Проблема заключалась в том, что Лэш увидел в каком я состоянии.
И он слетел с катушек.
Быстро приблизившись, он угрожающе прошептал:
— Какого хрена?
— Успокойся, мужик, — предупредил Грей, поднимая руку в предостерегающем и в то же время усмиряющем жесте.
— Ты опять сделал это с ней. Она потратила каждый гребаный пенни со своего сберегательного счета, чтобы прикрыть твою задницу, а ты заявляешься сюда, и она снова в гребаном беспорядке из-за тебя, — выпалил Лэш, и, пока он говорил, тело Грея становилось все напряженнее и напряженнее.
— Лэш... — прошептала я, отстраняясь, чтобы подойти к нему, но рука Грея крепко сжалась.
— Успокойся, и я все объясню, — приказал Грей.
— К черту твое объяснение, отпусти ее и убирайся отсюда нах*й, и, ради всего святого, если тебе когда-нибудь, хоть на самую малость, было не наплевать на нее, держись подальше от ее жизни, — ответил Лэш.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал ему Грей.
— Это именно то, что я думаю, мудак. Ты не собирал осколки. Ты, вероятно, каждый год наслаждаешься своим днем рождения, а она так крепко удерживает в себе все свои эмоции, чтобы не разлететься на части, что удивительно, как она может двигаться. Ты не заботишься о ней днем и ночью, удерживая волков на расстоянии, чтобы ей не пришла в голову мысль впустить одного из них, отдать ему свое сердце без остатка, чтобы они могли снова его уничтожить. Не стой, бл*дь, там с ней на руках, когда ее лицо все красное и залито слезами, и не говори мне, что это не то, что я думаю. Я знаю, что это такое, ублюдок, и знаю, что тебе пора убраться отсюда.
— Я думал, она твоя, — тихо солгал Грей, ради Лэша, ради меня, и я почувствовала, как нечто теплое скользнуло по мне, поражая, когда оно проникло сквозь холод, который я считала непроницаемым.
Но голова Лэша дернулась, и прежде чем закрыться, он понял, что выдал себя.
— Ру никому не принадлежит. Она принадлежит Ру.
Грей пропустил это мимо ушей и сказал ему:
— Каким-то образом нас обвели вокруг пальца.
— Что? — рявкнул Лэш.
— Каким-то образом… нас обвели вокруг пальца, — повторил Грей с нерешительностью и некоторым нажимом на последние слова.
Лэш скрестил руки на широкой груди.
— Какого хрена это значит?
— Я знаю, она с тобой, и то, что я скажу дальше тебе не понравится, но перед тем, как уйти от меня, Айви оставила записку с объяснением, но я ее не получил. Я думал, она меня бросила. Она этого не делала. Значит, кто-то обвел нас вокруг пальца. Мы не знаем, кто, но Айви только что выяснила, что в этом, скорее всего, был замешан ее брат. Зная ее брата, несомненно, так и есть, я не знаю тебя, мужик, но надеюсь, судьба уберегла тебя от встречи с этим куском дерьма. Это потрясло ее и меня. Хуже того, Айви вернулась и увидела меня с моей кузиной. Она не знала, кем она мне приходится. Чендлер сейчас живет в Денвере, но я покажу ее фотографию Айви, это докажет, что я говорю правду. Нас обвели вокруг пальца, потом случилось недоразумение, и из-за этого дерьма мы потеряли семь лет. Итак, вот, что будет дальше, если ты ее любишь, а это очевидно, ты должен отпустить ее, отпустить ко мне.
Лэш смотрел на него также ошеломленно и растерянно, как и я, на его лице отражалась боль, понимание, разбитое сердце, и все это из-за меня, но Грей не дал ему больше времени.
Его рука, которая все еще была протянута к Лэшу в удерживающем и успокаивающем жесте, приблизилась к моему лицу, обхватила за челюсть, запрокидывая голову назад, пока наши взгляды не встретились.
Подушечки его пальцев впились в кожу, и его взгляд, пылающий там огонь, прожег меня насквозь.
