Осталась… Результат налицо.
Перебираю мелочи на столе, пытаюсь собрать сумку. Ожидаемо, все валится из рук. Я ныряю под стол, чтобы поднять зеркальце, и слышу чьи-то приближающиеся шаги.
Шаги замирают прямо возле моего стола. Поэтому, когда я выныриваю из-под него, оказываюсь невероятно близко возле нежданного посетителя.
Первой моей мыслью было – за мной отправился нетерпеливый Ратмир! Однако обоняние улавливает нотки иного парфюма быстрее, чем я успеваю посмотреть, кто пришел. Словом, тело узнает первым и начинает бунтовать, изнутри поднимается неприятная волна.
Глава 36
Лилия
– Добрый день, Лилия Алексеевна, – улыбается.
Он состоятельный, взрослый и привлекательный мужчина. Но после того, что он устроил после моего отказа ему, я понимаю, почему внутренне я с первого дня не спешила поддаваться на его зовущие улыбки и намеки.
Я словно сердцем чувствовала, что с ним все не ладно, и интуиция меня не подвела. Шестов оказался скользким типом, высокомерным, не приемлющим отказы. Более того, мстящим за отказ мелочно. Не по-мужски.
Невольно я сравниваю поведение Эдуарда Шестова и Ратмира, признавая, что Ратмир, несмотря на огромное количество минусов, так, как повел себя Шестов, никогда не поступил. Ни за что. Это было бы ниже его достоинства, несоизмеримо ниже!
– Вы что-то хотели, Эдуард? – спрашиваю я. Даже не здороваюсь в ответ и не улыбаюсь. – Может быть, забыли оставить новую кляузу у директора? Уже придумали, в чем меня обвинить на сей раз?
Лицо мужчины каменеет, а в глазах появляется холод.
– А я думал, Лиля, ты образумишься, – добавляет он.
– Ааа… Кажется, я поняла! Вы придумываете новый способ, как заставить меня бегать по инстанциям в поисках очередной ненужной бумажки?
– Девушки, находящиеся в затруднительной ситуации, обычно не отказываются от протянутой руки помощи, – говорит он, растягивая слова.
У меня просто нет сил на притворную вежливость, показываю зубки быстрее, чем понимаю, что этого делать не стоит.
– Я была в таких затруднительных ситуациях, которые вам даже в кошмарном сне не приснятся, Эдуард. Оставьте свои жалкие попытки склонить меня к отношениям. Они будут безрезультатными!
– Что ты о себе возомнила, девчонка?! – изумленно выдает он и наклоняется, опустив ладонь на спинку стула, позади меня.
Шестов не только не приемлет отказы, он вообще не любит, чтобы с ним разговаривали в ТАКОМ тоне. Тем более, девушки, находящиеся в затруднительном положении.
– А что вы о себе возомнили?! Вы всегда девушек шантажом в постель прибираете? Иначе не получается, наверное… Все видят гнилое нутро и по доброй воле не хотят иметь с вами дело! – цежу сквозь зубы.
Взгляд мужчины наливается чем-то нехорошим, а жесты быстро теряют свою деланную плавность. Он сжимает пальцами меня за руку выше локтя, как клещами.
– Сейчас ты пожалеешь! – угрожает он.
Из одной безвыходной ситуации в другую! Надо было смолчать, просто схватить сумочку и уйти! Просто уйти, не говоря ни слова. Игнорировать, а я не выдержала и наговорила кучу лишних слов. Кто теперь придет мне на помощь?
– Я заставлю тебя пожалеть, детдомовка! – шипит. – Я все про тебя узнал. Че ломаешься-то? Думаешь, я не знаю, как там у вас все...
– Руки убери от нее! – слышится агрессивный выпад.
Шестов успевает только немного повернуть в сторону говорящего, как его резко сметает в сторону мощным ударом.
Ратмир!
Шестов – довольно крупный мужчина спортивного телосложения, но он отлетает в сторону парт, как бумажный шар. Слышится грохот.
Парты и стулья падают вперемешку. Шестов пытается подняться, барахтается в дорогом костюме на полу и мычит, держась за челюсть. Из носа льется кровь, пачкая светло-голубую рубашку.
Сердце приподнимается ввысь и ухает вниз, с большой высоты, потом снова подскакивает, так и продолжает болтаться в груди.
– Проваливай! – приказывает Ратмир. – И держись от нее подальше!
