Остальные двое тоже перестали смеяться.
— На самом деле, если подумать, mijo, — сказала я, глядя на одного из них, — она пахнет твоим мылом.
Марк застыл, а глаза второго широко раскрылись.
— Что? — осведомилась я, копируя его выражение. — Ты действительно считал, что он не знает?
Я закрыла бумажник и протянула его Марку, но он этого не видел. Смотрел на своего друга, который, в свою очередь, смотрел на меня.
— Не понимаю, о чем ты, puta,[42] — вымолвил наконец второй. В глазах его теперь была ненависть. Кто-то должен был рассказать ему пословицу о воре, на котором горит шапка.
— Вот. — Я постучала по руке Марка его бумажником, он вздрогнул и взял его, не глядя на меня.
И тут я заметила, что у него дрожат руки.
Неожиданно меня охватила волна сожаления. Шок прокатился как землетрясение, и исходил он от мужчины по имени Марк, который искренне любил свою жену Карем; да, в глубине души он знал, что у нее связь с его другом. Что я наделала?
Внешность скрывает твою подлинную сущность. Тебя выдают глаза. Они темные… не по цвету, но по состоянию души. По намерениям.
Оливия никогда бы так не сделала. Я вернулась к этим людям, чтобы причинить им боль и использовала свои способности, которые, как говорил Майках, делают меня особенной и героической, использовала, чтобы причинить вред невинному. Смертному. Мужчине.
Гнев мой рассеялся. Он был ничтожен по сравнению с охватившим меня стыдом, от которого у меня перехватило дыхание. Мне нужно уходить отсюда подальше, от Марка с его полным боли взглядом, уходить от того, что я наделала. Двое заспорили, а я повернулась, проходя мимо третьего.
— Сука, — негромко бросил он мне вслед. (Кто я такая, чтобы возражать.) — Ты на многое способна.
— Ты и понятия не имеешь, насколько, — прошептала я и с этим миновала зону ремонта и застучала каблуками по тротуару. Я знала, что мои сапоги и жизни тех, кого я оставила позади, никогда не будут прежними.
14
Остальной путь до салона я прошла торопливо, и мне казалось, что я слышу за собой крики обвинений и гнева. Будут ли эти трое когда-нибудь работать вместе? Будут ли окликать девушек на улице? Сомневаюсь. Но почему-то мне это не доставило удовольствия.
Свет и Тень. Значит, это ты.
— Что я сделала? — вслух спросила я.
Еще один вопрос, на который у меня нет ответа.
— Неважно, дорогая, — словно ниоткуда возник голос Шер. — Вопрос в том, что сделала я?
Остановившись, я осмотрела улицу. Шер нет. Ее корвет припаркован на противоположной стоянке, а перед салоном стоит только одна машина — сверкающий красный БМВ.
Я обошла автомобиль и увидела Шер, прячущуюся за дверцей водителя.
— Ты ударила машину, — отметила я очевидное. — Опять.
В своей страховой компании Шер должна пользоваться большой известностью.
— Всего лишь небольшая царапина, — сказала она, копошась в сумочке. — Ты последи, а я поправлю.
Она достала флакон красного лака для ногтей и принялась закрашивать дверцу.
— Шер, это преступление. Нужно о нем сообщить.
— Нет, не преступление, пока тебя не поймали. — Она подула на лак и наклонила голову. — Думаю, еще один слой.
Меня поразила абсурдность ситуации, так резко контрастирующая с тем, что происходило несколько мгновений назад, и смех — должна признать, несколько истерический, — начал вскипать во мне. Здесь нет жестокости, нет злобы, не действуют законы альтернативной вселенной. Это только Шер, Ни Тень, ни Свет. Просто ближайшая подруга моей сестры в ослепительных оттенках фуксии.
— Ты пропустила одно место, — хихикнула я.
— Спасибо, Ливви-девочка.
Я еще улыбалась, когда вдруг обратила на него внимание. И удивленно ахнула. Он стоял на тротуаре совершенно неподвижно. «Теперь, — подумала я, переставая улыбаться, — я знаю, кто за мной следил».
— Послушай, Шер, — произнесла я негромко. — Я сейчас вернусь.
Она повернула голову. Барби-Килрой.
— Кто это?
— Коп.
Шер пискнула и присела.
Потребовалась бесконечность и всего несколько секунд, чтобы добраться до Нема.
Так много нужно обсудить, но никакие слова не могут подойти. Поэтому я сказала самое простое и естественное, что пришло в голову.
— Боже, Бен. Ты ужасно выглядишь.
Его полуулыбка была напряженной, как будто он очень давно ею не пользовался.
— А ты выглядишь прекрасно. Как обычно.
Он всегда был угловат, даже мальчиком, но теперь в его лице было больше печали, чем жесткости, и склонность к размышлениям и мечтательности слишком ясно просвечивала в глазах. От жалости я едва не задохнулась.
— Я понимаю, что ты под прикрытием, но неужели тебе позволяют так работать?
Он пожал плечами.
— Я как бы в отпуске.
— Надолго?
— Нет. Просто чтобы привести голову в порядок. — Он сунул руки в карманы и переступил с ноги на ногу. — А как ты, Оливия?
Оливия. Будь Оливией. Я глубоко вдохнула.
— Ну… не совсем в своей тарелке, по правде говоря.
— Я знаю, что это такое, — Он провел ладонью по шее. — Сожалею о твоей потере.
Я хотела сказать, что это и его потеря, но слова застряли в горле.
— Давно ты следишь за мной?
— Только сегодня. Ну, вчера тоже. Мне почему-то казалось, что ты нуждаешься в защите, но, вероятно, это просто мое чувство вины. — Он рассмеялся, но горько, а не весело. — Я собирался помочь тебе с этими парнями, но ты как будто сама справилась. Тебе, должно быть, постоянно приходится отбиваться.
Да, я о них позаботилась. Я посмотрела на свою обувь, кусочки цемента прилипли к яркой красной коже, и почувствовала, как оживает мое собственное сознание вины. — Тебе что-нибудь нужно, Бен?
— Я… да, пожалуй. — Он пошарил во внутреннем кармане куртки. — Что ты можешь рассказать об этом снимке?
Я поняла, что он собирается мне показать, еще до того, как он достал фото. Снимок со вспышкой, должно быть, сделан в ют вечер, когда Аякс напал на меня в «Валгалле». Я узнала костюм, мешком висящий на его теле. Это я ранила его в плечо: сейчас у него на шее повязка. Дьявол, я через фото чувствую его зловоние.
Я с трудом глотнула и вернула снимок.
— Ужасное освещение. Но по крайней мере у него не лежит подбородок на кулаке. Терпеть не могу такую позу.
— Это полицейская съемка со вспышкой, — сказал Бен сквозь стиснутые зубы. — Ты никогда раньше не встречала этого парня? Уверена, что не знаешь его?
— О боже! — воскликнула я в притворной тревоге. — Неужели это парень из реалити-шоу о свиданиях вслепую.
Все-таки я не должна была давать им свой номер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