— Мы не можем продолжать этот разговор здесь в его присутствии. Но мы должны поговорить, Айви. Нас разыграли. Не знаю, кто, почему или как, но у меня есть несколько чертовски хороших догадок. Кто-то забрал тебя у меня и использовал для этого Кейси. — Его лицо приблизилось, и огонь в глазах запылал ярче, соответствуя вспыхнувшему во мне жару. — Никогда раньше, никогда потом я, черт возьми, не испытывал таких чувств ни к одной женщине, кроме тебя. Я хочу вернуть это. Хочу вернуть свою девочку. Она там, Айви, я видел ее, и у тебя хватило духу показать ее мне. Но это ты должна принять решение, куколка. Ты должна подумать, принять решение, и я надеюсь, что, когда оно будет принято, ты придешь ко мне. Ты знаешь, где я живу. Я буду ждать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я потеряла из виду его темно-синие глаза с прекрасными ресницами с рыжинкой на кончиках, когда его лицо приблизилось. Он прикоснулся к моим губам поцелуем, затем отпустил, прошел через комнату мимо Лэша и исчез за дверью.
Мой взгляд переместился на Лэша, который, повернувшись, смотрел на дверь.
Затем он развернулся назад и его взгляд остановился на мне.
Мои глаза снова наполнились слезами.
— Черт, — прошипела я, поднимая руки, чтобы закрыть лицо.
Я почувствовала, как объятия Лэша сомкнулись вокруг меня, и услышала, как он прошептал:
— Детка.
— Черт, — повторила я, и мой голос сорвался.
Руки Лэша напряглись.
Снова потекли слезы.
Лэш забыл что-то для спортзала и вернулся, поэтому пропустил визит в джакузи, сауну и салон, чтобы остаться со мной.
Черт.
Глава 25
Ключ-карта
Лэш Колдуэлл
Восемь часов спустя…
— Если чувак учудит и это выведет меня из себя, могу я его уложить? — спросил Фредди, ведя машину. Пока они приближались к причудливому фермерскому дому, Лэш с пассажирского сиденья наблюдал, как мимо проплывают фруктовые деревья.
— Видимо, ты не улавливаешь, кто этот парень для Айви, — тихо ответил Лэш.
— Ясно, — ответил Фредди, и Лэш понял, что тот уловил.
На крыльце на кресле-качелях сидел мужчина, он вытянул руку вдоль широкой спинки, в руке у него была бутылка пива.
Грейсон Коди.
У Айви не было его фотографии, но она дала подробное описание.
Лэш подумал, что она его перехвалила.
Но она даже и близко не описала его внешность.
Выцветшие джинсы, обтягивающая грудь серая футболка, эти плечи, волосы, задница, эти длинные ноги и охрененно синие глаза.
Иисусе.
Он не был во вкусе Лэша, слишком брутальный (чрезвычайно), но это не означало, что Лэш не мог оценить его внешность.
Фредди припарковался за старым, ржавым, светло-голубым пикапом, который действительно нуждался в том, чтобы его избавили от страданий.
Пока они подъезжали, парковались и даже сейчас, длинное тело Грейсона Коди продолжало раскачиваться на этих качелях, но его глаза не отрывались от машины.
Лэш повернулся к Фредди, глубоко вздохнул и тихо произнес:
— Ладно, друг мой, через минуту ты услышишь кучу дерьма, от которой у тебя снесет башню. Итак, две секунды на подготовку, Айви — моя лучшая подруга, кроме тебя, мой единственный настоящий друг, это ты знаешь. Чего ты не знаешь, так это то, что мы с ней не любовники. Мы друзья. А я — гей. И если ты кому-нибудь скажешь об этом, я тебя пристрелю, и ты знаешь, я не шучу. Справься с этим. Потому что сейчас нам нужно действовать.
Глаза Фредди были огромными, но у Лэша не было времени на Фредди, он отвернулся от него и вышел из машины.
Пройдя по густой зеленой траве, он остановился у крыльца напротив Грейсона Коди.
По дороге к дому он уже осмотрелся, поэтому теперь не сводил глаз с Коди.
Но он понял. Понял это по мужчине, сидящему напротив него. По тому, как он смотрел, как обнимал ее, прикасался к ней и говорил. Он также понял это по всему, что его окружало. Персиковые деревья, горы вдалеке, поля, переливающиеся волнами зелени и коричневой пшеницы, этот дом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он понял это.
Понял, почему этот мужчина был единственным для прекрасной Айви Лару.
Теперь тоже самое нужно было понять Грейсону Коди.
Он услышал, как вышел Фредди, как хлопнула водительская дверца, и понял, что Фредди прислонился к машине.
