Мои попытки завести разговор на нейтральные темы заканчиваются провалом. Она либо не отвечает, либо хмыкает неопределенно. Поневоле я начинаю закипать, потому что не привык к такому открытому игнору!
«Другая бы…» – начинаю думать в запале и мгновенно пресекаю.
Другая бы меня так не завлекла. Может быть, в Лили меня привлекает именно этот задор и сопротивление? Некоторая перчинка… Ок, пусть будет немного перчинки, но Лиля уже перегибает палку, отказываясь говорить со мной совершенно.
Я так злюсь, что готов отшлепать ее по заднице – по этой тонкой заднице, затянутой в узкую юбку. Блять, задрал бы и шлепал ее до визгов, до покрасневшей кожи, чтобы каждая ладонь отпечаталась! Запал заставляет член напрячься. Ствол напрягается за секунду и причиняет неудобства, тянет поправить стояк, чтобы не давил так сильно концом на ширинку. Делаю это незаметным жестом, но замечаю, как Лиля сечет краем глаза за моими движениями.
– Ты меня возбуждаешь! – говорю прямо. – А я тебя? Зажгла наша встреча? Думала обо мне?
Снова короткий возмущенный вздох с ее стороны.
– Ты меня с кем-то путаешь, Ратмир.
– Думала обо мне в постели? – продолжаю гнуть свою линию.
– Знаешь, думала однажды… Да… – признается задумчивым голосом. – Одеяло как-то обмоталось вокруг шеи, я вспомнила, как ты меня придушил в постели, и испытала… отвращение. Считается?
Блять, я чуть глотком воздуха не подавился! Самое неприятное, что все эти слова Лиля говорит, не смотря мне в глаза, лишая шанса понять, правду она говорит или пытается обмануть меня и себя заодно.
– Считается, только если ты в мелочах не соврала. В отношении своих чувств, например! Думаю, ты соврала. Иначе бы так бурно не реагировала на мое появление. Не пыталась сыграть в амнезию. Выдала себя с потрохами!
Опускаю ладонь на ее колено, веду вверх по бедру. Она мгновенно пытается отнять мою руку. Я перехватываю ее кисть, резко дернув на себя и, пользуясь случаем, целую в приоткрытые губы, которые уже готовы выдать еще одну порцию нового возмущения! За краткий миг я успеваю насладиться вкусом ее губ, от легкого контакта меня пьянит сильнее, чем от стакана виски.
– Ратмир, дорога! Следи, как водишь! – выдыхает она мягко и с легким стоном прикусывает мой язык, который норовит проникнуть еще глубже.
Этот едва слышный, но сексуальный стон многое мне сказал.
Лилю завела наша встреча и стычка. Наверное, белье на ней мокрое…
От этой мысли, вспыхнувшей в мозгу, все мысли плавятся жарким маревом. Я с трудом сосредотачиваюсь на дороге впереди меня, на машинах, слева и справа. Движутся, словно букашки, мельтешат перед глазами, отвлекают. В воспаленном мозгу же просачивается картинка, как я трахаю свою училку на капоте, разодрав на ней дурацкие колготы вместе с трусами и задрав юбку до самой талии. Почему-то в мыслях о ней меня иногда сбивает на агрессивные штрихи: порвать, прогнуть, подчинить! Потому что она бунтует, возражаю себе. Другая бы с готовностью прогнулась, сама оседлала или опустилась на колени, отсасывая… Мне нужно было бы лишь кивнуть лениво! Минет в исполнении Лилички? Я засматриваюсь на ее губы с четким контуром. О да, я бы этот ротик с острым язычком залил спермой… Но думаю, не скоро получится опробовать это в реальности. Пытаюсь смотреть на факты трезво… Да, не скоро. Приложить усилия придется, набраться терпения… Фак! Когда я был таким? Не помню! Злюсь еще больше от того, что принимаю все эти сложности, что готов преодолевать трассу с препятствиями, что игнорирую легкие варианты. Но вспоминая Айбику, готовую после проведенной ночи даже дырку подлатать, и тянет тошнить, вспоминаю прошлый опыт с такой же «целочкой». Бля, мерзость!
Лиля другая…
Однако я сдаваться не намерен! Пусть не думает, что ей удастся долго избегать прямого контакта. В итоге я тоже замолкаю, дорогу до ресторана преодолеваем молча, молча заходим внутрь. Лиля молча принимает мои ухаживания: придержать дверь, отодвинуть стул.
