выпить за то, чтобы вы никогда не забывали своих старых друзей! – Голова сдвинул козырек, вытер пот со лба. – А если забывали, то быстро исправлялись! За дружбу! За братьев! ПЕЙ ДО ДНА, КТО НЕ СЛАБАК!..
Толпа подхватила одобрительным ревем, а после затихла, поглощая содержимое стаканчиков.
Кажется, Глеб впервые пил такое ядреное пиво. Когда он приложился, напиток будто обжег губы, а при глотке заиграл тысячами пузырьками. Это была не та спиртовая крепость, какая присутствует в ерше, а крепость, происходящая от хмеля, солода и брожения.
Как бы трудно ни было, но скоро стаканчик показал дно. Выдыхая, Войнов Глеб обвел парней взглядом. Все кроме него пока работали кадыками: Голова, Коля Злых, Малой, Максимка. Каждый из них прихватил с собой знакомого, кто-то нескольких. Но этого все равно мало, подумал Глеб, очень мало. Не приехал также и Жемчужный Володя. Дебош позиционировался как масштабная вечеринка, с выпивкой, гульбой, драками. А собралось всего двенадцать парней. И сидят они в гараже, с импровизированным мини-рингом. Планировалось выплескивать злость, но сейчас Глеб зол только на себя: почему у него так мало знакомых? Да и вообще, зачем здесь девочки? Малой устроился в обнимку с двумя, Голова взял свою девятнадцатилетнюю. Ты что, хотелось спросить, пришел сюда с ней на ринге рубиться?
Из боксеров никого, в сборе одна шпана. Ладно, подумал Глеб, пусть планы провалились, и выявить сильнейшее направление в драке не получится, хоть с парнями нормально порезвятся, как в старые добрые. Благо, пива много.
Вторым финишировал Коля Злых. Он допил и вытер рот кулаком. Следом картонный стук произвели стаканчики Малого, знакомых Головы, девушки Головы и самого Головы, а вот Максимка последний глоток выпустил изо рта брызгами. Закашлялся, видите ли.
Парни подняли гул, кто-то скандировал: «ПЕЙ ДО ДНА, КТО НЕ СЛАБАК!..»
Что ж, когда неспособность пить залпом выразил друг Малого, качая скривившийся миной под всеобщий крик: «НЕ ОСИЛИЛ – ДИГАЙ В РИНГ, ИШАК», Максимке оставалось пожелать только удачи. В пару к нему выйдет широкоплечий, коренастый парень, с выступающими венами на шее. Поглощать пиво в таком темпе он не умел, а вот отмахать кого-нибудь был явно не прочь. По одному виду он смахивал на кабана, а по поведению – подавно. К рингу приближался мерными шагами, но чувствовалось, что с секунды на секунду все его движения обретут взрывной характер, станут резкими и свирепыми.
– Что это за парнишка? – Глеб перегнулся через стол, стараясь перекричать музыку, но вместо Малого ответил рыжеволосый подросток Игорь Стюф.
– Это Голубев Андрюха. Хотя по фамилии его никто не называет.
– Вы что, все знакомы между собой?
– Не особо, просто бахал с ним как-то раз. Кажется, в прошлом году. Он тогда перебрал и буянил. Заводчанин, что с него взять!
– В смысле? Прозвище такое?
– Нет, в прямом смысле, на заводе работает. Две бутылки дай, улетает. Это из-за усталости. У него смены по двенадцать часов, пашет как черт. Думаю, и сейчас после работы.
Что ж, тогда Максимке будет полегче. Откинув половинчатую челку с глаз, тот повернулся к своему противнику и поднял перчатки. Не сильно вдохновленный идеей драться трезвым, особенно со своими знакомыми, Максимка оставался в ринге рассеянным и несерьезным… но ровно до тех пор, пока не схватил увесистый тычок. Удар заставил его вспомнить об основных принципах.
С первых же секунд боя стало ясно: Андрюха Заводчанин настолько туп, сколько и здоров. Из-за своего крепкого телосложения он обладал излишней самоуверенностью. Он пренебрегал проворством, был уверен, что выдержит каждый удар. Максимка прыгал возле него, как обезьяна, посылая красную перчатку то в челюсть, то в нос, заставляя Заводчанина звереть с каждой секундой. Но ярость эта мешала делу – удары рассекали лишь воздух. И все-таки было опасно. Малейший просчет со стороны челкастого стоил бы ему всего. Отклоняясь корпусом назад и ощущая свист перчатки перед лицом, один случайный удар мог срубить Максимку наповал. Но если он и дурачился, то подходил к своему дурачеству крайне ответственно.
Именно в такой момент, когда Заводчанин махнул в сантиметре от носа противника, тот совершил выпад и прямым, резким ударом, рассчитывая на встречную силу, шибанул ему в лоб. Заводчанин закрутил руками в надежде сохранить равновесие. Однако следующий удар заставил его вспорхнуть. Ноги оторвались от земли, челюсти сомкнулись звучным щелчком. Боец рухнул на ринг под дикие выкрики парней. Но если упавший с трудом шевелился, то болельщики, обрадованные зрелищной концовкой боя, скакали и буянили за столом. Голова чуть ли не плясал на скамейке.
Когда подошло время очередного тоста, Войнов Глеб поднялся со стаканчиком:
– Парни! Хочу сказать важную вещь, сделайте музыку тише! – Выждав минуту, Войнов Глеб указал пальцем. – Здесь мои друзья, с которыми я знаком больше двух лет, здесь есть люди, которых вижу впервые. Но кем бы ни являлись, сейчас мы все одинаково близки! Сближены единой энергией… агрессией, злостью, безрассудством! У каждого человека есть темные чувства, но у нас, дебоширов, их больше. И я не собираюсь держать все это в себе! Я устал подстраиваться… строить из себя ни пойми кого! Я не рядовой человек. Не такой как все! Я подвержен вспышкам ярости, и злюсь, даже когда просто гуляю. Когда иду по городу, а люди шагают навстречу, преграждая дорогу! Когда еду в автобусе, рядом садится жирная старушка! Иной раз, когда обедаю в кафе, я испытываю неприязнь к человеку за соседним столом. Или в кинотеатре, когда он хрустит чипсами. Понимаете? Вражда… она живет в каждом, но в кое-ком это чувство развито особенно. – Войнов Глеб прыжком забрался на стол, чтобы видеть каждого. – Скажите, парни, вы пробовали когда-нибудь приспособиться к тихой размеренной жизни? Ответственность работа, девушка, и все такое? – В толпе раздались голоса, Голова кивал, Малой, сжав губы в твердую линию, сидел неподвижно. – Это все не наше, там нет азарта! Жизнь – это противостояние. Один большой конфликт, как с самим собой, так и с окружающим миром. Это битва характеров, мнений и взглядов. Зачем далеко ходить, взгляните в окно: между собой воюет даже природа! Жестокость везде. Я лишь воплощаю энергию. Я – Война! В груди у меня кипит такая же вражда! Нет, даже не вражда, это нечто большее… – Глеб запнулся, подбирая слова. Дрожь пробрала спину, когда он сказал: – … это ненависть!
С ринга послышался одобрительный свист. Опираясь на канаты, Заводчанин улыбался кровавой улыбкой. Из брови сочились капли. Максимка заполонил помещение гаража радостным возгласом.
– ПЕЙ ДО ДНА, КТО НЕ СЛАБАК!.. – завершил свою речь Война.
Загомонили хмельные глотки. Война хлебнул глоток и демонстрационно вышвырнул стаканчик. Заметив это, несколько парней повторили жест, но первым был Андрюха Стюф.
Забравшись на ринг, Война
