— Что надо от нас? Какая помощь?
— Разрешение на съемки в любой части города и в соседних поселках. Несколько полицейских, желательно молодых и толковых, для оцепления и наблюдения. И чтобы полиция и жандармы не лезли с вопросами.
Щепкин с легкой улыбкой наблюдал за немолодым уже, но еще в силе Иваном Алексеевичем, а тот спешно записывал что-то на бумаге.
— Хорошо, Василий Сергеевич. Все сделаем, раз надо. Разрешение будет сегодня же. Полицию я предупрежу, они помогут. Что-то еще?
— С остальным справимся сами. Спасибо, Иван Алексеевич.
Ющенков пожал капитану руку, проводил до дверей и еще раз заверил, что все сделает.
В городском управлении полиции капитана встретили более сдержанно. Им уже сообщили о приезде группы Щепкина и потребовали оказать тем всяческую помощь. А это значит, надо отрывать своих людей от прежних дел и направлять на новые. Кому такое понравится?
Здесь же в управлении Щепкина ждал начальник контрразведки крепости подполковник Воеводин. С ним капитан тоже был знаком.
Со слов Воеводина и начальника управления Старшинова особых проблем с выходцами из Японии не было. Не то что с китайцами, корейцами и прочими азиатами. Пришлось даже создавать специальную «китайскую полицию», чтобы оградить выходцев из Поднебесной от хунхузов и грабителей.
Японское консульство оказывает помощь русским властям в работе, в том числе в деле разведки и контрразведки. Союзники ведь, так что помогают!
Однако японцы ведут и свою работу, но крайне осторожно. И никак не мешают русским.
— Несколько человек мы знаем, — сказал Воеводин. — Японские агенты под прикрытием. Двое держат прачечную, один посудную лавку. Еще один фотостудию. Ну, ты знаешь их привычки.
Щепкин знал. Все эти способы прикрытия японцы использовали еще до войны с Россией, применяют и сейчас.
— За городом у них есть здание. Оформлено как склад. Там трое или четверо рабочих — японцы и один китаец.
— За сотрудниками консульства особо не следим, — добавил Старшинов. — Так… приглядываем по случаю. Этим охранное занимается и жандармская команда крепости.
Щепкин объяснил суть дела, не вдаваясь в подробности. Его рассказ заставил Воеводина и Старшинова помрачнеть.
— Не хотелось бы портить отношения с консульством… Как оно еще обернется, — вздохнул Старшинов.
— Что от нас надо? — спросил Воеводин.
Он меньше переживал из-за случившегося и был больше настроен на работу.
— Взять под негласный контроль все перемещения японцев. Контакты, маршруты, сделки. Особенно контакты! Есть подозрение, что с ними могут выйти на связь… посторонние.
— Есть кто-то на примете?
Щепкин поморщился, неохотно ответил:
— Есть. Но это не точно.
— Сделаем, — кивнул Воеводин. — Жандармерию я сам предупрежу, они помогут.
— Отлично! Связь со мной обычным способом. Если что-то экстренное — через моего заместителя Гоглидзе. Он вроде как директор группы, общается со всеми подряд.
— Фильм взаправду снимать будете? — усмехнулся Воеводин.
— Будем. Под съемки операцию и проведем.
— А блокада с моря и задержка пароходов?
— Только если провалим операцию. — Щепкин постучал по столу и спохватился: — Да, японцам ведь сообщили о трупе Касуми?
— Уже. Из консульства звонили, просили переправить тело во Владивосток.
— Какие-то вопросы задавали?
— Уточняли причины смерти, — ответил Старшинов. — Больше чем уверен, они проведут осмотр тела перед захоронением.
Щепкин переглянулся с Воеводиным. Это и так понятно. Наверняка и своего врача заставят вскрыть труп, чтобы проверить, отчего умер Касуми.
— Яд искать будут точно, — словно прочитал мысли капитана Воеводин.
— Время потеряют. Касуми вылетел и вагона на скорости и переломал себе кости. Да и голову, наверное, ему отшибло, — хмыкнул Щепкин.
Воеводин понимающе кивнул.
— Твоя работа? Ну да, ты же мастер дзюдо! Я помню, как ты нас раскидывал по залу. А что же живым не взял?
— Так он тоже не лыком шит, — с досадой ответил капитан. — Ладно, что уж теперь! Пора мне. Надеюсь, все пройдет как надо.
— Ни пуха! — напутствовал Воеводин.
— К черту!
Остаток дня вышел нервным. Неугомонный Зинштейн, собрав новую съемочную группу, планировал процесс съемок. Под свои нужды он оккупировал холл, поэтому на втором этаже гостиницы было шумно и многолюдно.
