Здорово, что, потратив время на то, чтобы разобраться с моими делами, он получит от этого то, что ему нравилось.
С Брутом мы тоже не увидимся весь день. Несмотря на то, что он тоже работал над своим телом, и за это платил Лэш, досуг Брута не включал в себя длительные визиты в тренажерный зал и услуги салона красоты. Он включал шикарную красотку с кожей цвета мокко, работавшую за стойкой регистрации отеля, на которую Брут положил глаз и с которой в данный момент резвился за закрытыми дверями с табличкой «Не беспокоить». Сегодня у нее был выходной, так что у них было много времени.
Брут получил свое удовольствие.
Что касается меня, то я пребывала в растерянности, не зная, чем заняться. Моя жизнь включала регулярные спа-процедуры. У нас дома был бассейн, и я им часто пользовалась. Я проводила много времени за покупками, потому что мне это нравилось, и я могла себе это позволить, и, в целом, моя жизнь исключала стресс. Если жители Мустанга не наносили мне визитов с угрозами и не палили из базук по защитной стене, возведенной мною вокруг моего сердца.
Я с нетерпением ждала возможности вернуться к прежней жизни.
Но следующие несколько дней я не знала, чем заняться.
Да, это была я. Я. За исключением блуждания по клубу и фальшивого флирта с мужчинами, моя жизнь была отпуском.
Представьте себе.
Я решила заказать еду в номер, переодеться во что-нибудь удобное, пересмотреть кучу фильмов и провести время, устроив киномарафон и валяясь в постели.
Дома я такого не делала и решила, что будет потрясающе.
Я вставила ключ-карту, загорелся зеленый свет, я нажала на ручку и вытащила карту. Затем толкнула дверь.
Внезапно что-то теплое и жесткое коснулось моей спины, толкая меня и дверь.
Я вскрикнула, повернулась и врезалась плечом во что-то твердое, и, вскинув голову, увидела его.
Грея.
Крик застрял у меня в горле, и я не сопротивлялась, когда Грей втолкнул нас внутрь, затем остановился лицом ко мне, закрыл за собой дверь и встал перед ней.
Я сделала три быстрых шага в комнату и резко обернулась.
Дерьмо. Он выглядел хорошо.
Нет.
Он выглядел чертовски великолепно.
Время благосклонно отнеслось к нему, чему я не должна была удивляться, потому что знала, что так и будет. То, каким его создала природа, по-другому и быть не могло. Но я также видела у него в доме фотографии его отца. С возрастом он тоже выглядел красивым.
Не то чтобы прошло тридцать лет. Грею исполнилось всего тридцать три.
Но он выглядел хорошо, точно так же, как выглядел бы в пятьдесят три, шестьдесят три и, если повезет, восемьдесят три.
— Как ты меня нашел? — спросила я, отрывая взгляд от всего, что было им, чтобы посмотреть в синеву его глаз.
— Куколка, ты приехала в Мустанг и произвела фурор. Не найти тебя было бы невозможно.
Он продолжал говорить, но увидев как я дернулась, словно от удара, замолчал и нахмурил брови.
Это произошло из-за первого сказанного им слова.
Куколка.
— Айви? — позвал он, голос прозвучал мягче, в нем сквозила нить беспокойства.
Я собралась с мыслями и расправила плечи.
— Убирайся.
Беспокойство исчезло, и выражение его лица снова стало суровым.
— О нет, мы поговорим.
— Нам не о чем говорить, — сообщила я ему.
— Сутки назад, я бы с тобой согласился. Но ты пронеслась своей попкой по двум округам, оставляя заметный след из денег своего мужчины, и ткнула этим всем в лицо, особенно мне, так что теперь мы поговорим.
— Дело сделано, ты ничего не можешь изменить, так что просто уходи и живи дальше, — посоветовала я.
— Ты снова права, Айви. Дело сделано, и я ничего не могу изменить, но это не значит, что мне нечего сказать по этому поводу. И я скажу то, что должен, а ты выслушаешь.
Серьезно?
Почему эти люди не могли просто оставить меня в покое?
— Это так необходимо? — огрызнулась я.
— Для меня, да. Ты, Айви, ты заявляешься в Мустанг и решаешь мои проблемы с помощью денег другого мужика? Какого хрена?
— Грей...
