А у финикийцев вырастали очень приличные бычки. Из-за своей однорогости они постоянно побеждали своих соперников в подростковых, а потом — и в самцовых играх. Пробивали своим, прямым, похожим на кинжал, единственным рогом бока и шеи соперников. Вместо — «упёрлись лбами», поединок превращался в — «получи перо под ребро». Количество соперников быстро уменьшалось до нуля, и единороги становились вожаками своих стад, обеспечивали в них порядок и покрытие всех попавших в зону досягаемости коров. Отчего у стадо-владельцев наступали мир и благоденствие, а также приплод, привес, удой и доход. «И в человецах благорастворение».
Надо уходить с линии лобового столкновения. Точнее — заменить набор «рогов». Симметрия моего «надо» и её «не буду»… не конструктивна. Проще — разрушительна и убыточна. Но она — женщина. Женская психика много гибче и вариантнее мужской. Там, где мы видим только двоичную логику «Да/Нет», женщина, как минимум, имеет ещё и третий исход: «может быть». Про стеариновую свечку у Чехова вспоминать не буду. Нужен асимметричный ответ. Такой, что заставит её женскую природу найти выход. Который я сам просто не вижу. Причину для принятия моего решения как своё. Иначе:
«На мосточке утром раноПовстречались два барана».С очевидной концовкой:«В этой речке утром раноУтонули два барана».
Ну и как из этого положения выскочить? Выйти из плоскости. Из прямоугольной системы координат отношений «мужчина-женщина», «господин-служанка». Меняем стилистику.
– Глава 104
Я, знаете ли, человек несколько консервативный. Привык, знаете ли, выходить к столу соответствующим образом одетым. Понятно, по провинциальности и экзотичности нашего нынешнего, знаете ли, местопребывания, прислуга моя должным образом гардеробом не озаботилась, смокинга, представьте себе, не приготовила. Да и для файв-о-клок ещё рановато. Но рубаху-то я одел! Эти, знаете ли, глупые привычки босоногого детства. Этакие замшелые понятия о приличиях… Они так мешают в современном обществе!
Я смотрел в её насупленное, злое лицо, теребил ворот своей рубахи и вдруг сообразил: у меня на шее два шнурка. Один, ясное дело, от крестика. Юлькин противозачаточный крестик. А вот второй… Извольте, милостивые дамы и господа, полюбопытствовать. Я вытянул его из-под одежды и с лёгким стуком опустил на столешницу. С лёгким костяным стуком. В наступившей за столом тишине громко, с грохотом, упало полено. Это возле входа резко и удивительно неловко встал Сухан. И уставился на столешницу.
– Вот, Домна, это — палец. Человеческий. Вот тут видишь — ноготь был. Волхвы его душу (я мотнул головой в сторону вцепившегося взглядом в кость Сухана) — вынули. И сюда всунули. Я потом в порубе долго с пленным волхвом разговаривал, всё просил способ найти — душу человеческую назад вернуть. Волхва я отпустил — он теперь по Руси бегает — ищет мастера такое дело сделать. Да ты ж сама видела. Может, и получиться. А вот чего ещё я не знаю, так это — есть ли душа у женщин. Потому как если нет, то и всунуть вот в такое — нельзя. Поскольку — нечего. Интересно было бы попробовать. А, Домна?
Домна остановившимся взглядом смотрела на костяной человеческий палец, почти свернувшийся в колечко на доске стола. Думай, голубушка, думай. Я очень не хочу ни прогонять тебя, ни убивать. Я очень не хочу тебя мучить, бить, унижать, насиловать, топтать и втаптывать. Не хочу вбивать в тебя страх передо мной через пытки, боль, обиды. Ты мне нужна такая, какая есть — несгибаемая, незыблемая. Но — моя. Делающая по слову моему. Как убедить тебя, если ты никаких доводов разума сейчас не принимаешь? Велеть Ноготку, чтобы он тебя, как кузнеца, кнутом посёк? «Вырывая из тела полосы плоти мало не до кости»? Потом выждать, пока ты снова начнёшь двигаться и повторить? Доводя душу твою до нужной консистенции. Когда слова «Ванька-боярыч» будут вызывать дрожь рефлекторного ужаса в твоих варикозных ногах. Жалко, не хочу. Может быть, твой собственный страх перед твоими собственными суевериями станет той уздечкой, которая заставит тебя следовать за волей моей?
Насчёт женской души — это загадка. Не только в смысле — «какая она?», а даже в смысле — «а есть ли она?». В Книге Бытия на этот счёт ничего однозначного. Тема дискутировалась и в христианстве, и в исламе тысячелетиями. Я как-то перестал контролировать этот процесс, мне как-то более интересно с конкретными экземплярами этого «то, чего не может быть»…
Женская душа — загадка, мужская — затычка. На язык. У некоторых — отсутствует напрочь.
