Увидев всадника, привратники попытались было остановить незнакомца, но Павел выкрикнул свое имя и вкратце описал ситуацию в городе. Десяток охотников быстро обернулись волками и умчались в пекло сражения. Оставшись один, Павел открыл ворота, порадовавшись тому, что убедил отправить женщин и детей подальше из поселка на время битвы, и выскользнул из закрывающейся ловушки. Подгоняя коня, служитель культа вскоре добрался до реки и, перейдя ее в брод, наконец смог выдохнуть. Он был спасен, кроме того, при деньгах. Священник похлопал по сумке, этого должно хватить на безбедную старость. Павел слез с лошади, решив наполнить флягу водой и умыться. Вдалеке еще угадывались очертания поселка, его окутывал дым от пожаров. Похоже, Железные Клыки решили окончательно расправиться со старыми врагами. Но это теперь не его проблемы. Он зачерпнул в ладони прохладную воду и омыл ей лицо. Освежающая влага скатилась по щекам, и в тот же миг что-то острое пронзило его спину. Павел изогнулся от боли, из груди торчало то самое деревянное копье. Жрец застонал, и в тот же миг кто-то сзади рванул копье обратно. Павел упал на землю с дырой в груди. Коня на месте не было, вместо него стоял безликий, сжимая окровавленное копье в руке.
Глава 21
Обычно в поселке Железных Клыков заключенных помещали в одиночные камеры, но после попытки переворота впервые за много лет тюрьма оказалась переполнена. Макса посадили вместе со старым охотником Беляком. Тому оставалось всего три года до выхода на заслуженный отдых. Он мечтал стать командиром, но не сложилось. «Это была моя последняя возможность», – заявил Беляк Максу. Парень только пожал плечами. Всего несколько дней назад командирский жетон казался чем-то важным, но только не теперь.
– Теперь и ты здесь, трусливый пес, – усмехнулся кто-то из соседней камеры.
Солнце уже село за горизонт, немного света давали факелы, висящие на стенах, но все равно в тюрьме стоял полумрак.
– Эльф, это ты? – спросил Макс, вглядываясь в камеру напротив. К решетке прильнул охотник-здоровяк Биг.
– Он за твоей стеной в соседней камере, – пояснил волкодлак.
– Привет, Эльф, как ты? – сказал в темноту Макс.
– Я тут уже третий месяц, – пояснил Эльф. – А посадили меня на три года, коль ты помнишь. Так что не так уж и хорошо. Но лучше, чем ты. Ведь вас тут всех, по ходу, ожидает казнь, за попытку переворота других наказаний не дают.
– Так что можешь особенно не располагаться, – хохотнул кто-то. – Мы тут ненадолго.
– Я узнаю этот голос, – насторожился Макс. – Но не могу вспомнить, кто это.
– Это Грака, – пояснил сокамерник Макса. – Не узнаешь своего вожака?
Похоже, Грака и Эльф находились в одной камере.
– Эльф, я хотел попросить у тебя прощения! – крикнул Макс. – Я очень сожалею о том, что предал вас с Хель.
Бывший друг не отозвался, но Макс продолжил:
– Я бы хотел все исправить…
– Исправить? – перебил его Эльф. – Мне пришлось убить Нома, Хель и Веревочка мертвы. Как ты собираешься это исправить?
Нельзя было рассказывать о плане всей тюрьме, это было небезопасно, среди заключенных могли находиться стукачи, которые сдадут Макса за смягчение наказания.
– Тут бывают прогулки? Мы можем поговорить на прогулке, – предложил он.
– Иди к Мертвому богу в пасть, я не собираюсь иметь дел с предателями, – на этом разговор, похоже, был окончен.