— Это не круто, — грубо оборвал он меня, в его голосе нарастала ярость. — Швыряешь мне в лицо своего мужика и его деньги, Айви. Это... не... круто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это не его деньги, Грей, а мои, — выпалила я в ответ, Грей отшатнулся, и на его лице отразилось удивление. Я продолжила: — Так что можешь перестать вести себя как мачо-ковбой с ранчо, злясь из-за того, что другой мужчина разобрался с твоими проблемами. Теперь можешь начать вести себя как мачо-ковбой с ранчо, злясь из-за того, что с твоими проблемами разобралась женщина. Но, ради Бога, делай это где-нибудь в другом месте.
— Это его деньги, — настаивал Грей, удивление исчезло с его лица, ярость вернулась.
— Нет, Грей, — надавила я в ответ.
— Его, Айви, ты с ним живешь, трахаешься с ним, он использует тебя, твои волосы, твою задницу и твои ноги, чтобы заработать деньги, которые тебе платит, так что это его деньги. Господи, за все эти годы ты так ничему и не научилась. Все стало только хуже.
Расплавленная сталь пронеслась по моим венам, обволакивая позвоночник, и в этот момент я потеряла рассудок.
— Как ты смеешь? — прошипела я.
— Очень просто, — отрезал Грей в ответ.
— Ты понятия не имеешь, что между Лэшем и мной.
Он наклонился, выражение его лица, поза и тон говорили, что его гнев нарастал вместе с моим.
— Дорогуша, ты забываешь, что я видел тебя. Ты виляла своей упругой задницей прямо у меня перед носом. Я заплатил триста долларов за место на том шоу, как и сотня других мужиков у той сцены. Ты можешь говорить целый год, но тебе не убедить меня, что мужчина, которого ты трахаешь, просто так дал тебе все эти деньги. Он использует тебя так же, как и твой брат. За исключением того, что в отличие от твоего брата он имеет тебя другим способом, а ты так чертовски глупа, что позволяешь ему это.
— Ты не знаешь, какие у нас отношения, — огрызнулась я.
— Я точно знаю, — отрезал он.
— Нет, не знаешь, Грей. Лэш — гей.
Я так взбесилась из-за его слов и тона, что это просто вырвалось из меня.
Я хотела, чтобы мои слова испарились, прежде чем достигнут ушей Грея, но через наносекунду увидела, что чуда не произошло. Это стало понятно по шоку, отразившемуся на его лице.
И я должна была немедленно исправить нанесенный ущерб.
— Ты не можешь никому рассказать, — прошептала я.
Грей уставился на меня, не говоря ни слова.
В отчаянии я бросилась к нему и повторила:
— Ты не можешь никому рассказать. Никто не знает. Никто, кроме меня. Ты никому не можешь рассказать.
Грей посмотрел на меня сверху вниз, все еще не в силах вымолвить ни слова, и я подняла руку, стиснула в кулаке его рубашку и прильнула к нему.
— Грей, ты должен пообещать мне, что не скажешь ни слова. Он доверяет мне. Я единственная в этом мире, кому он доверяет. Я знаю о нем все, он знает обо мне все. Единственная причина, по которой он сделал мне этот подарок, заключалась в том, что он доверил мне хранить его секрет. — Я прижалась теснее, приподнимаясь на цыпочки. — Пожалуйста, Грей, умоляю. Он мой единственный друг в этом мире, и он мне доверяет. Ты должен пообещать, что никому не обмолвишься о том, что я только что сказала.
Взгляд Грея скользнул по моему лицу, задержавшись на нем, но он по-прежнему ничего не говорил.
— Пожалуйста, — прошептала я, чувствуя, как слезы навернулись на глаза, слыша отчаяние в одном единственном слове, Грей поднял руку, обхватывая мой кулак с зажатой в ней рубашкой, его касание было крепким и теплым.
— Айви, кому я могу рассказать? — прошептал он в ответ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никому, пожалуйста, пообещай мне, — взмолилась я, и его пальцы сжались.
— Я обещаю, дорогая.
Я уставилась в его глаза, ища малейший признак того, что он мне лжет, и, когда ничего не увидела, выдохнула.
Потом я поняла, что прижимаюсь грудью к его груди, моя рука вцепилась в его рубашку, а его рука держала мою, поэтому я отдернула руку и сделала два шага назад.
