— Нет! — выкрикнул он, схватив себя за волосы. — Ты представляешь это хуже, чем есть на самом деле!
Я вздрогнула.
— Так это я все порчу? — выпалила в ответ на его слова. — Ты тот, кто скрыл от меня свою личность. Я даже не знаю тебя!
— Нет, знаешь, — он сделал два шага вперед, сокращая дистанцию между нами. Протянул ладони к моим щекам. Я вздрогнула от его прикосновения, и Мэддокс опустил руки, глядя на меня затравленным взором. — Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо, Эм, — его голос был тихим, вызывающим веру. — Я рассказывал тебе то, чего большинство людей не знает. Знаю, что сейчас ты мне не веришь, но я люблю тебя и считаю особенной. Это не ложь.
— Тогда почему не рассказал правду? Посчитал, что это что-то изменит? Думал, что я стану тебя использовать?
— Нет! — закричал он, разводя руками. — Боже милостивый, ничего подобного я не думал! Несколько раз я порывался сказать тебе, готовился, клянусь. Но так и не смог. Просто… не мог подобрать верных слов и… — глубоко вздохнул. — Я боялся, — признался Мэддокс. Я собиралась ответить, но он перебил меня. — Я до смерти боялся, что если ты узнаешь, что я знаменит, то отдалишься от меня, а последнее, чего мне хотелось бы, это прожить жизнь без тебя.
Слезы текли по моим щекам, и я вытирала их так быстро, как могла.
— Поздравляю, Мэддокс, — фыркнула я, желая причинить ему такую же боль, что испытывала сама, — теперь ты познаешь жизнь без меня.
С этими словами я повернулась и направилась к двери.
— Эмма! — крикнул он вслед. — Прошу, остановись!
Я остановилась. Разум говорил мне двигаться вперед, но сердце кричало остаться.
Медленно обернувшись, посмотрела на него через плечо. Он стоял там, в глазах застыла боль, кулаки сжаты. Темная рубашка облегала его напряженные мышцы, и он, казалось, разрывался между тем, чтобы остаться на месте и тем, чтобы побежать за мной.
Наконец, он заговорил. Его голос был тихим и надорванным.
— Наша любовь — мое самое прекрасное приключение. Без тебя ничто не имеет значения.
— Тогда у тебя есть все шансы прожить эту жизнь в пустоте.
— Эмма! — прорычал он, направляясь ко мне.
— Не ходи за мной! — огрызнулась я на него. — Ты не имеешь права следовать за мной! Оставь меня в покое! Ты уже достаточно навредил мне! Если пойдешь за мной, я украду твоего ежика! — Да, это прозвучало, как хорошая угроза.
— Эмма, — сдавленно произнес он. — Не поступай так.
Мэддокс упал на колени, и я закрыла глаза, мое сердце разрывалось на части. Никогда прежде не испытывала подобной боли и в этот момент поклялась, что никогда впредь не позволю подобному случиться.
— Слишком поздно.
Я вышла на улицу, когда он снова выкрикнул мое имя, а ребята побежали вниз по лестнице.
Поспешила к машине и помчалась прочь, на случай если он попытается преследовать меня.
Сэди молчала, позволив мне выплакаться.
На полпути к дому я не могла видеть дорогу из-за слез. Остановилась, обхватив руль. Лицо было мокрым от слез. Они должны были уже закончиться.
— Почему так больно? — всхлипнула я, поникнув.
— Потому что ты его любишь, — прошептала Сэди.
От ее слов я расплакалась сильнее.
Я любила его. Сильно. И это несправедливо. Я заслуживала знать правду, но он ее скрыл. Возможно, он прав, и это отдалило бы нас, но Мэддокс не дал мне даже шанса. А теперь предал мою веру, и от этого неизмеримо больно. Я раскрылась перед ним, а он лишь наполовину.
— Хочешь, я поведу? — тихо спросила Сэди.
Я кивнула.
— Мы можем поехать к тебе домой, на всякий случай…?
Она поняла, что я имела в виду.
— Конечно.
— Спасибо, — я обняла ее, слезы намочили рубашку, — ты самая лучшая подруга в мире.
Сэди рассмеялась.
— Ты только сейчас это поняла? Мне бы стоило затаить обиду.
— Нет, я всегда знала это, — заверила я.
Она отстранилась, серьезно посмотрев на меня.