Ночью в камерах волкодлаки перешептывались о своем будущем. Суд назначили через два дня, но слухи ходили, что вождь уже выбрал палача. Кто им будет на этот раз, всегда держалось в строжайшем секрете. Лишь глава клана, священник да приговоренный видели его в лицо. Для остальных эта личность оставалась загадкой, даже для старейшин. Таков был порядок. Казнь в клане являлась делом редким и чрезвычайно секретным. Приговоренному перерезали горло ритуальным ножом в специальной камере смерти, которая в другое время пустовала. Охрана приводила смертника в это темное место, располагавшееся в подвале без окон. Там его уже ждал палач, священник и вождь. Тюремщики оставались снаружи, чтобы не увидеть лицо исполнителя. Священник исповедовал заключенного, затем тот становился на колени, палач снимал маску и, обойдя смертника со спины, быстро делал свое дело. Все это время руки осужденного были крепко связанны, чтобы исключить нападение. Затем тело вставляли на всеобщее обозрение на сутки и закапывали со связанными руками в яме без опознавательных знаков подальше от поселка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Утром охрана вывела заключенных во двор на короткую прогулку. Макс обратил внимание, что персонал тюрьмы усилили простыми охотниками. Место подкопа он нашел без особых проблем. Это был большой сарай с дровами. Лаз находился у левой стены, прикрытый колодой. Тюремный печник приходился Эльдору двоюродным братом, так что колода оставалась на месте. Всю прогулку Эльф сторонился Макса, а подходить открыто было слишком опасно. Тогда он вспомнил о записке, которую оставил Эльдор племяннику. Это была пустая промасленная бумажка, но лодочник заверил, что ее будет достаточно. Прогулка уже заканчивалась, и Макс сильно рисковал, но делать было нечего. Он бросил эту бумажку под ноги, зная, что Эльф идет сзади. План сработал, бывший друг не пропустил масленый сверток, но не пропустил его и тюремщик.
– Немедленно покажи руки, – рявкнул он на Эльфа.
Тот нехотя раскрыл ладони.
– Что это?
– Вот он обронил, – указал Эльф на Макса. – Хотел отдать.
Охранник забрал бумагу и внимательно рассмотрел ее.
– Почему она в масле? – на этот раз вопрос оказался адресован к Максу.
– Пролил немного, а бумага, сами знаете, насколько нынче дорогая, так что решил все же использовать, – пожал плечами тот.
– И каким же образом? – заподозрил неладное охранник.
– Я попросил перо и чернила, хочу написать письмо Хоругу. Я не участвовал в заговоре, а находился все это время в Заброшенном Городе у людей.
– Отдам, если начальство позволит принести в камеру перо, – хохотнул охранник, явно сомневаясь в таком исходе.
С этими словами охранник положил бумагу себе в карман, а заключенные вернулись в камеры. План провалился, Эльф ему не верит, нужно было что-то придумать, и побыстрей. В этот раз по законам военного времени суд будет вершить вождь, а не Совет. Однако, даже имея власть в своих руках, Хоруг не мог остановить военную машину, которую запустил Азр. Весь поселок поддерживал войну, тем более что волкодлаки штамповали победу за победой. Однако по камерам обсуждали, что после ареста вожака охотников у Хоруга появился реальный шанс свернуть боевые действия, чем он и собирался воспользоваться. Казнь Граки означала выборы и нового вожака стаи охотников, и все сходились во мнении, что вождь поставит своего волкодлака, который остановит войну. Обсуждения велись столь бурные, что к заключенным спустилась парочка охранников и приказала заткнуться и лечь спать. Наступила тишина, и постепенно все, кроме Макса, уснули. Тот еще пытался придумать новый план действий. И тут случилось что-то весьма странное. По коридору вышагивал какой-то высокий мужчина в черном балахоне. Он прошел мимо Макса и остановился у камеры с Эльфом.
– Мне уже начинает надоедать вытаскивать тебя из тюрем, – раздался голос странного посетителя.
– Простите, господин, – ответил Грака. – Я подвел вас.
– Да, уже дважды, – напомнил мужчина в черном. – Ты разочаровал меня. Буду честен, поначалу я не собирался помогать тебе. Однако потом нашлось задание, с которым ты справишься. Это последний шанс.
– Спасибо огромное, я не подведу вновь.
– Тебе же хуже, если провалишься. В этот раз ты заплатишь своей жизнью, – предупредил собеседник Граки.
– Согласен, отвечу жизнью, – согласился вожак охотников.
– Хорошо, тогда тебе нужно убить всех оставшихся старейшин в клане сегодня ночью.
