Эрик.
Фонтанчики крови, забрызгавшие нас, становятся менее ритмичными и слабыми. Мужчина в очках по-прежнему зажимает рану на шее у Кармелы, кровь пузырится вокруг его пальцев. Штопор, тот, что «пропал» из бара, обыкновенный закрученный спиралью металлический прутик с деревянной рукояткой. Кажется просто варварством оставлять его торчать из горла Кармелы, но отверстие лишь усилит кровопотерю.
– Не стихает, – мрачно замечает Франческа, – а прекращается.
Мы смотрим, как жизнь понемногу уходит из Кармелы. Тело ее подергивается все реже, и она теряет сознание. Глаза закатываются, кожа на лице становится липкой и синюшной. Пытавшийся спасти Кармелу мужчина убирает руки от ее шеи. Он снимает очки, размазывая по лбу пот пополам с кровью, лицо его перекошено от ужаса.
Я трогаю мужчину за руку, он вздрагивает, все еще во власти пережитого нами кошмара.
– Вы сделали все, что смогли.
– Вероятно, надо было зажать рану поплотнее или…
– Вы сделали все, что смогли. – На последнем слове мой голос прерывается.
– Тупая девчонка. – Как и все мы, Миссури забрызгана кровью Кармелы, но в отличие от нас лицо ее остается бесстрастным.
Я смотрю ей в глаза.
– Да как вы можете?
– Вот что происходит, когда отказываются подчиняться.
– Она ничего не сделала, а вы ее убили!
– Это не…
Я с трудом поднимаюсь, меня тошнит от ее доводов.
– Вы – чудовище!
– Майна, да заткнись ты, ради бога! – кричит Эрик.
– Тебе хорошо говорить! – набрасываюсь я на него. – Кармела пыталась тебе помешать, это всё…
Я осекаюсь, сознание мое отказывается давать выход словам, что я хотела сказать. Виноват вовсе не Эрик. Это я во всем виновата. Он это знает, и я тоже.
Бородатый мужчина по-прежнему смотрит на Кармелу.
– Как вас зовут? – тихо спрашиваю я.
– Роуэн. Нам нужно переместить ее. Мы не можем оставить ее лежать на полу. Так нельзя.
Он моргает, а потом протирает очки фуфайкой, прежде чем снова надеть их.
Франческа смотрит на дверь, ведущую в отсек для отдыха пилотов:
– Может…
– Мы посадим ее в кресло, – быстро говорю я.
Бен и Льюис в большей безопасности там, где они сейчас. Как и половина бортпроводников. Зачем подвергать их риску, когда есть шанс, что мы благополучно приземлимся? Пилотам остается еще час отдыха, прежде чем они спустятся вниз. Внезапно я осознаю, что сменившаяся группа бортпроводников должна была заступить на смену час назад. Где они? Койки надежно звукоизолированы от салона, но мог же кто-нибудь из них выйти чего-нибудь попить? Они приоткрыли дверь и увидели, что происходит? Я представляю, как они вернулись, закрыли дверь и обдумывают план.
Франческа угадывает ход моих мыслей.
– Да, давай так и сделаем.
– Можно переместить ее на мое место, – предлагает Роуэн, кивая на кресло, где на мониторе показывают фильм с выключенным звуком. – Я ведь не стану досматривать кино до конца.
Франческа нажимает кнопку, превращая кресло в спальное место, мы поднимаем Кармелу с пола и укладываем туда. Я укутываю ее одеялом, еле сдерживая слезы.
Прости меня, Кармела, прости.
Что бы я сделала, если бы сумела повернуть время вспять? Открыла бы дверь, зная, что прольется столько крови? Я стою, положив руку на еще теплое тело Кармелы, и на одно жуткое мгновение заставляю себя увидеть там Софию. Я понимаю, что повторила бы свой поступок.
Как и любая мать.
Атмосфера в салоне изменилась. Охваченные ужасом пассажиры сбиваются в группки, они больше не сидят на своих местах. Пассажиры вместо этого сгрудились у противоположного края салона, куда затолкал их Дерек. Я бросаю взгляд в сторону бара. Сразу за ним, в дальнем конце бизнес-класса, вижу фигуру, караулящую вход в хвостовой салон, в то время как Миссури и Замбези заняли свои позиции в проходе у передних кресел бизнес-класса. От этой слаженности меня бросает в дрожь. Эти люди, наверное, планировали действия много месяцев. Как мы можем даже надеяться одолеть их? Шум в эконом-классе стих, и хочется верить, что там проводники подчиняются требованиям угонщиков. Надеюсь, они понимают, что́ может произойти в противном случае. Я вытираю руки о юбку, оставляя на ткани кровавые полосы.
Затем протискиваюсь по салону. Мне нужно убедиться, что София в безопасности и все это было не напрасно. При моем приближении Миссури поднимает руку, показывая зажатый в кулаке спусковой механизм. От накатившей паники у меня перехватывает горло, однако я продолжаю шагать. Я должна все знать.
Я подхожу на расстояние, достаточное для того, чтобы нас никто не подслушал, и останавливаюсь, подняв верх руки с раскрытыми ладонями, демонстрируя, что не представляю угрозы.
– Где моя дочь?
Никакого ответа.
– Вы обещали, что с ней ничего не случится, если я сделаю все, что вам нужно. Пожалуйста… – Слова застревают у меня в горле, но я повторяю: – Пожалуйста, скажите, с ней все нормально? Ей никто не причинил зла?
Стараюсь не заплакать, не хочу показывать больше слабости, чем нужно. Миссури по-прежнему не отвечает, ее лицо едва выражает то, что она меня услышала, и во мне закипает гнев.
– Вы же обещали. Я точно выполнила ваши требования!
– Как неучтиво с моей стороны. – Лицо Миссури расплывается в злобной усмешке, и она повышает голос. Теперь ее слова звонко разлетаются по всему салону:
– Я так и не поблагодарила вас за то, что вы сделали угон самолета возможным.
– Что?! – резко вскидывается Джейсон Поук.
– Майна оказала нам неоценимую помощь. Без содействия с ее стороны мы не смогли бы взять самолет под свой контроль.
– Вы… одна из них?
– Нет, я…
– Я так и знал! – заявляет Джейми Кроуфорд. – Разве я не говорил тебе, Каз, что в ней есть нечто подозрительное? Мерзавка. Ты вообще откуда, ведь ты же не англичанка?
– А какое это имеет отношение к случившемуся? – спрашивает Дерек Треспасс.
– Она похожа на мусульманку, вот какое, а поскольку на нас напали террористы, я бы сказал, что отношение к нему она имеет самое прямое.
– Они же активисты-экологи, а не джихадисты, идиот!
– Пластит есть пластит, и неважно, кто ты. Она – чертова террористка.
Кроуфорд резко тычет пальцем в мою сторону, и я вздрагиваю, отпрянув, хотя нас разделяет несколько рядов кресел.
Это не первый раз, когда на меня смотрели с подозрением. Через несколько недель после событий 11 сентября я летела обратным рейсом из Дубая. Нам задержали вылет, и несколько молодых людей очень разозлились. Через два часа они успели основательно нагрузиться спиртным. Я слышала, как они раззадоривали друг друга, и поддевки становились все более язвительными и сальными всякий раз, когда я проходила мимо.
– Аллах акбар!
– В чем разница между террористом и женщиной с ПМС? С террористом можно договориться.
– Подойди-ка сюда, дорогуша. У меня в штанах есть такое, что при твоем прикосновении взорвет всё к чертям свинячьим.
В Хитроу их арестовали за агрессивные действия,
