Через несколько дней Александра Сергеевна всё же нашла способ отблагодарить сразу всё руководство военной базы, где она заняла место заведующего столовой. Конечно же, это были пирожки: два противня горячей выпечки с самой разнообразной начинкой разлетелись мгновенно. А когда Командир сказал, что пирожков вкуснее он в своей жизни не пробовал, повариха восприняла эти слова как руководство к действию. С тех пор, независимо от того, был ли Командир на базе или нет, рано утром Александра лично приносила блюдо только что испечённых пирожков и отдавала их дежурному.
Ещё одним постоянным получателем пирожкового довольствия был доктор Эмих. Если Степана Ерофеевича Александра почитала как отца родного, то Карл Густович олицетворял для неё ушедшую эпоху безмятежной юности, когда были живы родители, а сама Сашенька была молодой девушкой, голова которой была занята мыслями об удачном замужестве.
Скорее всего, предложи Карл Густович сойтись и жить вместе, Александра бы согласилась. Только вот доктор с удовольствием принимал угощение и нахваливал золотые руки кудесницы, но был слишком занят медициной, чтобы замечать чьи-либо робкие намёки на симпатию.
А замыкал тройку привилегированных потребителей хлебобулочных деликатесов Валера, тайно и безответно влюблённый в Анну. Впрочем, в дочку поварихи парни влюблялись целыми пачками. Валера же завоевал место любимчика своим талантом.
Александра Сергеевна была совершенно равнодушна и к пейзажам иных миров, и к портретам различных нелюдей, будь они страхолюдные или наоборот, смазливые и симпатичные. Не задевали её сердце рисунки различной, по большей части смертоубийственной, техники будущего, пульс не менялся, когда она рассматривала картины подводных городов арахнидов или циклопические сооружения предтеч человечества. Только один сюжет смог затронуть тонкие струны её души; наливаясь волшебной гармонией, они начинали играть в унисон, смывали ежедневные заботы и тревоги, даря чувство спокойствия и умиротворённости.
Однажды Александра случайно наткнулась на старый номер журнала «Вокруг света» и прочитала статью про ужасных чудовищ, живших на нашей планете много миллионов лет назад – динозавров. И больше всего её поразил описанный американским учёным Генри Осборном ещё в 1905 году Tyrannosaurus Rex. В журнале было написано, что облик огромного хищника восстановили по найденным где-то в Америке костям.
Этот поистине тиран всех других динозавров был столь невероятен и так её поразил, что Александра не постеснялась спросить у Командира, на самом ли деле такое существо некогда жило на нашей планете или это всё вымыслы учёных и журналистов, которые и корову-то видели в лучшем случае из окна железнодорожного вагона.
Командир подтвердил: да, были такие монстры, по-другому и не назовешь, на самом деле, да вымерли то ли от холода, то ли от метеорита в невообразимо далеком прошлом. А через неделю Валера принёс на кухню большую, два на два метра, картину, где тиранозавр нападает на стегозавра. И всё, повариха пропала, а Валера, соответственно, попал.
К началу 1941 года Александра Сергеевна была счастливой обладательницей целой кипы карандашных набросков, множества акварелей и порядка трёх десятков небольших фигурок динозавров. Если рисунки были делом рук Валеры, то фигурки, сделанные с разной степенью достоверности из глины, дерева и даже металла ей дарили все, кто имел или считал, что имеет хоть каплю таланта и знал о её нежных чувствах к доисторическим рептилиям.
Но главной гордостью коллекции были шесть написанных маслом картин. Пять из них, в массивных дубовых рамах, размерами немногим меньше чем «Охота Рекса», изображали пять разных динозавров. Выполненные в обычной для Валеры суперреалистичной манере, с холстов, развешанных в столовой, за Сашенькой присматривали массивные, но травоядные диплодок, трицератопс и стегозавр, хищный раптор и похожий на уродливую птицу птеродактиль.
Шестое полотно, огромное, во всю стену, висело в кабинете Александры Сергеевны. Посреди пронизанного светом мелкого водоёма, в толще изумрудно-бирюзовой воды, осознавая свою мощь, застыл морской владыка позднего юрского периода – Liopleurodon. Раскинув огромные плавники, он как бы парил в лучах пробивающегося ко дну солнца. А рядом с колоссальной пастью, полной саблевидных зубов, давая представление о размерах гиганта, проплывала большая белая акула, облепленная десятком крохотных рыб-прилипал.
