Так было ранее.
Но тут мне снова попались на глаза эти долбаные сообщения. На этот раз без суеты, без отца, продавливающего разговор под свои интересы. В прошлый раз он прервал меня жестко, потребовал внимания к себе. Я не дочитал.
По факту, не дочитал, но сделал выводы.
Однако сейчас я расслабленно, с какой-то важной ухмылкой, растянувшей губы, просматриваю эти сообщения. Ну-ну, посмотрим, чем шопилась Лиличка. Списаний немного, но все – крупные очень. Даже любопытно стало.
Любопытство было утолено мгновенно. Брови поползли вверх, саркастичная ухмылка завяла.
Что?!
Быть не может.
Ошибка?
Благотворительность? Приют для сирот и приют для бездомных животных?
Блять, я настолько залупился на мысли о меркантильной сущности Лили, что даже сначала не поверил. И, как задрот какой-то, даже позвонил менеджеру в банке, проверить транзакции. Мне хотелось получить подтверждение.
Я его получил в тот же миг.
Да.
Так и есть.
С моей карты были списаны средства на благотворительность!
Я даже сказать ничего не мог, сдавленно хмыкнул «ок» и сбросил звонок. Сбросил звонок, а внутри начало раскатывать слепящим чувством, которое разрасталось и разрасталось в груди, пока ему не стало мало места. Казалось, оно меня просто в клочья порвет. Безудержная радость в купе со слепым восторгом и обожанием. Ох, Лиличка. Блять. Я в нокауте.
Меня словно свалили с ног, и я даже мысленно не пытаюсь побороть противника. Меня повалили на лопатки, а я этому рад. Кретин. Улыбаюсь по-кретински, и чувствуя, как меня по швам разрывавет увидеть Лилю прямо сейчас.
Не откладывая.
Не дожидаясь конца ее рабочего дня.
Немедленно.
Мне жарко.
На осеннюю прохладу выскакиваю в тонкой шелковой рубашке черного цвета и модных тонких брюках. Немного кусает ветром за щеки, но чувствую, что холод не остужает. Не отрезвляет ничуть. Я как раскрасневшаяся девица перед свиданием, сердце люто бомбит в грудной клетке, кожу мурашит, и постоянно опаляет жаром позвоночник.
Не успеваю усмирить ураган, двигаю к школе. Меня будто несет над землей, ноги едва на бег не переходят, как вдруг…
В нескольких десятках метров от меня Лиля появляется сама, буквально выпархивает из здания школы и, легкая, тонкая, больше на ученицу старших классов похожая, чем на учительницу, несется к ограде, склонившись над ней.
Ясно, что самочувствие у нее дрянное, но меня топит обожанием и жаждой сдавить ее до хруста в объятиях.
Рот наполняется слюной, губы словно предатели, жжет от желания высказать этой девушке за то, как сильно она меня будоражит. Претензии предъявить, свое потребовать – то есть ее – целиком.
Моя же?
Теперь и мое семя в ней прижилось, как метка.
Моя!
Ноги несут меня к ней. Лиля настолько погружена в себя, что не замечает моего приближения, а я замираю на расстоянии жалкого метра позади от нее – объективно, и на расстоянии – тысячи километров – так чувствуется изнутри. Жажда слияния искажает разумное представление о границах и расстояниях.
Адской круговерти внутри нет названия и логического объяснения. Военные действия во всей красе, и, кажется, я бездарно проебываю по всем фронтам собственным чувствам.
Но внешне, внешне я должен быть невозмутим, чтобы не выглядеть диким и озверевшим.
– Тошнит? Неужели беременна!
Лиля автоматически выпрямляется, поправляет волосы тонкими пальцами. Я взглядом цепляюсь за выступающие костяшки и узелки. Она сильно похудела. Заметно… Кожа просвечивается.
Ничего, откормлю, решаю в тот же миг.
Приодену.
Заласкаю.
Затрахаю…
– Нет. П-п-пирожком отравилась.
– Пирожок? Ну-ну…
Наивная! Пирожок, млять… Начиненная по самые ушки семенем не могла не понести от меня! Я в себе уверен. К тому же Жека подробно слил, в какую больницу и в каком состоянии ездила Лиличка.
– Вот платок, вытрись.
Она поднимает взгляд и столбенеет.
Буквально замирает. Я смотрю на ее лицо, которое явно показывает потрясение. Синющие глаза Лилички округляются, в них плещется узнавание и шок.
