— Извини, я как-то не подумал, — огорчился Эрик. — Кому передать Выборг?
— Перезимуй на старом месте, по весне обустраивайся на Роченсальме. Для строительства крепости я пришлю тебе архитектора.
— Сами справимся! — вскинул подбородок воевода. — Не велика наука — стены поднять!
О как! Норманн не стал спорить, прямой необходимости в создании нового укрепления сейчас не было и не предвиделось в обозримом будущем. В то же время нельзя допустить самострой, как бы Эрик ни старался, он все равно напортачит. Пришлось самому браться за проектирование. Не мудрствуя лукаво, Норманн нанес на кусок шелка проекцию Петропавловской крепости, а чуть в стороне нарисовал форт «Петр I», который защищал Кронштадтский рейд. Эрик, еле слышно посапывая, с восхищением следил за рождением рисунка, за что в качестве приза получил детальный вид углового бастиона. Вместо масштаба князь добавил к каждому эскизу по несколько фигур с топорами и отдал «инженерный» проект будущему исполнителю. Для строительства на гранитной скале фундамент не требуется, тем не менее без математики не обойтись. Здесь и расчет секторов обстрела, и алгоритм подавления вражеских батарей, и поддержка огнем при угрозе прорыва.
За ужином произошел забавный конфуз с далеко идущими последствиями. Эрик Стенссон присутствовал за столом в качестве приглашенного гостя. Стесняясь непривычной обстановки и обилия всевозможной посуды, вилок и прочих столовых приборов, он робко пропускал большинство блюд. Пытаясь разрезать купаты, брызнул на скатерть жиром и густо покраснел. Княжичи с женами великодушно подбадривали соседа по столу, пытаясь снять смущение, отвлекали вопросами о Выборге или просили рассказать про короля Магнуса Норвежского. За разговором постепенно прошла скованность, молодежь принялась оживленно обсуждать поход в Норчепинг, который неожиданно закончился взятием шведской столицы. Во время смены блюд Эрик внимательно посмотрел на служанку и резко выпрямился. Перед ним стояла девушка с картины! Несколько мгновений он растерянно переводил взгляд с красавицы на Норманна, затем выкрикнул на весь зал:
— Так вот кто спас рабыню от бесчестия!
Служанка тихохонько хихикнула и, дабы не засмеяться при господах, бросилась на кухню. За подобную несдержанность обязательно накажут.
— Князь, — рухнул на колени Эрик, — отдай рабыню мне в жены!
От неожиданного поворота событий теперь уже опешил Норманн. Конфуз требовал разрешения, кто и когда нарисован на картине, ни для кого из челяди не секрет. И княжичи с женами не раз бывали в кабинете, вон, поглядывали на выборгского воеводу со смешинками в глазах. Что делать? Отговаривать нельзя, юноша искренен в своем порыве. Спустить сватовство на тормозах, а за это время нарисовать другую картину с Эриком Стенссоном в роли Геракла? Нельзя, при прямолинейном восприятии сюжета конечный результат презентации «шедевра» непредсказуем. А вдруг возомнит об украденной душе или иной подобной хрени?
— Она свободна! — громко и внятно ответил Норманн. — Хочешь взять в жены, я не возражаю, но сначала ты должен получить ее согласие.
Эрик тотчас метнулся на кухню, а княжичи с женами тихохонько хихикнули.
— Не надо, — укорил Норманн, — человек встретил любовь, а вы посмеиваетесь.
— Разве можно путать реальную жизнь с рисованной картинкой? — поджав губы, прокомментировал Василий Васильевич.
— Он никогда не видел даже лубочных картин, вот и потерял голову. Вы, друзья, пожалуйста, не смейтесь над ним, а вдруг совместная жизнь сладится.
— Совет им да любовь, а мы роток на замок, — вынес общий вердикт Федор Александрович.
Пока за столом обсуждали неожиданное продолжение художественного сюжета, Эрик вывел с кухни пунцовую служанку, и оба синхронно опустились перед князем на колени.
— Она согласна! Андрей Федорсон, благослови нас на брак! — тряхнув белобрысой головой, попросил выборгский воевода.
— Совет вам да любовь! — ответил Норманн и протянул икону, которую кто-то из слуг успел незаметно сунуть ему в руки.
