они разговорились об общей напряжённости в Британии и политике Министерства Магии.
В мае на должность Министра Магии была выбрана женщина — Миллисента Багнольд. Во время тех выборов, как оказалось, было настоящее «нападение Пожирателей Смерти» в масках, которые решили открыто заявить о своём существовании и том, что плюют на выборную власть.
— Помните Фрэнка Лонгботтома? Он на пару курсов старше был, — спросил Джеймс. — Его отец был убит в тех майских беспорядках, которые прозвали «кровавый четверг». Профессор Дамблдор смог распознать заклинание, которым его убили: старое проклятье семьи Лестрейндж, их давно подозревали в том, что они служат Сами-Знаете-Кому.
— Кому? — переспросил Северус, вопросительно вздёрнув бровь.
— Снейп, ты же вроде на Слизерине учился, неужели никто тебя не зазывал в их шайку? — усмехнулся Джеймс. — Да не дёргайся, я знаю, что ты чист. У тебя в голове только зелья. А семья Принцев всегда была нейтралами, тут уже не до глупой вражды факультетов, и вообще… Просто ты будто газет совсем не читаешь, ладно Блэк хотя бы во Франции был, не знает ничего, что дома творится, а ты-то? Впрочем, оно и понятно, ты, как и Сириус, учился, учился и ещё раз учился.
— Джеймс, — чуть укоризненно остановила Лили Поттера, которого начало заносить.
— Они зовут его «Тёмный Лорд», и его имя нельзя произносить, иначе навлечёшь беду, — покосился на супругу Поттер, словно всё-таки хотел назвать имя «главного злодея», но под тяжёлым взглядом Лили осёкся и всё же не стал искушать судьбу. — Старик Лонгботтом открыто заявлял о деяниях Сами-Знаете-Кого, призывал общественность бороться и поддерживал Крауча в ужесточении мер против террора «Пожирателей», за что и поплатился…
— Да, я вспомнил, что дед говорил о том, что Лонгботтом скончался, — вклинился Северус. — Только я понял, что у него прихватило сердце, что-то такое.
— Нет, Снейп, это война, — ответил Джеймс. — Просто всё пытаются замять и обмануть народ. Кто знает, кто на этой войне погибнет завтра и кто победит. Это не то, что в последнее десятилетие слухи и сплетни в газетах, что что-то где-то случилось. Недавно вот погиб Мариус МакКинон, старший брат Марлин МакКинон, с которой мы вместе учились на Гриффиндоре.
— Мариус МакКинон? — переспросил Сергей, напрягая чужую память. — Кажется, он учился на том же потоке, что и Фрэнк Лонгботтом и Эдгар Боунс?
— Да, они дружили, как мы, — согласился Джеймс.
* * *
— Сириус, я тут вчера заглянул в ритуальный зал. К чему именно ты готовишься? — спросил за завтраком Орион Блэк.
— Ритуал? — удивлённо переспросила леди Вальбурга.
Сергей чуть не выронил вилку, сообразив, что так забегался, что даже не проинформировал родителей, что собирается делать, при том, что вообще-то всё это не шуточки и неизвестно к чему может привести. Тем более с такой первоначальной историей Сириуса, на котором ещё неизвестно, что сказалось: жизнь после «крестин» совсем пошла под откос. Плюс ко всему Сергей вспомнил, что его отец является первоклассным ритуалистом, кажется, даже получал степень Мастера. Не сказать, что самостоятельная работа была так уж и бесполезна, но стоило спросить совета у родителя, чтобы сэкономить силы и время.
— Я собираюсь стать магическим крёстным Гарри Джеймса Поттера, — ответил Сергей. — Сегодня в четыре часа дня.
— Я не была против продолжения твоей… дружбы с Джеймсом, всё же Поттеры выплатили виру за Дорею и он чист перед магией независимо от его вины, но… Ты действительно собираешься стать крёстным по магии этого, — леди Вальбурга явно проглотила не слишком приятный эпитет, который могла дать сыну Джеймса Поттера и маглорождённой Лили Эванс, — мальчика? Зачем тебе это, Сириус?.. Я не понимаю… Мать этого ребёнка… Да и отец…
— Когда родился этот Гарри? — прервал Вальбургу Орион. — Ты делал расчёты? Позволишь взглянуть?
Сергей протянул отцу бумажный свиток, с которым он собирался сразу после завтрака проследовать в ритуальный зал, чтобы закончить приготовления.
— Хм… Тридцать первого июля? Интересно… Интересно… Ты понимаешь, чем тебе может это грозить, сын?
— О чём речь? — поинтересовалась леди Вальбурга.
— Гарри был зачат особым ритуалом в канун всех святых, тридцать первого октября, — ответил Сергей.
— И этот ритуал, как я понимаю, «посвящение Хель»? — отложила столовые приборы его мать.
— Ну, да, согласен, магические крестины надо совершать именно сегодня. Слишком уж подходящий день для того, кто был изначально посвящён Хель. Да и это даст родителям ребёнка год, может, два… — хмыкнул отец. — Тем более, что у тебя ещё долго может не быть шанса снова попасть в Британию. Вот только в этот день также весьма неустойчивая энергетика. Прах летучих мышей — это хорошо придумано, стабилизирует влияние Гекаты. Но всё равно нужны компенсаторы. Поэтому родовой ритуальный зал и жертва… Хм… вполне подойдёт чёрный козёл.
— Чёрный козёл! — Сергей хлопнул себя по лбу. — Вот где ошибка!
— Ещё девятый лунный день начинается с двух часов… Надо уточнить по магическому календарю, — продолжил Орион Блэк «разбор полётов». — Но у тебя он родился в девять вечера и, скорее всего, зачат также, значит, лучше перенести крестины на завтрашнее утро. Луна заходит только в три часа дня. А время должно быть противоположно, успеешь.
— Значит, лучше утром? Я и не знал, — почесал затылок Сергей.
— Это просто опыт, — снисходительно сказал отец.
— То есть, Сириус, — прервала их учёную беседу леди Вальбурга, — хочешь сказать, что кто-то надоумил Поттера принести жертву Хель?
— Именно, — кивнул Сергей. — Он сделал это по всем правилам, но, естественно, без сторонних жертв. Хотел, чтобы у него появился особенный ребёнок, про которого сказано в Пророчестве.
— Он не знал, что родители в таком случае почти всегда погибают? Нужно же за счёт кого-то обеспечивать… — потёрла висок леди Вальбурга. — Его жена к тому же магглорождённая, без поддержки Рода вообще. Да даже если и с поддержкой, то всё равно… Если Хель не сможет забрать, она и жить не даст. Интересно, как он додумался до такого?
— Я понял, что Дамблдор надоумил, — ответил Сергей. — Но не думаю, что старик уточнил, что «особенный ребёнок» почти всегда сирота.
— И всё же, почему ты собираешься стать крёстным этого ребёнка? — спросила мать. — Это может быть весьма опасно.
— Гарри — маленький беззащитный мальчик. Я хочу, чтобы у