– Ты кто? – едва разборчиво мычит Шестов. – Я устрою тебе такие проблемы!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В ответ Ратмир лишь смеется раскатисто. Он неторопливо подходит к Шестову, до сих пор распростертому на полу, присаживается на корточки перед ним, взяв его глотку в капкан пальцев и что-то тихо говорит ему.
Ратмир медленно поднимается и отряхивает руки, словно запачкался. На Шестове лица нет, побледнел моментально. Наверное, сказанное Ратмиром, потрясло его.
– Уматывай, пока я не захотел узнать твое имя, слизняк! – советует Шестову негромко, но властно.
Силе в его голосе сложно противостоять, решимость зашкаливает.
Шестов поднимается, покачиваясь, и нетвердым шагом уходит прочь. Я не знаю, как реагировать, просто сижу, застыв без движения. Ратмир подходит ко мне, ласково проводит по щеке и заглядывает в глаза:
– Отмирай, Лиличка. Угрозы больше нет.
Он отвешивает легкий поцелуй мне в висок, и только потом, ощутив его горячие губы на своей коже, я выдыхаю с облегчением. Я будто не дышала полной грудью до этого мгновения. Как долго? Кажется, целую вечность…
– Пошли! – предлагает Ратмир, тесно переплетает мои пальцы со своими. – Нам все-таки есть что обсудить.
Если и был у меня небольшой шанс смыться, то теперь его нет.
Ратмир уничтожил, крепко ведет меня за собой и так… бережно, что ли?
В груди расползается странное тепло.
Нет, я не простила его. Не простила так быстро. Внутри до сих пор колет и стынет обидой, но рядом с этими чувствами глубоко-глубоко пускают корни и другие эмоции. Приятный жар.
По губам скользит улыбка: я снова и снова прокручиваю в голове момент, когда Ратмир врезал Шестову.
– Ты улыбаешься, – замечает Ратмир.
Все-то он замечает. Всегда. Цепкий, внимательный.
– Улыбайся чаще, – просит. – Тебе к лицу улыбка.
* * *
Ратмир
Лиля позволяет себя увести. Мне кажется, она все еще переживает неприятные моменты, потому что напряжена.
– Долго этот козел к тебе приставал?
– Лишь бы твое вмешательство хуже не сделало! – неожиданно с недоверием роняет Лиля.
– То есть давно, – сощуриваюсь.
В голове щелкает: плюс одной задачей больше. Узнать имя этого слизняка и устроить ему «сладкую жизнь».
– Как зовут?
– Не скажу.
– Сам узнаю. Но лучше скажи.
– Зачем?
– По твоим словам понятно, что он приставал к тебе давно, я хочу, чтобы он стопроцентно больше так делать…
– Не смог? – заканчивает мою фразу Лиля.
Вообще-то она попадает прямиком в цель, именно это я и хотел сказать, но сейчас дарю Лиличке великодушную улыбку, поправляя мягко:
– Не стал бы, – смотрю в этот момент на ее красивые губки, которые так хочется смять взрослым поцелуем.
– Охотно верю.
– Садись!
Я открываю перед Лилей дверь своей машины, она внезапно начинает упрямиться.
– Куда ты хочешь меня отвезти? Зачем? Я же сказала, что между нами все кончено!
Вот зараза! Зудит и зудит: кончено, кончено!
– Ты согласилась на разговор, Лиличка. На взрослый, нормальный разговор. Я проголодался и предпочитаю вести беседы где-нибудь в ресторане. Отказаться не выйдет!
– Может быть, быстро переговорим в машине, и я пойду?
– Одна? Пока рядом может бродить обозленный и неизвестный мужчина? Исключено!
Вообще-то я думаю, что этот тип больше не рыпнется. Услышав мою фамилию, он так побледнел, чуть не обделался. Он понимает разницу уровня влияния и веса в обществе. Но я все равно желаю узнать его имя и проучить мерзавца за то, что он вообще осмелился тянуть лапы в направлении моей Лили.
– Садись!
Сильнее нажимаю на поясницу Лилии, ладонь переползает на ее зад. Лиля шумно и возмущенно выдыхает, мгновенно садится в теплый, разогретый салон. Вот как можно заставлять ее делать необходимое! Приятный способ, очень приятный!
– Расскажи, как провела это время без меня?
– Хорошо. Не скучала по тебе, ни капли! – мгновенно отвечает Лиля, отвернувшись в сторону окна.
