наружного давления.
За месяц, который прошел с тех пор, как Маск поручил своей команде подготовить ракету к запуску за шесть недель, его сотрудники сделали для этого все, что смогли. Они собрали последние компоненты Falcon 1 и нашли способ быстро доставить ее на Квадж. Все сидящие в грузовом отсеке люди разделяли страсть Маска к космическим полетам. Однако при попытке как можно быстрее перевезти ракету через Тихий океан они как минимум повредили ее хрупкий корпус. Воздействие могло привести и к разрушению внутренних конструкций ракеты, в том числе перегородок в баке, которые не позволяют топливным компонентам расплескаться. Чиннери, Данн и остальные сильно переживали о том, что будет дальше. «Мы думали, нам конец, – вспоминает Чиннери. – Топливный бак погнулся. Мы были опустошены». Еще до того, как C-17 остановился на взлетно-посадочной полосе на Гавайях, они задумались о том, чтобы отправить носитель обратно на завод в Хоторне, где находились инструменты для его починки. А что если его нельзя починить? Последствия очередного провала они даже не могли себе представить.
Инженеры вышли из самолета. Как только их мобильные телефоны отыскали сеть, они позвонили находящимся в Калифорнии вице-президентам компании, чтобы сообщить плохие новости. Первым делом Чиннери позвонила Баззе, своему начальнику, который отвечал за пуск. Они приземлились на Гавайях после наступления темноты, а значит, в Штатах было уже далеко за полночь. Базза ответил на звонок неуверенным тоном, но, услышав дрожащий голос Чиннери, быстро осознал всю серьезность ситуации. Базза также знал, что посреди ночи в Калифорнии и на Гавайях, учитывая усталость команды, мало что можно сделать. SpaceX уже оплатила перелет до Кваджа. «Идите спать, – сказал он Чиннери. – Поговорим утром». Пытаясь успокоить ее, Базза сказал, что, возможно, повреждение все-таки удастся устранить.
Тем временем Ли дозвонилась до своего начальника – Томпсона. Она тоже очень переживала по поводу произошедшего. Как старший инженер-конструктор, отвечавший за ракету во время перелета, сразу после приземления она проверила состояние носителя и его топливных баков. Снаружи Falcon 1 выглядела так, как будто ничего не произошло. Она спросила Томпсона, не следует ли им вернуться в Калифорнию. «Нет, вы, ребята, полетите дальше, – сказал он Ли. – Постарайтесь немного отдохнуть».
Было легче сказать, чем сделать. Из-за спешной организации транспортировки ракеты никто не позаботился об условиях для ночевки команды SpaceX на базе возле Перл-Харбор. В отель они пойти не могли, у военных тоже ничего не было предусмотрено для их размещения, поэтому они устроились как могли. Некоторые спали в креслах. Чиннери и еще несколько человек прикорнули на детской игровой площадке, находящейся рядом с главным вестибюлем аэропорта. Для этого им пришлось скрючиться на изогнутых пластиковых горках. Пожалев команду SpaceX, экипаж C-17 организовал доставку нескольких пицц. Однако инженеры и техники не смогли бы как следует выспаться в ту ночь, даже если бы оказались в мягких кроватях пятизвездочного отеля.
Дозаправленный C-17 доставил ракету на Квадж на следующий день, после чего плоскодонная баржа, напоминавшая суда, на которых союзники высаживались в Нормандии, привезла носитель на Омелек. Закатив Falcon 1 в расположенный на острове ангар, команда предварительно осмотрела ракету.
Крошечную камеру, прикрепленную к гибкой трубке, известную как бороскоп, вставили внутрь первой ступени через порт для датчика. Около десяти инженеров и техников столпились вокруг небольшого экрана, когда извивающийся зонд оказался внутри кислородного бака. «Управлять бороскопом было невероятно сложно, но внезапно он перевернулся, и мы увидели перегородку, вырванную из своего крепления, – вспоминает Данн. – Тогда мы поняли, что ракета нуждается в хирургической операции, а у нас большие неприятности».
Чиннери должна была разработать план восстановления первой ступени Falcon 1. Она подсчитала, что если они будут систематически следовать всем формальным процедурам, принятым в компании, то им потребуется шесть недель на то, чтобы разобрать ступень, осмотреть повреждения, устранить их, протестировать и подготовить ракету к пуску. В пятницу, 5 сентября, она представила план своему непосредственному руководству. Базза и Томпсон, находившиеся в Хоторне, поделились им с Маском. «Увидев его, Илон пришел в бешенство», – вспоминает Томпсон. Это было слишком долго. У SpaceX не оставалось шести недель. На самом деле имеющихся у компании средств не хватило бы и на месяц.
Томпсон и Базза зашли в одну из офисных кабинок на заводе и связались с Чиннери, Данном, Шиханом и еще несколькими непосредственными подчиненными, которые собрались в импровизированном конференц-зале внутри трейлера на Омелеке. Чиннери начала разговор с обсуждения своего плана, но вскоре Томпсон ее прервал. Он хотел донести до сотрудников серьезность ситуации.
«Вам лучше заткнуться и выслушать меня, – сказал Томпсон. – Вы не привезете эту гребаную ракету обратно, а разберете ее прямо там. И вам, черт возьми, лучше сделать это к нашему с Баззой приезду – к утру понедельника».
После этих слов в трейлере на Омелеке воцарилась мертвая тишина. Инженерам предстояло починить ракету прямо в тропиках. У них не было времени на контроль качества или тщательное документирование своих действий. Не было и шести недель – только одна. Они понимали, что им придется бросить на это все силы и надеяться на лучшее.
«После слов Томпсона повисла пауза, – вспоминает Данн. – Но ненадолго. В конце концов, работа инженеров и техников заключается в решении проблем, так что все мы сплотились вокруг поставленной задачи».
* * *
Чтобы помочь команде на Омелеке починить ракету, Томпсон и Базза собрали на заводе в Хоторне оборудование, которое могло потребоваться для ее ремонта, в том числе перегородки, зажимы и многое другое. В субботу они загрузили все это в самолет Маска Dassault Falcon 900. Поскольку у них не было времени доставлять зажигательную жидкость TEA-TEB на Квадж морем, Базза прихватил с собой и ее. Контейнер напоминал канистру с пропаном, и, когда Базза принес его в самолет, пилот спросил, что внутри.
«Ну, это пирофор, – ответил Базза, – вещество, которое самовоспламеняется при контакте с воздухом».
«Вы собираетесь поместить это на сиденье рядом с собой?» – спросил пилот.
Базза ответил утвердительно. На вопрос о возможных последствиях возгорания смеси TEA-TEB во время полета он сказал: «У вас будет два варианта: подняться очень высоко, а затем понизить давление в кабине, чтобы там не осталось воздуха, или опуститься очень низко, чтобы я смог открыть дверь и выбросить канистру».
Пилоту его слов оказалось достаточно.
«Мы знали, что нам нужна смесь TEA-TEB, но не могли привезти ее другим способом, – объяснил Базза. – То была одна из отчаянных мер, на которые нам приходилось идти».
Реактивный самолет Falcon 900 благополучно приземлился на Квадже в понедельник около девяти вечера, но Базза и Томпсону не разрешили выгрузить оборудование. Местное время на Квадже, расположенном к западу от международной линии перемены дат, почти на целый день опережает
