— Документы похищены, условие «партнера» не выполнено, взрыва не было. Мы остались ни с чем, — консул помедлил, наблюдая за работой дворника, сгребавшего прелую траву с газона. — И у нас в запасе всего три дня. Как нам быть?
— Утрата документов — полностью моя вина, — глухо проговорил Идзуми. — Мы не смогли обеспечить надежную охрану во время пожара.
— Не стоит себя винить, Идзуми-сан. Вы выжили сами — это важнее.
— Но документы потеряны!
Консул покосился на собеседника, с сомнением в голосе сказал:
— А вас не насторожило содержание документов? Столь… неожиданные решения русских по отношению к союзнику, да еще во время мировой войны! Ведь эти шаги, будь они предприняты, противопоставят русскую империю Антанте. Не слишком ли велика цена предательства?
Идзуми кивнул.
— Сомнения были. В посольстве высказывались подобные мысли. Однако документы соответствуют подлинникам. Мы не можем просто отмахнуться от них.
— Вы подозреваете этого… художника?
— Возможно, он сотрудник русской контрразведки. Тогда понятно его пребывание здесь. Русские думают, что у нас есть и другие документы.
— Он работает в одиночку?
— Его помощники могут быть в поезде. — Идзуми отошел от окна, присел за стол, на котором стояли чайник, чашки, вазочки с сахаром, медом. — Однако Скорин может и не иметь отношения к контрразведке. Мы в меру сил наблюдали за ним, он действительно состоит в съемочной группе, рисует, у него роман с одной актрисой. Я думаю, его надо проверить.
— Как?
— Допросить.
Такеда обернулся на Идзуми, удивленно вскинул брови:
— Вы хотите захватить русского офицера? Здесь? Но это… это конфликт, в котором мы выступим виновной стороной!
Идзуми позволил себе легкую усмешку, прикрыв ее коротким поклоном, и подумал, что консул, при всех его достоинствах как дипломата, все же мало что смыслит в делах разведки. Тонкости работы тайной службы недоступны его пониманию.
— У вас наверняка есть выходы на местный уголовный контингент. Я знаю, нелегальные агенты наладили такие связи.
— Видимо, да. Я не касался этого.
— Мы попросим уголовников захватить Скорина и допросить. Если он офицер — мы тут же поймем. Если нет… возможно, просто купим у него документы.
— А если он не отдаст?
— В любом случае мы будем в стороне, — видя, что консул не понимает, Идзуми пояснил: — Нам надо понять, у кого сейчас украденные документы. И есть ли возможность вернуть их. Поймите, Тоширо-сан, нам надо точно знать, что мы имеем на руках, до того, как на связь выйдет «партнер».
— А он выйдет?
— Должен. Ему еще что-то надо от нас помимо золота. И он заинтересован в передаче нам второй части документов. Так вот, к этому времени мы должны быть уверены, стоит ли торговаться за вторую часть или нет.
— А если русские следят за вами?
— Следят точно. Диверсия предотвращена, Касуми пропал, а русские об этом молчат. Почему? Не хотят конфликтовать с нами? Или ведут игру?
Такеда пожал плечами.
— Я должен довести дело до конца, раз оно поручено мне. И я считаю, что игра не закончена.
— Русские наши союзники, — заметил Такеда.
— Союзники не строят планов войны против друзей. И не заключают сепаратных соглашений с врагом. Как это ни покажется странным, получение нами документов на пользу русскому императору. Мы спасаем его от позора предательства и от новой войны с союзником.
Такеда кивнул, признавая правоту собеседника. Он хотел что-то сказать, но тут открылась дверь и вошел сотрудник консульства.
— Такеда-сан, пришло извещение из русской полиции. Тело Касуми найдено и опознано. Он погиб, выпав из вагона в тоннеле. Вот телеграмма.
Сотрудник шагнул вперед и протянул консулу бланк.
…— Документы в консульстве. И их оттуда не вынесут до отправки парохода. Значит, перехват возможен только по пути в порт.
— В авто будут консул и охрана. Поедут с флагами, да еще попросят полицию сопроводить. На такую колонну глупо нападать.
— И по дороге ничего не сделать. Мертвый вариант.
— Остается консульство. Незаметно проникнуть, осмотреть. Желательно ночью. Найти сейф, тихонько вскрыть.
— А охрана?
— Ночью? Только внешняя. В жилую часть не полезем. Но без плана здания не обойтись.
— В управлении градоначальника есть план. Хотя японцы могли и достроить что-то.
— Разведаем. Правда, сейф тихо не вскроешь, тут спец нужен.