Меня начинает болтать внутри еще сильнее, когда мы смотрим друг другу в глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рев эмоций и желаний перекрывает все разумные доводы.
Хочу. Будет моей. Хочу люто.
Раскатывает по всем направлениям. Снова сматывает в тугой комок, бомбящий по грудной клетке изнутри.
– Ну так, что, крошка? Пойдем ставить тебя на учет по беременности?
– Ошибаетесь!
Что?!
Вот это номер она отколола.
Дрожащим голосом, которому даже трехлетка бы не поверил, пытается сказать, что она меня не узнала?!
Даже больше, пытается уйти.
– Я так не думаю! – замираю на ее пути. – Я точно знаю, что ты носишь моего ребенка.
– Забавно! Я вас не знаю, – отвечает дрожащим голосом. – Мне не очень интересно выслушивать ваши фантазии. Дайте пройти!
Ох, врушка. Врушка! Пытается врать, но так неуверенно, так неубедительно! Меня это забавляет и умиляет, по большей степени. Но и возмущает тоже. Эй, что за игры ты решила затеять?!
– Ты меня не знаешь. Так, что ли?
– Я вас не знаю.
– В амнезию играешь?
– Позволь тебе кое-что напомнить…
– Что? Что ты собираешься сделать? От… Отвали от меня! – выдает испуганно.
Чего боится? Не меня явно, но… себя? Своих эмоций? Правильно делает. Эмоции ее выдают с головой! Вранье не прокатывает.
– Все же на «ты». Амнезия пропадает? А как насчет такого способа борьбы с амнезией?
– Иди к черту! Проваливай, где гулял… С кем гулял!
Все-таки ревность! Вот она – слепящая, безумная ревность с ее стороны! Она меня ревнует, думаю с радостью. До чего же приятно…
Глава 35
Ратмир
Наверное, Лиля увидела видео с Айбикой в моей сети?! Не знал, что она за мной по соцсетям палит. Но так было нужно… Осталось только объяснить ей это. Сам удивлен собственным мыслям, никогда прежде не возникало такой необходимости и желания объясняться с дамочками. Признаю, раньше разговоры с ними у меня были короткие. Черт, я вообще предпочитал с ними не разговаривать, а трахаться или веселиться, никогда о важном и серьезном не общался, не делился ничем… Хранил свое в себе. Как ей удалось разомкнуть этот круг?
– Оу, все-таки узнала! Есть причины.
– Нет!
– Узнала, узнала. Ли-лич-ка! Я по тебе скучал, колючая.
Лилия на миг осмеливается заглянуть мне в глаза и прокалывается на том, что всем своим лицом показывает, насколько хорошо она все помнит. Я медленно киваю, давая ей понять, что меня не обмануть и не оттолкнуть тупой отмазкой с амнезией. Она вздыхает, коротко и резко, потом отводит взгляд в сторону со словами:
– Я по тебе не скучала.
– Да, я заметил. По сумме списаний.
– Ах, тебе не понравилось? Сноб! – загорается мгновенно.
– Сначала не понравилось. Но потом я понял, что сам советовал тебе не экономить. Одно только не понимал, где дорогие цацки и люксовый шмот? Ты же на это потратилась, верно? Потом я присмотрелся. Благотворительность. Попала ты, Лиличка. Пиздецки встряла…
– Что? Надо было грести под себя? Буду знать!
– Не то. Другое. Да в целом, похрен! Главное, что сейчас ты со мной.
– О... Я не с тобой. Я сама по себе, проваливай!
– Исключено. Ты беременная, я точно это знаю. Так же, как знаю, что на учет ты еще не встала. Пора это исправить!
– Пора исправить кое-что. Уничтожить уверенность, что все будет по-твоему! Ни за что.
– Давай я тебе кое-что напомню, Лиличка. Напомню то, почему ты оказалась беременной…
– Да кто тебе такое сказал?! Это ошибка…
– Хватит болтать!
Ее ротик настолько же хорош, насколько несет всякую чушь. Я не могу оторвать взгляд от ее губок, которые выталкивают бред бредовый. Ее жалкие попытки избежать контакта заставляют меня еще сильнее желать этого – наших столкновений, искр, слияния по всем точкам. Одна из таких пульсирует у меня в штанах, причиняя жуткие неудобства. Член на раз приподнялся. От контакта с ее кожей ствол еще сильнее каменеет.