Змеи и кости
Бух-бух-бух!
Некоторое время назад занятые спором курсанты не обратили внимания на сигнал клаксона, требовательно звучавший где-то неподалеку. Поэтому резкий стук, раздавшийся из маленького тамбура, соединяющего столовую с улицей, заставил их повскакать и рефлекторно направить винтовки на дверь.
Бух-бух! Стучали если не ногой, то кулаком точно: хлипкая дверь сотрясалась и, кажется, была готова лопнуть.
Белов глазами показал Кондрату, стоящему к ней ближе всех, на щеколду, а сам покрепче прижал приклад к плечу. Кондрат чуть кивнул, остальные вслед за командиром поухватистее перехватили оружие. Дождавшись очередного «бух», Кондрат быстро оттянул щеколду, разблокировав дверь, и, подгадав момент, рывком распахнул её.
К сожалению, задумка схватить неминуемо подающегося за кулаком «стукача» успехом не увенчалась. Сначала в дверном проёме мелькнула чёрная тень, а затем что-то молниеносно, словно плетью, больно ударило Кондрата по руке. Курсанты, понимающие, что за дверью может быть только кто-то из своих, от стрельбы удержались: целились всё же с намерением показать инструкторам свою бдительность, а не палить в кого ни попадя.
В следующий миг в комнату ворвалась разъярённая, словно фурия, девушка. Невысокая, с правильными восточными чертами лица, брюнетка. От природы красивая, в чёрном с красными вставками облегающем фигуру комбинезоне, она просто ввергла отделение в шок.
Прошло не меньше нескольких вечностей, пока до парней дошло, что девушка, не стесняясь применять нецензурную лексику, костерит их на чём свет стоит. Они же, глупо улыбаясь и не опуская винтовок, продолжали на неё пялиться. Ещё через какое-то время до «больных извращенцев» дошло, что оружие направлено туда же, куда и глаза.
И если винтовка Ивана смотрела девушке в лицо, то все остальные, кхм… в область сердца. А курсант Прудников, оказавшийся сзади, вообще собирался стрелять, скажем так, в мягкие ткани ног: наверное, хотел на корню пресечь возможное бегство.
– Кто детёнышам гамадрилов оружие доверил?! Где взрослые?! Убери винтовку, болван! – Девушка манерно, одним пальчиком, отвела ствол от своего лица.
Пройдя сквозь расступившихся курсантов, словно ледокол через однолетний лёд, у дверей брюнетка всё-таки обернулась. Но лишь для того, чтобы ехидно произнести:
– Идиоты, сейчас я про вас всё расскажу!
Подействовала ли на парней угроза рассказать «всё» или всё-таки вид удаляющейся стройной фигурки в чёрной коже, неизвестно, но курсантам хватило нескольких секунд, чтобы, забыв о приказе, ломануться следом за девушкой.
Перед Тором, сидящим в компании техника и двух докторов, вся компания вывалилась практически одновременно с незнакомкой. И стала свидетелем того, как она коршуном набросилась на Тора с упрёками:
– Твои раздолбаи меня чуть не убили! А дылда лапать лез! Похотливые животные! Только и могут, что пирожки жрать и в девушек беззащитных свои пукалки тыкать! А я вот перепугалась как…
– Отставить! – Привставший из-за стола Тор, отчаявшись вставить хоть слово, гаркнул во всю мощь своих лёгких.
К удивлению курсантов, скандалистка заткнулась на полуслове и даже вытянулась вместе с ними по стойке смирно.
– Белов, рассказывай.
– Так это, раздался стук в дверь, ну, громкий такой – бдыщь, бдыщь. Чуть дверь не треснула. Пока Кондрат открывал, мы проём на прицел взяли. А тут эта ненормальная выскакивает, Кондрата по руке огрела, а на нас лаяться начала.
– Кто, я?!
Девушка резко крутанулась на месте, поворачиваясь к Белому лицом. Причём скорость и плавность её движений курсантов неприятно поразили. Невольно рассматривая каждого встречного как потенциального противника, бойцы с удивлением поняли, что отнюдь не горят желанием задевать эту странную девушку с чуть раскосыми глазами.