— А наш героический поручик на что? Сработает как надо!
— Об одном господа забыли. Как мы проберемся в консульство? Здание за оградой, охраняется. Двор просматривается со всех сторон. А у нас костюмов-невидимок нет. И деревьями не прикинемся. А?
— Проблема… будем думать.
— А когда будете думать, вспомните о том, что мы тут все делаем?
— Не понял?
— Эх, господа! И куда же вы без женщин?! Для чего мы притащили с собой целую съемочную группу? Для чего меня Зинштейн избрал своей Музой и зачем он строчил свой сценарий? Фильм! Снимать мы можем когда угодно и где угодно. В том числе и у консульства. Наш Сереженька…
— Твой Сереженька!
— Вы моветон, ротмистр! Наш! Сереженька! Как-то впечатлил господина капитана своими талантами на поприще звуковых эффектов! Пусть повторит это еще раз или два. Под окнами консульства. Под шумок вы и проникнете внутрь здания. А?
— Диана, ты умница! Нет, ты гений! Ты прелесть! Господин капитан, с вашего разрешения я запечатлю на деснице несравненной Дианы Генриховны братский поцелуй!
— Угостили бы даму шампанским, ротмистр. Вместо того чтобы целовать перчатки.
— Для вас, Диана, что угодно! И немедленно!
Совещание прошло как игра в пинг-понг. Только вместо шарика перебрасывались фразами. Вышло с задором, с юморком. И продуктивно. Да и выбор-то у группы был невелик. Брать документы при нападении на кортеж или попробовать незаметно проникнуть в консульство. Тоже не идеал, однако иного пути не было.
Но столь простое и легкое решение наводило на нерадостные мысли.
— Если мы так быстро сообразили, как быть, то и японцы могут просчитать это вариант! — вполне резонно заметил Гоглидзе, разливая по бокалам шампанское. — И будут нас ждать.
— Могут, — согласился Щепкин. — Правда, они не знают, кто, когда и как. Мы вроде как вне подозрений. Наше появление под стенами консульства будет оправдано. Что съемки настоящие, японцы знают, нас тоже знают. Есть шанс проскочить.
— Хорошо бы какой отвлекающий маневр, — вздохнул Гоглидзе. — Как когда-то на фронте. Пока они смотрят туда, мы проскочим здесь.
— Им пока хватит и Касуми. Полиция должна сообщить им об обнаружении трупа. Пусть Идзуми и консул поломают головы, что там вышло и как отреагируют власти. — Щепкин попробовал шампанское, довольно кивнул. — Не «Вдова Клико», но все же… Японцы тоже на нервах. Участие сотрудника их посольства в диверсии — большая проблема! Вот пусть и пугают сами себя. А если вдруг перестанут… придумаем что-то еще.
— Значит, в синема играем до конца и всерьез! — констатировал Белкин.
— Именно. Но не все. Григорий — на тебе подготовка операции. Я обеспечиваю съемки в нужном месте. Диана, Георгий — вы все время с Зинштейном. Пусть вас видят, пусть считают, что все так и должно быть.
— Кстати, надо и за художником присмотреть, — предложил Белкин. — Как бы он не сболтнул про документы. Хоть и обещал молчать, но напомнить нелишне.
Щепкин нахмурился, нехотя кивнул.
— Напомним. А пока его тоже из виду старайтесь не выпускать. На всякий случай… Вопросы?
Вопросов не было. Ситуация предельно ясна, а цейтнот времени подгонял и заставлял живее думать и действовать. Тут не до лишней болтовни.
Щепкин это понимал, но все же посчитал своим долгом напомнить:
— Мы обязаны добиться результата! В любом случае! Иначе последствия будут просто непредсказуемыми.
2
Подготовка к съемкам началась в этот же день. Зинштейн заставил Щепкина проверить смету и утвердить ее, после чего показал список требуемого оборудования, получил одобрение и ушел довольный результатом. С собой он увел Гоглидзе и Холодову, потребовав, чтобы те присутствовали при найме на работу операторов, осветителей, художника и прочих, без кого сам процесс съемок мог забуксовать.
Щепкин под предлогом получения разрешения на съемки в городе и окрестностях заехал к градоначальнику Ивану Алексеевичу Ющенкову, которого знал еще по прежней работе во Владивостоке. Правда, тогда градоначальник считал, что молодой ловкий коммерсант занимается прокатом фильмов и ведет занятия в кружке борьбы. Поэтому и встретил его сейчас соответственно. Но когда Василий предъявил документы, сразу посерьезнел. Капитан контрразведки из столицы — это не шутка.