– Дык эта… палец же нужон… ну, куда душонку-то бабскую пихать… А у тя — нет. А куда ж ты без пальца? Не боярыч, вынуть — может и вынешь. А всунуть куда?
Куда всунуть — я найду. И что именно — тоже. Ты, Хотен, болтун-реалист, даже не представляешь, сколько на твоём теле есть всяких… приёмных отверстий. Например, для — «всунуть мою шашечку». Но фаза мышления Домны такова, что резких движений в окружающей среде… не предусматривает. Отвечаем… вдумчиво.
– Ты, Хотен, про ведьму-то знаешь? Что её утопили — слышал? Ты вон мужиков спроси — когда её в омут опустили — у неё все пальцы на месте были. Я туда позапрошлой ночью ходил. Вон, с Суханом и Ноготком. А теперь сам прикинь: куда лучше женскую душу положить, как не в женский же, ведьмин палец?
Ни одного ложного утверждения. Всё повествование достоверно в каждом пункте. И — вопросы. В любой спецслужбе знают: вопросы говорят не меньше, чем ответы. И так же, как и ответы, служат материалом для построения умозаключений. Для получения выводов. Возможно — ложных.
Я не ошибся насчёт Домны — женская психика гибче мужской, она нашла выход из тупика лобового столкновения «приказ-отказ». У неё сначала задрожали губы, потом она рухнула на лавку за столом, упала лицом в сгиб локтя и зарыдала. Бурные рыдания сотрясали её могучее тело. Тело опиралось на стол, и стол тоже могуче сотрясался. Недоеденные щи и недопитый узвар выплёскивались из мисок и кружек. Посуду мужики подхватили, но козлы, на которых лежала столешница, вдруг резко заскрипели и, с противным гнилым треском, завалились. Вместе со столом завалилась и Домна. Что радует — ноги успели убрать все.
В первую же инструкцию по технике безопасности, которую надо написать для жизни на «Святой Руси», обязательно вставлю положение: убирай ноги из-под стола при приближении к столу рыдающей Домны. Может, она и не обопрётся, но меры предосторожности лучше принять заранее.
Как я и предвидел, подъём Домны на-гора — занятие сильно групповое. Она успела и поплакать, и посмеяться, и двинуть локтём в грудь Хотену, который попытался, воспользовавшись ситуацией, уточнить размер отсутствующего у неё бюстгальтера. Наконец, водружённая на лавку, она шмыгнула носом и вынесла историческое решение:
– Индо ладно, будь по-твоему.
Ура! Получилось! Я успокаивающе поглаживал её по спине и смотрел на Чарджи. С одной, вроде бы, разобрались. Теперь, торчок, твоя очередь.
Ну, принц, ну, пижон! Чарджи демонстративно вытянул из-за спины кожаный мешочек, в который он укладывает свою косичку, вынул её и распустил. Затем так же демонстративно достал нож и, со зверским выражением на лице, отрезал косичку. Потом встал передо мной на колени и ритуально, двумя вытянутыми руками, подал мне этот… кусок собственной шерсти.
От каждого его движения прямо несло, можно сказать — разило, театральностью, ритуальностью и сакральностью. Я бы даже сказал — герметичностью. В исконном, первоначальном смысле этого слова. Когда заткнуто так секретно, что не воняет — это не просто такая удачная затычка попалась, это от бога Гермеса.
Надо как-то подыграть. Просто выпучить глаза и хлопать себя по надутым щекам со звуками не то — «бу», не то — «му», не то «ку»… как-то клубной самодеятельностью отдаёт. Музычки бы какой… Ничего в голову… Хотя…
«Happy Birthday to YouHappy Birthday to YouHappy Birthday Dear ChardgeHappy Birthday to You».
В варианте форсированного замогильного голоса в нижней октаве, с элементами интонации многообещающей неопределённости, на неизвестном языке… Перекатывая в горле на грани рычания матёрого зверя это самое «…ёрс…» в середине «дня рождения»… Пошло на «ура». Мужики и рты по-раскрывали. Домна от полноты чувств прослезилась. И вскрикнула. Когда я кинул этот пучок волос в печку с последующими многозначительными пассами руками в языках резко вспыхнувшего огня.
На самом деле всё довольно просто — самая горячая точка пламени выше самого пламени. Сантиметров на 20–30. Так что ладони можно пронести прямо через огонь — если быстро — не опасно.
И насчёт — «с днём рождения тебя» я где-то как-то прав — обрезание волос постоянно сопровождают ритуалы перехода человека в новое качество. Рождение новой души, пусть и в прежнем теле. Пострижение монахов и священников — из этой серии.
Ну вот и славно — моё право на руководство принято всеми, переходим к раздаче нарядов на работы.
