63
«дольнего мира» —
А. А. Фет «Снежные горы», см. примечание 12 или Ф. И. Тютчев «Есть много мелких безымянных созвездий…» <20 декабря 1859>.
64
«час полусонного и лишенного сил» —
А. А. Фет «Снежные горы», см. примечание 62.
65
«играют выси ледяные с лазурью неба огневой» – А. А. Фет «Снежные горы», см. примечание 62.
66
Сверху карандашом: это дивное сопоставление нерастопимого льда с пламенем мирового горнила напоминают самые горделивые прозрения Ницше о такой же державе полдня: «Glühtnichtdes, Eismeines Wipfelnoch…» Возможно, Коневской имел в виду главу «На горе Елеонской»: поэтому я показываю им только зиму и лед на моих вершинах – и не показываю, что моя гора окружена также всеми солнечными поясами!
Или главу «О черни» из «Так говорил Заратустра». Сравните:
«О, я нашел его, братья мои! Здесь на высоте течет для меня источник радости! <…>
Слишком стремительно течешь ты для меня, источник радости! <…>
И я должен научиться к тебе скромнее приближаться: слишком пылко стремится к тебе мое сердце.
Мое сердце, в котором пылает мое лето, короткое, жаркое, унылое, чрезмерно блаженное: как жаждет мое летнее сердце твоей прохлады!
Прочь, медленная скорбь моей весны! Прочь, злоба моих снежных хлопьев в июне! Я сделался всецело летом и полуднем лета!
Летом с холодными источниками и блаженной тишиной; о, идите, друзья мои, чтобы тишина сделалась еще блаженней!
Ибо эта наша высота и наша родина! Слишком высоко и недоступно живем мы здесь для всех нечистых и для их жажды.
Бросьте только ваш чистый взор в источник моей радости, друзья! Как мог бы он помутиться от этого! Улыбаться должен он вам своей чистотой.
На дереве будущего вьем мы свои гнезда; орлы должны нам, одиноким, приносить в клювах свою пищу!
Поистине, то не будет пищей, которой совместно с нами могли бы совместно питаться и нечистые; им казалось бы, что они пожирают огонь, и сожгли бы себе рты!
Поистине здесь мы не приготовили родного места для нечистых! Ледяной пещерой явилось бы наше счастье для их тел и духа!»
«Так говорил Заратустра» Ф. Ницше. «Сирин», 1990, книга 1, стр. 74–76. «О черни».
67
«родные»: см. примечание 62.
68
«море душистой тени» – А. А. Фет «Солнце нижет лучами в отвес». <1863>
69
«густолистого леса» – А. А. Фет «Солнце нижет лучами в отвес…» <1863 г.>:
«Чтоб и я в том море исчез,Потонул в той душистой тени?Что раскинул твой пышный навес;Распахни мне объятья твои,Густолистый, развесистый лес!»
70
«под липою густою», куда «полдневный зной не проникал» —
А. А. Фет «Лето»: «Как здесь свежо под липою густою – /Полдневный зной сюда не проникал…» <1854 г.>
71
«летних бурях» —
А. А. Фет «Как весел грохот летних бурь…» <1851 г.>
72
«…кой-где первый желтый лист, —
Крутясь слетает на дорогу».
Ф. И. Тютчев «Как весел грохот летних бурь…» <1851 г.>
73
Пантеизм, греч., учение, отождествляющее Бога с миром, причем мир является лишь внешней стороной, обнаружением, проявлением Бога. В древности П. свойствен индийской философии, элейцам, стоикам, неоплатонизму, в новое время его представители Спиноза, Шеллинг, Гегель и др. Пантеизм (от пан… и греч. theуs – бог) – философское учение, отождествляющее бога и мир. Термин «пантеист» был введен английским философом Дж. Толандом (1705), а термин «П.» – его противником, нидерландским теологом И. Фаем (1709). В пантеистических концепциях нередко скрывались натуралистические тенденции, растворявшие бога в природе и подводившие к материализму, представляя собой учения, оппозиционные по отношению к господствовавшему теистическому религиозному мировоззрению. Иногда же в форму П. облекались религиозно-мистические стремления, растворявшие природу в боге. В 1828 г. немецкий философ К. Краузе для обозначения своей идеалистической системы, чтобы отличить ее от системы натуралистической и материалистической П., ввел термин «панентеизм» (от греч. pán en theó – все в боге).