В трапезной поднялась радостная суета, сначала с поздравлениями и пожеланиями подошли княжичи с женами, следом потянулась слегка робеющая при господах прислуга. Новость невероятным образом вылетела за двери, в трапезную шумно вломились сопровождавшие Эрика норги и принялись тискать жениха и невесту. Привычная размеренность ужина, традиционно перетекавшего в вечерние посиделки за самоваром, разбилась о радостное веселье по поводу предстоящей свадьбы. Обескураженный порушенными планами, Норманн вышел из трапезной и после недолгих раздумий направился в рабочий кабинет. На сегодня все дела были закончены, и секретарь давно ушел домой. На всякий случай качнул колокольчик в виде вечевого колокола и хотел было взять со стеллажа карту Финского залива, но в кабинете появился секретарь.
— Ты еще здесь? — удивился князь. — Иди домой, я самостоятельно управлюсь.
— Я не мог уйти, тебя дожидается новгородский боярин Сава Мишинич из Заладожской стороны Шелонской пятины, — без намека на недовольство ответил секретарь.
— Кто таков? Я о нем никогда не слышал.
— Уважаемый человек, держит на Сайменских озерах большую факторию и Савин городок.
Дело важное, если человек упорно дожидается встречи. Секретарь не мог не сказать, что по вечерам князя практически никогда не бывает в рабочем кабинете. Сам факт существования на Сайменских озерах Новгородской фактории нисколько не удивлял. Если на востоке торговая империя дотянулась до Иртыша, то на западе торговцы и промышленники запросто могли выйти к Норвежскому морю. Аборигены Скандинавии не более воинственны, чем вотяки, пермяки или западносибирские угоры. Норманн не стал гадать о причинах, которые заставили гостя искать встречи, сейчас зайдет и сам все расскажет.
Боярин оказался рослым кряжистым дедком с длиннющей седой бородой. Визитер с порога поклонился в пояс, после чего застыл в растерянности. Рабочий кабинет князя не блистал роскошью, в то же время напольные светильники всегда поражали человеческое воображение. Вырезанные из кварца витые стойки заканчивались открытыми ладонями, в которых горел голубой огонек осветительного масла.
— Проходи, Сава Мишинич, — предложил князь, — выбирай кресло на свой вкус да рассказывай о своем деле.
Боярин с опаской обошел светильники и выбрал кресло у стола напротив хозяина.
— Не зря молва говорит, что ты любитель пошутить, — еще раз покосившись на светильники, заметил гость.
— Греки из камня людей вырезают, — с улыбкой заметил Норманн, — тысячу лет стоят и ни разу ни на кого не напали.
— Они привыкли к своим истуканам, — ответил с улыбкой Сава Мишинич, — а нам странно зреть торчащие из камня людские руки.
— В таком случае прикажу сделать персиянок с подносами на головах, — засмеялся князь.
— Только греческую срамоту одежкой прикрой. Иначе гости засмотрятся на девичьи прелести и забудут хозяина, — шутливо ответил боярин.
Неожиданная идея пришлась по нраву, и реализовать не сложно — достаточно сделать форму, и тысячами отливай из гипса или мраморной крошки.
— Долго ждал? Не желаешь ли чая с пряниками или ватрушками? — предложил Норманн.
— Спасибо за честь, князь! — ответил гость с поясным поклоном. — Спешу я, ушкуй у причала ждет.
— В таком случае говори о деле.
— Уж два месяца прошло, как Выборг к тебе перешел, а ты людей томишь, нет ни слова, ни письма о поборах за проход.
— Потому и нет, что говорить нечего, дружина по весне уйдет на Роченсальм. В Выборге оставлю дьяка со стряпчим да трех стражников.
— Вот оно что. Врагов не боишься, — задумчиво произнес Сава Мишинич, — про конкурентов забыл или не вспомнил?
— Какие могут быть конкуренты? — притворно удивился Норманн. — Земли мои, разрешение на промысел или торговлю я никому не давал.
— Даже так? — сузив глаза, прошептал боярин. — На меня войной пойдешь или сразу в темницу бросишь?
— Нет, мне с тобой воевать некогда, зима пройдет в заботах, по весне свадьба, и сразу на Итиль.
— Не выйдет! — Сава Мишинич с силой ударил кулаком по столу. — Я сам твои крепостенки пожгу, а селян по миру пущу!
— Не-а, — легкомысленно ответил Норманн, — ничего ты жечь не будешь, а крепостенки самолично осмотришь и воеводе отчет напишешь.
— Издеваться вздумал! Да я более прытких в бараний рог гнул! — побагровел лицом боярин.
— Ты, Сава Мишинич, сейчас поезжай по своим делам да возвращайся на Масленицу. Сходим вдвоем к архиепископу да посвятим княжеским титулом с уделом от Сайменских озер до Або, — по-будничному спокойно сказал Норманн.
— Как это? — Боярин не мог поверить услышанному. — Ты ставишь меня над всем озерным краем?
