душе, и Майлз бросил на неё приветливый взгляд.
— Все, кроме Малфоя, — немного досадливо усмехнулся Рон.
— Я уверен, ему тоже было нелегко. Если бы не Гермиона… — заметил Майлз.
— Да. Это её заслуга, я уверена! — заявила Джинни. — Малфой был в плачевном состоянии…
— Не надо, Джинни, — шепнула Гермиона, заливаясь краской.
— А чего тут стесняться? — воскликнул Рон. — Если бы не ты, он бы…
— На самом деле, Драко мой друг, — спокойно произнёс Майлз. — Я знаю, каково было ему и всем нам. Но… если у вас есть вопросы, касающиеся моего прошлого, я отвечу. Знаю, что вам важно, с кем связывает жизнь ваш друг.
— Давайте не будем! — воскликнула Гермиона. — Мы уже кое-что знаем, и этого достаточно, я считаю.
— Задайте вопрос, Гарри, и я честно отвечу. Вас точно что-то беспокоит.
— Неужели? — улыбнулся Поттер, и у Гермионы всё внутри как будто опустилось вниз. Она предпочла продолжить есть вкуснейшую запечённую индейку, при этом добавив Майлзу в тарелку тушёных овощей.
Мужчины молча переглядывались.
— Вопрос крутится у вас на языке, Рональд, — усмехнулся Майлз. Рон вспыхнул, а Лаванда уставилась на Майлза с ужасом в глазах.
— Вы что, читаете его мысли? — выдохнула она. — Подождите! Вы легилимент, да?
Воцарившаяся тишина была даже не пугающей, а просто угнетающей. Все смотрели на Лаванду. Майлз был поражён. Эта девочка показалась ему немного странной, её мысли были такими простыми, наивными, но в то же время… она мыслила удивительно проницательно.
Майлз расплылся в улыбке. «Что я сказала? Что все так смотрят? Вот я дура! Рон меня убьёт…»
— Он вас не убьёт, не волнуйтесь, — тихо произнёс Майлз, и Лаванда издала сдавленный протяжный писк.
— И-и-и… Я что, угадала?! — буквально просвистела она. — Гермиона, это правда?
Девушка серьёзно кивнула.
— Что-то мне нехорошо, — вздохнула Джинни, тут же залпом выпивая полстакана воды.
— Вы что, читали наши мысли всё это время? — недовольно выпалил Рон.
— Не всё время. Мне это не нужно.
— Вот так… дела… — протянул Гарри. — Такого даже предположить не мог. То есть, вы просто слышите наши мысли? Даже заклинание не нужно?
— Именно.
— Так дело в этом! Вы — легилимент. Волан-де-Морт поэтому вас не убил? Хотел использовать ваш… дар?
— Вот и ваш главный вопрос, — ухмыльнулся Майлз.
— Разумеется! Мы недоумевали, почему журналисты его не задали. Странные они люди. Но, послушайте, если вы отказывались ему служить, почему он терпел это? Это невообразимо!
— Мой отец был ему предан. Искренне, самозабвенно. Он… просил за меня. Каждый раз, когда меня запирали в подземельях собственного дома, мой отец получал смертельно опасное задание. Он выполнял — я оставался жить. Мой отец… очень сложный человек. Тяжёлый. Угрюмый. И всё же — я его сын.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как это ужасно! — с сочувствием вздохнула Лаванда. — Когда родители тебя не поддерживают, не понимают — это так тяжело.
— Вы правы, миссис Уизли. Как вы догадались?