Открыв меню, ее лицо на секунду вспыхивает.
– Я не голодна, – откладывает меню в сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты какой-то стремный пирожок, вроде, съесть пыталась. Ты голодна! – возражаю.
– Не думаю, что смогу затолкать в себя хоть что-то. Тошнит.
– У врача еще не была. Анализы не сдавала! Я запишу тебя в хорошую клинику, пусть проверят беременность! – ставлю перед фактом. – Хочу убедиться, что с нашим ребенком все в полном порядке.
– С моим.
– С моим тоже! Это называется «наш»!
Я возражаю просто по терминологии, глубоко не вникая, но внезапное тепло окутывает сердце. Наш ребенок…
Глава 37
Ратмир
Наш ребенок!
Пока не успеваю переварить полностью эту мысль, но по венам растекается приятное тепло, в груди разгорается костер. Мысленно я создаю проекцию, и почему-то сразу на семью, в которой вырос – заботливая, любящая мама, надежный отец, как стена, за спиной которого можно спрятаться от всех невзгод. Мелкие сестрицы – вредные, но такие любимые и забавные. Говорю себе притормозить! Потому что я не планировал создавать большую семью, даже не думал, что стану вникать в это душой, телом, сердцем, но сейчас я чувствую, как мысли о нашем ребенке проникают в мою плоть и кровь, заряжают, заставляют задуматься.
Лиля смотрит на мое лицо слишком пристально. Я начинаю думать: а не играет ли на моих губах сейчас кретинская улыбка? Чтобы не палиться, я перевожу взгляд на строки меню.
– Тебе нужно что-то поесть!
– Я не голодна, уже говорила. За минуту ничего не изменилось, есть мне не хочется.
– Ты поешь. Это не обсуждается. Я попробую угадать. Морепродукты?
– Фееее… Никогда не любила рыбу, а сейчас от одного звука подташнивать начинает!
– Неужели тебя не потянуло на соленую рыбку?
Лиличка отрицательно качает головой. Я пытаюсь угадать, что ей заказать. Это начинает напоминать игру: я как можно аппетитнее озвучиваю названия блюд, Лиличка отказывается.
Это начинаем напоминать игру, моя вредная училка даже улыбается и посмеивается над моими попытками! Думаю, она больше вредничает нарочно. Ей нравится проводить со мной время, но фишка наших отношений в том, что Лиля ни за что в этом не признается.
В итоге я останавливаю свой выбор на овощном салате с нежной брынзой и маслинами, пасте карбонара и легком десерте – чизкейке Нью-Йорк. Лиля снова молчит, разглядывая обстановку ресторана. Приходится начинать разговор самому.
– Я хотел бы тебя предупредить перед отъездом, но не мог.
– Опасность для семьи? Большие деньги – серьезный риск? Допустим.
Она изящно наклоняет голову налево и адресует мне пытливый взгляд.
Я разглядываю ее в ответ, признавая, что в Лиличке много от напряженного зверька, который готов в любой момент бежать прочь от охотника со всех ног и просто выжидает, чутко присматеривается, чтобы не пропустить момент опасности, когда нужно будет дать деру. Это так красиво и естественно, меня завораживают ее жесты и блеск глаз, мне нравятся, как движутся ее губы, иногда между белой полоской зубов мелькает ее язычок – острый и ядовитый десерт, который я хочу ощутить на себе. Буквально всюду. Особенно там, внизу…
– Опасность? А как же хвастовство в соцсети? –спрашивает Лиля.
Я делаю вид, что не понимаю. Хватит ли ей духу спросить прямо, не прибегая к деланным ужимкам и рисованным обидкам. В общении с девушками я к такому привык и неосознно жду, когда в Лиле промелькнет нечто подобное.
Наверное, она была права, назвав меня как-то грязным.
Я грязный и испорченный, пресыщенный.
Но рядом с Лилей во мне просыпается иной голод…
– Та девушка на видео! – рубит Лиля. – Я видела, как ты зажигал с красоткой.
– Я мог бы сказать, будто это видео старое, для отмазки. Но…
– Но?
– Не скажу. Видео новое. Нужно было разболтать эту девицу…
– Оу, да ты просто агент 007. Твое лицо расцарапала, наверное, другая девица? – хмыкает иронично.
Я приподнимаю руку.
