Прехост ответил без раздумий:
— Разберемся. Сомневаюсь, что парень выдержит путешествие на юг. Но опять же там будет видно.
Следуя полученным от Лути указаниям, Прехост уверенно провел «субурбан» по всему маршруту, не допустив ни одной ошибки, и в конце концов дорога привела двух приятелей к небольшому домику на склоне холма. Зеленый внедорожник стоял футах в двадцати от передней двери.
— Ну, вот и добрались, — сказал Прехост.
— Дробовик возьмешь?
— Положи его на заднее сиденье, чтобы в случае чего был под рукой. Попробуем преподнести ребятам сюрприз. Но сначала давай осмотрим машину.
Держа револьвер дулом вверх, Хоппи осторожно приблизился к «патфайндеру».
— Сзади что-то лежит. Какие-то коробки. Оружия или чего-то такого не видно.
Удар грома потряс небо. Сначала — резкий сухой треск, за ним — глухой протяжный раскат. Крупные, тяжелые капли застучали по запылившемуся капоту внедорожника.
— Хорошо. Подними капот.
— Дверцы закрыты.
Прехост шагнул к окну со стороны водителя и вышиб стекло одним ударом рукояткой револьвера.
— А вот и не закрыты. Подними капот.
— Хорошо, Фред.
Второй удар грома эхом разлетелся между горами. Прехост вырвал пучок проводов, захлопнул крышку капота и решительно направился к дому. Он не стал задерживаться у двери, а, держа револьвер на уровне пояса, сразу прошел внутрь. Хоппи последовал за ним, отстав на пару шагов.
Центральное место в единственной комнате занимала покрытая красной глазурью печка. По одну сторону от нее стояли железная кровать и кресло-качалка, по другую — дубовый стол с двумя стульями, плита и маленькая микроволновка.
— Да этот парень полный придурок, — сказал Прехост, опуская револьвер.
Хоппи заглянул в кухню.
— Нет тут никакой лаборатории.
— Похоже, что так. Но знаешь, у них может быть и какое-то другое помещение. Черт, ну и вонища. Это еще что такое?
Он пнул лежащий у двери мешок. Под ним оказалось что-то вроде шлема с маской из мелкоячеистой проволоки.
Хоппи с удивлением рассматривал балахон.
— Не знаю.
— Как по-твоему, куда подевались эти двое?
Вспышка молнии осветила комнату, деревянные стены содрогнулись от удара грома.
Хоппи покачал головой.
— Можно подождать. Темнота на нашей стороне. Должны же они вернуться, а? Не хотел бы я оказаться в лесу в такую грозу.
— Я тоже так думаю. Но все-таки давай выйдем и проверим. Посмотрим, нет ли здесь другого выхода.
— Подожди, Фред. А это что такое?
Хоппи подошел к столу, на котором стоял маленький телевизор.
— Это телевизор, Хоппи? Или у тебя дома нет телевизора?
— Фред, я вижу антенный шнур. Но никакой антенны нет. Или ты хочешь сказать, что этот Оливер установил спутниковую тарелку, чтобы пялиться на такой вот экран? У него же диагональ не больше девяти дюймов.
Прехост остановился в нескольких шагах от стола.
— Подожди, подожди. Кабель не от тарелки. Здесь нет приемника. Сигнал от тарелки должен поступать на приемник. Ты видишь приемник?
— Фред, хрен с ним, с приемником. Здесь даже электричества нет. Оно сюда не проведено. Телевизор работает или от батареек, или от генератора. Что-то здесь не так.
— А ты видел какой-нибудь генератор? Без него ни телевизор, ни микроволновка работать не будут.
— Не видел.
— Может, он установил солнечные батареи?
— На крыше никаких панелей.
Хоппи поднял отходящий от телевизора черный кабель, который тянулся к окну и уходил дальше, исчезая в близко подступающем к дому сосновом лесу.
Рассекшая небо молния заставила Хоппи пригнуться.
— Думаю, здесь что-то типа замкнутого цикла, — глубокомысленно изрек Прехост. — Потому и приемника нет.
— О чем ты, Фред?
— Включи-ка его, Хоппи. Включи телевизор.
Экран мигнул и ожил.
— Точно, на батарейках, — сказал Хоппи. — По-другому и быть не может.
Детективы сели на табуретки и уставились на экран, стараясь разобраться в появившейся бледной, расплывчатой «картинке».
— Что это? Какая-то ограда? Интересно зачем? Может, это загон для скота?
— Не думаю. Там кто-то есть. Человек. Видишь, спиной к камере? А на голове у него… похоже, мотоциклетный шлем. А вон там, в углу, видишь? Кто-то скорчился. В самом загоне. Посмотри, это же…
— Клун?
— Который из них?