Спиноза Бенедикт (Барух) (1632–1677) – нидерландский философ-материалист и пантеист, создатель геометрического метода в философии. Опираясь на механико-математическую методологию, стремился к созданию целостной картины мира. Продолжая традиции пантеизма, сделал центральным пунктом своей онтологии тождество бога и природы, которую понимал как единую, вечную и бесконечную субстанцию, исключающую существование какого-либо другого начала, и тем самым – причину самой себя.
Гюйо, Жан Мари [Guyau] (1854–1888, Ментона) – французский философ, сторонник утилитаризма; рассматривал духовные явления с точки зрения их биологической полезности. Автор «Эскиза морали без обязательств и санкций» (1884), посвященного человеческой солидарности.
Тэн (Taine) Ипполит Адольф (21.4.1828, Вузьер, Арденны – 5.3.1893, Париж) – французский философ, историк, искусствовед, психолог. Представитель позитивизма первой «классической» формы, испытал на себе влияние О. Конта. Исходил из допущения о первостепенной роли в развитии обществ и народов их географического положения и природных условий. Первым предпринял попытку исследования функционирования искусства в контексте определенного исторического момента. По его мнению, научная эстетическая критика – в отличие от морали – должна опираться на то, что создание или восприятие произведения искусства обусловлено тремя факторами: расой, средой и моментом
74
«а так как мир Господь из ничего создал, то я тот самый материал, который послужил для мирозданья». А. К. Толстой «Дон Жуан». Драматическая поэма. (1859–1860)
75
менее обличенных
76
Перечеркнуто: «В эту бурю слиты все вещие чуяния, гадания, заклятия, созерцания, умозрения человеческой единицы о Вечном, о том, что Выше: Величии и Силы большей или просто о Неведомом и Невидимом».
77
«живом алтаре мироздания» – А. А. Фет «Измучен жизнью, коварством надежды…» <1864?>:
И неподвижно на огненных розахЖивой алтарь мирозданья курится,В его дыму, как в творческих грезах,Вся сила дрожит и вся вечность снится».
78
«дым творческих грез» – А. А. Фет «Измучен жизнью, коварством надежды…» <1864?>
79
«огненные его розы неподвижны» – А. А. Фет «Измучен жизнью, коварством надежды»: <1864?>
80
Сравните этот абзац с заключительным абзацем статьи «Мистическое чувство в русской лирике»: «В едином Браме, в «живом алтаре мироздания» только «дым творческих грез», в остальном же оно незыблемый покой: жертвенник неподвижен и «огненные розы» несгораемы».
//И. Коневской «Мечты и думы». «Водолей», Томск, 2000, стр. 283.
После абзаца рукой автора написано: «Переход к А. Толстому».
Здесь уместно привести незавершенную статью «Самые общие начала понимания поэзии А.К. Толстого»:
«Его восстановление значения формы и многообразия в противоположность безличному единообразному бытию (Фет) и личной человеческой воли и сознания в противоположность мировому бытию: в единицах проявляющемуся и изволяющему, но и вечно изменяющему их (Тютчев). Сохранение тютчевского совмещения всех движений и образов с вечным присутствием, дополнение разумным разрешением внутренней противоположности этого утверждения, в противоположность Фету, вскрывшему противоположность, но не нашедшему связующего мысленного члена, а лишь разъединившему члены в их же совместности.
Тютчевская поэзия – противоразумно – всепризнающая, всеутвердительная, фетовская – более, но не вполне разумно отрицающая, устраняющая одну половину бытия, Алексей Толстой – наиболее разумно посредствующая между обоими половинами, но ради этой задачи, некоторые части от обеих половин отнимающая, устраняющая.
У Тютчева во всех качествах и количествах, как известных, так и не известных нам, – вечное и вместе с тем каждое, в своем ограниченном образе и виде – невозвратно преходящее».
<…>
81
Ф. И. Тютчев. «Не о былом вздыхают розы…»:
В сей животворный океан.Приди – струей его эфирнойОмой страдальческую грудьИ жизни божески-всемирнойХотя на миг причастен будь!
82
А. А. Фет «Смотри, как на речном просторе…»:
Все вместе – малые, большие,Утратив прежний образ свойВсе – безразличны, как стихия, —Сольются с бездной роковой.
83
«таял в дуновении мировых грез» —