Дважды он напоминал Щепкину о разрешении на съемку и каждый раз недовольно сопел, когда слышал в ответ «скоро!». От его энергии уже начал стонать Гоглидзе. Мало того что режиссер вымотал душу требованиями и просьбами, так еще предложил сыграть роль князя Урусова.
— Бедный Витольд лечится, — говорил Зинштейн. — Я прошу вас! Уж, пожалуйста, не откажите, Георгий Дмитриевич! У вас такой типаж! Такая стать! Это не так сложно!
— Но я не…
Зинштейн прерывал слабые попытки ротмистра отказаться и с большим напором продолжал:
— Я переписал роль, она стала не такой большой! Всего-то пять сцен! Умоляю, не погубите! Местные актеры театра не потянут! Это ведь не на сцене, тут чувства надо экспрессией передавать, а не текстом!
Так князь Гоглидзе получил роль князя Урусова!
Диана была рядом с режиссером и актерами, она уже стала там своей. И вместе с Зинштейном, Гоглидзе, Бровниковым и новым оператором каталась по городу, выбирая места будущих съемок. Она-то и подсказала прекрасный вид на аллею. По чистой случайности неподалеку было японское консульство.
Гоглидзе рьяно поддержал и Зинштейн после небольшого размышления одобрил выбор. Здесь он хотел снять одну из самых динамичных и особенно громких сцен фильма.
Белкин пропал напрочь, уехал в крепость за набором специальных инструментов и взрывчатых средств. Воеводин организовал ему свободный доступ и обещал снабдить чем угодно, вплоть до гаубиц.
Предоставленный сам себе Щепкин все пытался сложить в уме головоломку. Он никак не мог понять, как Смардаш оказался в съемочной группе и кто стоит за ним. В случайное совпадение он не верил. Но сколько ни думал — ничего не выходило. Мистер неизвестный работал тонко, следов не оставлял.
Капитан закрывал глаза и видел тот темный силуэт в тамбуре, который так внезапно исчез. Кто это мог быть?
Вечером пришло сообщение от Старшинова. С территории консульства Японии выехали два крытых экипажа и направились в сторону порта.
Звонил, видимо, старший филерской команды, он же добавил, что если экипажи выедут за город, вести наблюдение там крайне сложно.
Щепкин потребовал сообщить приметы экипажей, а получив их, поспешил на улицу. У дверей гостиницы его ждала пролетка, а в гараже — автомобиль. Сейчас Щепкин выбрал пролетку.
Он и сам толком не мог сказать, почему выскочил из номера с такой поспешностью. Сам факт выезда экипажей из консульства ничем примечательным не был. Да и утром бы доложили, куда и для чего выезжали японцы. Но какое-то подспудное чувство тревоги заставило покинуть гостиницу и теперь гнало вперед.
Экипажи капитан заметил уже в центре. Те дружно свернули в сторону порта, но вскоре разделились. Один так и пошел к порту, второй повернул налево, снизил скорость. Щепкин велел возчику ехать за вторым на удалении.
Японцы явно никуда не спешили, проскочили еще одну улицу и встали неподалеку от галантерейного магазина. Щепкин дал команду заехать с другой стороны и проехать мимо экипажа. Через две минуты пролетка уже катила навстречу японцам по другой стороне дороги. Возчик снизил скорость, пропуская перед собой пешеходов.
В этот момент дверца экипажа открылась и из нее вышел Кинджиро собственной персоной. За ним на тротуар ступила молодая женщина в ярком наряде. Она подала руку Кинджиро и повернулась.
Пролетка как раз проезжала мимо них, и Щепкин отлично разглядел лицо женщины. Это была Акина! Его первая и самая большая любовь, потерянная почти семь лет назад.
…В Киото он приехал ровно через год после встречи с Акиной. И сразу поспешил к знакомому дому, из сада которого открывался отличный вид на гору Атаго. Но Акины там не застал. Его вообще не пустили на порог и велели убираться.
Рассерженный Василий пытался поговорить с матерью Акины, но прислужник сказал, что та умерла.
В растерянности Щепкин пошел по дороге. Ноги сами привели его к знакомому зданию семинарии. Поблизости от нее был дом старого учителя Сато. Тот встретил ученика во дворе. С улыбкой посмотрел на вставшего перед ним на колени здоровяка, выслушал витиеватое приветствие и пригласил в дом.
За чашкой чая Василий поведал об учебе в Кадокане, еще раз поблагодарил учителя за науку и за помощь. О том, что он получил первый дан, скромно умолчал, но Сато уже знал об этом. И поздравил Щепкина с большим успехом.
