- Кого двоих? Этой, что ли, соплячки? Да кто ее слушать станет...
- Станут, у них работа такая. Разбирательство начнут. Начальству твоему, - Ярла решила, что скорее всего толстяк все-таки чиновник, - да дорогой женушке понравится это, а?
Громила запыхтел сильнее, и сильнее потом завонял.
- Шаг вперед, - приказала Ярла.
Здоровяк не двинулся с места.
- Оглох, что ли? К ножику прилип? Не держу я тебя.
Отлип, шагнул. Так, шажок за шажком, и добрался до своей двери - через две от Ярлиной. Только на самом пороге ускорил ход, шарахнулся, скрылся в своей норе.
Саулина, бросив лестницу караулить, подбежала к Ярле. Хотела что-то сказать, но Ярла палец к губам прижала и тоже к себе комнату вернулась, девушку за собой поманив. Саулина следом за ней шмыгнула.
- Ой, госпожа Ярла... - от волнения забыла девчонка, что от госпожи давно отказались они. Хотела благодарить, а слова с языка не идут, так сильно все это на нее подействовало. Слезы выступили на глазах. Но крепится, в голос не хочет заплакать, перед воином себя уронить.
Да и Ярла к утешениям непривычная, не знала бы, что и сказать. У нее характер с детства такой. Разобьет, бывало, коленку, Нилана жалостливые слова говорить начнет, а Ярла надуется: чего из-за ерунды причитаешь? И чтобы ее утешали, не привыкла, и сама не умеет. Спросила только:
- Часто бывает такое, или в первый раз?
Саулина носом шмыгнула, утерлась рукавом - не разревелась все-таки. Кивнула:
- Случалось.
Больше не стала Ярла вопросов задавать. О том, например, как далеко это "случалось" заходило, удавалось ли отвязаться от ухажеров или нет. Только злоба глухая на хозяев "Золотого карася" усилилась в душе. Не убраться ли из здешней грязи на другой постоялый двор?..
Ага, убраться. А с девчонкой-то что будет? Вот, нажила себе еще проблем, а то мало было...
Достала Ярла из сумки один метательный нож, задумчиво повертела в пальцах. Стоит ли давать девчонке? В неумелых руках нож скорее вред, чем пользу принесет. Отнимут, да ей же к горлу приставят. Но этот хотя бы спрятать можно получше, чем если кухонный тесак начнет Саулина с собой таскать. А она ведь может, воину в подражание.
Протянула все-таки Ярла девушке нож:
- На вот, возьми. Но это на крайний случай, на самый крайний, поняла? Если другого выхода не будет. А пугать им не вздумай: не напугаешь, отберут. Спрячь хорошо, но так, чтобы самой тебе легко достать было. Эх, надо бы хоть маленько тебя поучить, как бить-то...
- Как время будет, поучите, - Ярле в утешение сказала Саулина. - Сейчас-то не до того вам.
- Верно...
Ножик Саулина взяла, поблагодарила, под передник спрятала.
- Это я пока, до комнаты донести. Потом найду получше место. А вы идите по своим делам, за меня не беспокойтесь, не надо.
Вместе вышли они в коридор. За дверью комнаты толстяка было тихо. Неужели, как ему велели, успокоился? Обычно потруднее бывает такую падаль успокоить.
***
Побывав на месте гибели Вейра Дарна, Воллет вернулся в обитель и не медля отправил брата Эйлола в герцогский дворец с поручением. Как только откроется дворцовая канцелярия, Эйлолу надлежало записать первого священника на аудиенцию к Хосвейну Лореттскому. Непременно на сегодняшний же день - для такого посетителя, без сомнения, сделают исключение, в конец очереди не поставят. Да, ему нужна именно личная аудиенция. Когда герцог является в советный дом, вокруг вечно или старшины, или Хосвейновы придворные, ни о какой конфиденциальности речи нет.
Теперь надо было ждать. Но дожидаться в обители Воллет не вытерпел, отправился во дворец прежде, чем возвратился брат Эйлол.
У будничных дворцовых дверей - парадные открывались только по особым случаям - уже кучка народу собралась, тоже на аудиенцию рассчитывают. Но для этих пока и будничные двери закрыты. Воллета же через канцелярию провели в покои, где ожидали обычно не простые, не рядовые посетители. Сегодня из таких он оказался единственным.
Заставляя себя рассматривать лепные узоры на потолке, первый священник мысленно возносил молитвы Творцу мира с просьбами о терпении. Раньше чем в половине четвертого дневного часа герцог прием не начинает. Только раз в неделю, да и то не каждую, а когда настроение есть, изволит он рано подниматься, чтобы на заседание городского старшинства попасть. В остальные же дни спит, сколько душе угодно. Особенно долго, если накануне был какой-нибудь бал - а балы часто случаются. После пробуждения - бесконечно долгая процедура одевания с помощью многочисленных слуг. Но это в случае, если герцог не вообразит, что ему нездоровится и не решит вовсе с постели не подниматься и прием отменить. В такие дни посетители уходят ни с чем и их в атласную книгу аудиенций на другой день записывают. Можно только надеяться, что сегодня блажь по поводу собственных хворей Хосвейну в голову не взбредет...
Да, в последнюю очередь стоило бы обращаться со сколько-нибудь серьезными проблемами к такому никчемному человеку, как лореттский герцог. К такому взбалмошному и вздорному дураку... Почему Творец покарал этот несчастный город таким правителем?
Но... все ли так плохо? Как раз вздорность Хосвейна и дает некоторый шанс, возможность повлиять на него. Это единственный выход, потому что на Кейра, главу старшинства, рассчитывать не приходится. Он вечно с тупым упрямством держится своих мнений и не желает прислушиваться к разумным доводам. Так же и с нынешним этим делом, по которому Воллет к герцогу пришел. У-у, проклятые суеверия, накрепко застрявшие в людских головах!.. Суеверия насчет этих сумеречных охотников, убийц духов, которые якшаются с ними и сами делаются подобными им... В этом Кейр ничуть не лучше последнего темного крестьянина: свято уверен, что только охотница избавит Лоретт от зверя. Заблудшая душа... все, все, кто думает так - заблудшие души. Неужели они не понимают, что не в сумеречном охотнике их спасение? Теперь-то истина открылась ему, Воллету, полностью, до конца. И он изумился своей прежней слепоте. Чтобы прозреть, понадобилось увидеть этого несчастного погибшего, Вейра Дарна, увидеть пролитой человеческую кровь, кровь невинной жертвы...
Во всем виноват отступник, Талвеон Эйрский. Он принес с собой в Лоретт проклятие. Даже удивительно, почему левобережный дух явился истреблять горожан только сейчас, год спустя. Радует одно: избавиться от проклятия можно немедля, одним ударом. Ударом, который выбьет подставку из-под ног еретика и заставит его качаться на виселице.
Герцог глуп. Но в руках этого глупца немалая власть. В отдельных случаях он может решать вопросы наперекор совету старшин, он ведь как-никак наследный господин Лоретта и близлежащих земель. Но слишком уж часто его дурацкие увлечения мешают ему пользоваться этим правом и принимать действительно разумные меры. Значит, придется ему помочь...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