— Тот, что в загоне.
— Трудно сказать. Может быть.
— Ух ты! Видел? Что это было? Включи звук.
Яркий белый свет заполнил экран, но уже в следующее мгновение вспышка сжалась до пятна, оказавшегося рядом с забившимся в угол загона человеком.
— Как по-твоему, Фред, это была молния? Я уж думал, что телевизору крышка.
Он несколько раз нажал кнопку, но звука не было.
— Нет, Хоппи, на молнию не похоже.
— Похоже на огонь.
— Послушай, то, что мы видим, это… на самом деле? Не запись? — спросил Прехост.
— Выяснить можно только одним способом.
Хоппи поднялся и направился к двери.
Прехост продолжал смотреть на экран. Человек в мотоциклетном шлеме перебросил что-то через ограждение. Предмет упал на землю в нескольких футах от сжавшегося в комок бедолаги и вроде бы лопнул.
— Подожди! Ты только посмотри!
— Ты и смотри, Фред. А я пройдусь, надо выяснить, что там происходит. Уж больно все непонятно.
Еще одна вспышка заполнила экран телевизора. Прехост задержался еще на секунду, стараясь понять, что это было, потом последовал за напарником. Выйдя из дома, он подбежал к машине, чтобы захватить дробовик, но Хоппи уже сделал это сам.
Фред взял фонарик с заднего сиденья и, завернув за угол, побежал в лес, ориентируясь на вьющийся по тропинке кабель.
Начался дождь. Муссоны наконец пришли, но, думал детектив, выбрали самое дерьмовое время.
Глава 45
Кельда подождала, пока Билл Грейвс сядет в машину и уедет, и только потом вернулась к одолженному у Марии Алиха «форду». Из головы не выходили слова Билла.
«Снова играешь в героев?»
Может быть, подумала она, вспоминая, как все началось.
Все началось в один из дней той страшной недели, — когда террористы направили захваченные пассажирские самолеты на здания в Нью-Йорке и Вашингтоне.
Первый шок уже начал проходить, но Кельда, как и миллионы других людей, чувствовала себя совершенно разбитой.
Они встретились впервые после 11 сентября. Айра сидел на диване в ее гостиной, а Кельда устроилась на полу, положив ноги на аккуратно укутанные в полотенца пакетики с замороженным горошком. Последние несколько суток она и ее коллеги по оперативной группе работали почти без перерывов, стараясь найти оставленный террористами денежный след.
Бессонница и усталость давали о себе знать, боль в икрах была почти невыносимой, но Кельда сравнивала свои мучения со страданиями незнакомых людей в Нью-Йорке и Вашингтоне и понимала, что просто не имеет права жаловаться.
Айра раздраженно отбросил «Денвер пост» и покачал головой:
— Нет, для него это слишком хорошо.
— Ты о чем? — спросила Кельда, глядя на экран.
Джефф Гринберг разговаривал с Гэри Хартом.
— Буш сказал, что ему нужен Бен Ладен. Живой или мертвый. А по-моему, для него это слишком хорошо. После того, что он сделал. Отдать под суд и посадить в тюрьму? Какой в этом смысл?
— Что? — Она приглушила звук. Гринберг неслышно шевелил губами. — Извини, что ты сказал?
Он повторил.
Кельда протянула руку и погладила его по колену.
— Знаю. Знаю.
Но Айре было нужно не утешение.
— Нет, Кельда. Не надо. Я говорю серьезно.
Она повернулась и посмотрела на него:
— Хорошо. Я верю, что ты говоришь это серьезно. Но ведь мы даже не знаем, где сейчас находится Бен Ладен.
Айра хмуро взглянул на нее:
— Согласен, с ним мы ничего сделать не можем. Мы не можем его найти, так?
Кельда знала, что он разговаривает с ней как с агентом ФБР, а не как с подружкой.
— Не знаю. Это нелегко.
На экране телевизора стену здания пожарной службы Нью-Йорка покрывали фотографии молодых мужчин и женщин с детьми на руках, девушек, обнимающих своих близких… Кельда и без комментария знала, что все это — фотографии тех, кто не вернулся домой, оставшись под руинами башен Всемирного торгового центра.
Она заплакала.
— А как насчет Тома Клуна? — тихо спросил Айра пару часов спустя, когда они лежали в постели.
— Что ты имеешь в виду?
— Годится ли для него это правило — «живым или мертвым»?
Кельда промолчала.
— Он же терроризировал Джоан, — продолжал Айра. — И что с ним сделали? Посадили в тюрьму. А как же «око за око»? Где воздаяние? Как быть со справедливостью?
Она ответила, глядя в обступившую их темноту. Айра звал ее туда, куда она не хотела идти, и ее голос звучал устало и глухо.