— Знаю, сейчас так не кажется, но все наладится. Не сегодня. И, вероятно, не завтра или даже не на следующей неделе. Но однажды все будет хорошо.
— Спасибо, — я заставила себя улыбнуться, но улыбка быстро исчезла, и слезы вновь хлынули из глаз.
Я заставила свое неподвижное тело выбраться из машины и уступить место Сэди.
Прислонилась головой к окну и закрыла глаза, но тьма меня не настигла. Вместо этого я увидела Мэддокса, падающего на колени и произносящего мое имя, а мое сердце разрывалось.
Я знала, что Сэди неправа.
Этого уже не пережить.
Мэддокс разрушил меня.
Глава 24
— ВОТ, — СЭДИ ПРОТЯНУЛА мне тарелку с супом, — тебе нужно что-то поесть.
Я покачала головой, накрываясь одеялом с головой.
— Я не голодна.
— Ты уже два дня ничего не ешь. Прошу, — она протянула ложку. — Я волнуюсь о тебе. — подруга наморщила лоб и скривила губы.
— Я постараюсь, — согласилась я только потому, что не хотела тревожить ее. Я села, одеяло спустилось на мою талию. Сэди пыталась покормить меня, но я огрызнулась. — Я сама справлюсь.
— Хорошо, — она протянула мне тарелку и ложку. — Это домашний куриный суп с лапшой.
Я знала, что Сэди не умела готовить, так что это означало лишь…
— Ты рассказала маме?
Она смущенно улыбнулась.
— Мне пришлось. Она хотела знать, почему ты заперлась в комнате и все время плачешь.
— Неужели я так плохо выгляжу? — спросила я, подув на горячий суп.
Она посмотрела на меня взглядом, говорящим: «Ты шутишь?»
— Да, ужасно.
Я поморщилась.
— Прости.
Последние два дня были сущим адом. Я скучала по Мэддоксу больше, чем могла представить. Мое сердце болело. Я никогда не испытывала подобной боли прежде — словно мои внутренности разрывались и все содержимое растекалось.
Чувства были смешанными.
Я любила его.
Ненавидела.
Скучала.
Все было так глупо, и я злилась на себя.
До сих пор не могла поверить, что он хранил от меня нечто подобное. Если по-настоящему любил меня, как говорил, то рассказал бы, верно?
Сэди нахмурилась и отвела взгляд. По ее выражению было понятно, что она собирается сказать что-то, что мне не понравится. Посмотрела на меня, нахмурив лоб.
— Разве ты не можешь простить его? — я смерила ее взглядом. — Мне кажется, ему тоже больно, и он сожалеет, что не сказал тебе правду, — она с грустью посмотрела на меня. — Твоя мама сказала, что он приходит по несколько раз в день, чтобы увидеть тебя.
— Это лишь доказывает, что я должна остаться здесь, — я нахмурилась. — Он солгал мне, Сэди. И о том, что было важно. Это не такая мелочь, как если бы он солгал, что вынес мусор, а сам этого не сделал. Это… Он же знаменитость.
— И что? — она пожала плечами. — Он любит тебя.
У меня возникло желание швырнуть в нее тарелку с горячим супом.
— Да что с тобой? Ты же была так же зла, как и я, — прошипела я, — Кроме того, любовь не все раны лечит.
— Ну, — она смущенно улыбнулась. — Я поговорила с ним. И с Эзрой. Они были у тебя, когда я приходила за сменной одеждой. Хотя ты так и не переоделась, — сморщила нос и указала на мою грязную пижаму.
— Я провожу весь день в постели и одеваю то, что хочу, — надулась я. — В этой комнате запрещено осуждение.
— Полагаю, ты забыла, что это моя комната, и поэтому я могу командовать тобой. Заканчивай с едой, — она похлопала меня по ноге, — прими душ и переоденься, прошу. Мне неприятно видеть тебя такой печальной, возможно, душ немного взбодрит тебя.
Мне не хотелось говорить ей об этом, но ничто не смогло бы поднять мне настроение.
— Да, хорошо, — согласилась я.
— Я вернусь через пятнадцать минут, — предупредила она, глядя в глаза, пока шла к двери. — И, если ты не искупаешься, я сама тебя отведу в душ.
— Я поняла, — проворчала я, сделав паузу и склонив голову. — Полагаю, мне следует пойти домой.
Она замерла в дверном проеме.
— Ты готова к этому?
