— О боже! — воскликнула я в притворной тревоге. — Неужели это парень из реалити-шоу о свиданиях вслепую.
Все-таки я не должна была давать им свой номер.
— Неважно, — буркнул он, и я практически увидела, как он гаснет. После долгого молчания он произнес: — Сейчас это, вероятно, не имеет значения, но как насчет того вечера? Ты что-нибудь помнишь… что угодно?
— Я… м-м-м… я все еще пытаюсь с этим справиться. — Я отвернулась, словно совсем не хотела об этом говорить — и я действительно не хотела, — новсе же успела заметить, как раздраженно дернулись его губы. Бен никогда раньше так не смотрел на меня. Словно испытывает отвращение. Словно я слабая.
Потом он тяжело вздохнул… и это мне совсем не понравилось.
— Послушай, Трейна, не обижайся и не теряй терпения, ладно, — заявила я высоким от негодования голосом. — У меня случилась потеря памяти. Я многое не могу вспомнить.
— Прости, конечно. — Его лицо смягчилось. — Но если хоть что-нибудь вспомнишь о Джо, о том вечере, обо всем… позвони, хорошо?
Я кивнула — солгала молча.
— Не знаю… — начал он, потом после паузы продолжил: — Не знаю, рассказывала ли она тебе о нашем свидании и была ли у нее возможность…
Он с трудом глотнул, и я видела, как напряженно работает его горло. Горло, которое я целовала, в которое тыкалась носом неделей раньше. Я не забыла еще запах и вкус этого горла и неожиданно поняла, что он собирается мне сказать:
— Оливия, прости, что роюсь в прошлом, но я уже давно хотел…
Я покачала головой, всколыхнулась копна светлых волос.
— Бен…
— Пожалуйста, позволь мне сделать это. Я должен был сказать это Джоанне, но не решился, а сейчас… — Он замолчал, и лицо его перекосилось.
Я кивнула, прикусила губу и приготовилась к душераздирающей речи.
— Мне жаль.
Искренне удивленная, я отступила.
— Жаль чего?
— Жаль, что оказался слишком слаб. Что не был рядом с твоей сестрой, когда она во мне нуждалась. Я причинил боль вам обеим.
Слезы заполнили мои глаза.
— Она никогда не винила тебя, Бен.
— Знаю. Я ненавижу себя за нас обоих. — Он провел рукой по волосам, отчего они встопорщились беспорядочными клочьями. — Боже, я боялся, что она закончит, как моя мать, просто оболочка, которая когда-то была живой, сильной и прекрасной, если бы не человек, который смог изменить ее, опустошить.
Бен никогда не говорил о своих родителях. Я была так удивлена, что он делает это теперь — и при Оливии, — что промолчала.
— Знаешь, он считал, что это моя вина. Он бросил мне в лицо: вот что происходит, когда мужчина не может позаботиться о своей женщине, и я уверен: он хотел этим причинить мне боль. Не здесь, а здесь. — И он показал сначала на свою голову, потом на сердце.
— Твой отец был ослом, Бен.
Мне было все равно, так ли поступила бы Оливия. Просто это то, что он должен знать.
— Конечно. — Он кивнул. — Но эти слова остались со мной. Я позволил им мучить меня, так же, как мать позволила, чтобы его речи уничтожили ее, и я потерял возможность узнать, кем стала Джоанна — потерял целых проклятых десять лет… — просто вспоминал ее такой, какой она была.
— Ты был молод.
Слеза скользнула по моей щеке, и я стерла ее, надеясь, что он не заметил.
— Она была еще моложе, — яростно ответил он. — И ты тоже.
— То, что произошло той ночью, сделало нас такими, какие мы сегодня. — Я попыталась успокоить его. — И Джо… Джо нравилось, какая она.
— Мне тоже нравилось.
Он замолчал, но от него исходило такое горе, окрашенное чувством вины и яростью, что я поняла: это комбинация, сырая и маслянистая, со временем сожрет его живьем.
— Бен, пожалуйста. — Я подошла ближе. — Ты должен отпустить ее.
— Она не для того снова пришла в мою жизнь в одиннадцатом часу, только чтобы я убедился, как мне ее не хватает!
Слова вырвались с такой яростью, словно давно ждали на кончике языка возможности взорваться.
— Ш-ш-ш. — «Боже», — подумала я, подходя еще ближе. — Все в порядке, Бен, все хорошо.
Но это была ложь, и он покачал головой. Он тоже знал, что это ложь.
— И здесь есть еще что-то, кроме нападения на квартиру и двух человек, разбившихся насмерть. Это точно!
— Откуда тебе это известно? — негромко спросила я. — Тебя там не было.
— Потому что знаю Джо!
Что я могла ответить на это? Мне ужасно хотелось услышан, эти слова. ноесли он не оставит это дело в покое, то подвергнет опасности нас обоих. Я ожесточилась, заставив себя не думать о его горе.
— Это одна из загадок, которые никогда не будут решены, Бен. Здесь невозможно сочинить хэппи энд.
— Но я по крайней мере могу найти ответ, который меня удовлетворит.
— Полиция утверждает, что она умерла.
— Мне все равно. Она приходила ко мне той ночью, Оливия! Приходила, и мы любили друг друга, а ведь она уже тогда должна была быть мертвой… — Черт. Он прав. — Но она была в моих объятиях, живая и…
— Я видела ее, Бен. — Я не хотела причинять ему боль, но у меня не было выбора. — Видела, как она упала.
Он долго молчал.
— В газетах писали, что ты ничего не помнишь. Оппа!
— Это последнее, что я помню. Прости. Она умерла.
Он упрямо стиснул зубы.
— И я хочу узнать почему. Почему она пошла к тебе? Почему просто не поехала домой? Почему вообще ушла от меня?
Я отвернулась, чтобы попытаться обдумать все, хотя не представляла, с чего начать. Я не знала, как себя вести, потому что эта жизнь — жизнь Оливии и героини, сражающейся с преступниками, — она еще не вполне моя. Я снова повернулась к нему.
— Ты ведь не ведешь это дело в полиции?
— Я тебе сказал, — ответил он, избегая моего взгляда. — Я в отпуске.
Я покачала головой. Боже! Он решил мстить. В департаменте объявили, что дело расследовано и закрыто. Я уверена, что Уоррен и Майках приложили много усилий, добиваясь этого. А Бен, именно Бен открывает эту дверь! снова.
— Нет, Бен. Она хотела не этого. — Я тут же поправилась; — Она бы этого не хотела.
— О, Оливия. — Он посмотрел на меня так, словно я безнадежно наивна. На мгновение мне даже показалось, что он собирается потрепать меня по волосам. — Месть — это именно то, чего она хотела. И я намерен отомстить за нее.
— Бен, — произнесла я голосом, который резко контрастировал с его голосом — заботливым и внимательным. — Это не было ее целью.
— Правда? Ты ее спрашивала? А я спросил ее, что бы она сделала, если бы нашла человека, который напал на нее, напал на вас обеих. Она ответила, что убила бы его.
Да, я так сказала.
— Джоанна часто слишком преувеличивала. — Я с трудом глотнула, пытаясь думать быстрее. — Но на самом деле она собиралась унизить этого человека и дать ему знать, что она выжила. Она хотела взглянуть этому чудовищу в лицо и дать ему понять, что он не только не убил — он не сломил ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
