Раздался всплеск.
Кто-то забился в воде, борясь с течением, и камнем пошел на дно реки.
Побежали минуты.
Тело на поверхность так и не всплыло.
Глава восемнадцатая
Четверг, 27 января
– Месье Жозеф, заявляю вам прямо: или я, или ваша матушка! Она извела меня придирками – то я не так готовлю, то не так убираю. Меня нанял месье Мори, и если издевательства продолжатся, я сообщу ему, что увольняюсь! – Мелия Беллак стояла на верхней ступеньке винтовой лестницы, и по ее виду было ясно, что она оттуда никуда не уйдет, пока не получит ответа.
Виктор нашел убежище возле бюстика Мольера – притаился там и тихонько насвистывал, прикрываясь газетой. Жозеф возвел очи горе:
– Я поговорю с ней, Мелия, даю слово.
– Очень на это надеюсь, потому что в противном случае я немедленно отправлюсь в бюро по найму. Я сыта по горло упреками вашей матушки. Я ей не горничная! – Она наконец спустилась и с размаху поставила поднос на конторку. – Вот ваш кофе. Придется обойтись без молока – оно закончилось.
Мелия развернулась, взбежала по ступенькам, и через полминуты на кухне громко хлопнула дверь.
Виктор вздохнул. А Жозеф как ни в чем не бывало осведомился:
– Дневничок Марго Фишон мне вернуть не желаете?
– Я полночи разыскивал упомянутого там Йонафаса в книгах по истории и всяких справочниках. И представьте себе, он действительно оказался реальным человеком! Я у нескольких историков нашел ссылки на анонимного автора, поведавшего о его судьбе. Эврика, Жозеф, все сходится! В тысяча двести девяностом году, в царствование Филиппа Красивого, одна парижанка донесла властям на некоего Йонафаса, который якобы у нее на глазах истыкал иголкой и разломал просфору. Означенного Йонафаса и его жену схватили, подвергли допросу с пристрастием, и они признались во всем, что от них требовали. Главным обвинителем стал кюре прихода Сен-Жан-ан-Грев, которому это мнимое святотатство было на руку: предполагалось, что оно привлечет в его церковь щедрые пожертвования. Йонафас оказался виновен по двум пунктам: во-первых, он был евреем, во-вторых, не бедствовал. Все указывает на сговор с целью завладеть имуществом человека, якобы надругавшегося, как тогда говорили, над Телом Господним. Йонафаса и его жену сожгли заживо на Гревской площади, их дом разрушили, а имущество конфисковали в пользу местного церковного прихода. Четыре года спустя парижский буржуа Ренье Фламминг на участке, принадлежавшем покойному Йонафасу, построил часовню, названную «Домом чудес». В четырнадцатом веке этой землей завладели монахи ордена Святого Августина, их монастырь в народе называли «местом, где прогневили Бога».
Виктор отхлебнул кофе, а Жозеф откомментировал:
– Эта история придает смысл тексту Марго Фишон.
– При условии, что этот текст – не апокриф.
– Вы сомневаетесь в его подлинности? Но столько убийств…
– Образование не позволяет мне верить в сверхъестественное, так что я сомневаюсь всегда и во всем. Слушайте дальше. В тысяча шестьсот тридцать первом году орден уступил место реформированным кармелитам. Затем, в начале нашего века, монастырские постройки были дарованы протестантам аугсбургской конфессии. Они там обретаются и поныне, известны как «община брусчатого храма». Адрес: Архивная улица, дом двадцать четыре.
– Закавыка в том, что мы сами не знаем, что ищем.
Притаившись под навесом упаковочной лавки, некто в плаще-пелерине с капюшоном не сводил глаз с книжной лавки «Эльзевир», куда в понедельник вошел азиат. В соседнем здании с номером 18-бис открылась калитка в воротах, и оттуда вышла женщина, вооруженная вересковой метлой. Настороженно оглядевшись, она снова исчезла во дворе, вскоре появилась с ведром и с размаху опорожнила его на тротуар прямо под ноги толстой кумушке с двумя корзинками.
– Ну вы даете, Мишлин! – задохнулась от возмущения кумушка. – Нарочно, что ли, так делаете? Я же не умею плавать!
– Я вас не видела! Ах, я так счастлива!
– Чего это вы счастливы? – грозно подбоченилась толстуха.
– У меня больше ничего не болит! Ах, мадам Пиньо, жизнь прекрасна! Как же я настрадалась, да еще чуть пьянчужкой не заделалась – однажды за ночь выдула целую бутылку бренди, которую вы мне подарили на Новый год! Слава богу, месье Шодре выписал мне наконец правильное лекарство. Теперь я могу орехи зубами щелкать!
– Поздравляю. Скажите о том лекарстве моему сыночку, а то он себе зубы ножом чистит – отличный пример для детишек!
Некто в плаще с капюшоном вышел из-под навеса, пересек проезжую часть и остановился у вывески на витрине:
КНИЖНАЯ ЛАВКА «ЭЛЬЗЕВИР»основана в 1835 г.
ЛЕГРИ – МОРИ – ПИНЬО
совладельцы
Книги антикварные и современные
«Легри – знакомая фамилия… Ах да, завсегдатай набережной букинистов!»
– Доброго дня, мадам Баллю!
– И вам того же, мадам Пиньо!
Некто, слегка повернув голову, покосился на толстуху.
«Пиньо, Пиньо… Эта фамилия есть в записной книжке Филомены Лакарель!» Черный блокнот был немедленно извлечен из кармана и перелистан.
Вторник, 4 января. Эфросинья Пиньо одолжила мне «Трактат о конфитюрах», написанный во времена моей прабабки. Надобно вернуть его поскорее, она выпросила книжицу у сына.
«Стало быть, у мадам Пиньо есть сын. Уж не один ли из совладельцев „Эльзевира“?»
Четверг, 6 января. Вернула Эфросинье Пиньо «Трактат о конфитюрах». Опять посидели за рюмочкой в «Морай».
«Папаша Гляди-в-Оба упоминал о какой-то толстухе, которая вместе с Филоменой часто сиживала в кабачке „Морай“… Если Филомена Лакарель вернула этой Эфросинье Пиньо „Трактат о конфитюрах“ шестого января, как он оказался на улице Пьера Леско десятого? Может, она просто перепутала книги в похожих переплетах?.. Точно! Все сходится! Мори – тот азиат, Легри и Пиньо – его совладельцы, толстуха – Эфросинья Пиньо, подруга Филомены!»
Суббота, 29 января
Виктор загнал велосипед во двор дома 18-бис под навес. Он не сомневался, что, как только откроет дверь «Эльзевира», Жозеф встретит его радостным воплем: «Привет, Йонафас!» – потому что это имя не давало ему покоя.
Но дверь была заперта, хотя ставни подняты. Озадаченный Виктор открыл замок своим ключом. В торговом зале никого не было. Он закатил велосипед в подсобку и позвал Кэндзи – ответа не последовало. Забеспокоившись, Виктор решил подняться на второй этаж и вдруг увидел валявшийся у ножки стула конверт. Подняв его, пробежал глазами текст и замер. В этот момент затрезвонил колокольчик на входной двери – в лавку ввалился Жозеф:
– А, любезный шурин! Вы уже здесь? Я мчался изо всех сил! Артур всю ночь плакал, у меня голова раскалывается. Это вы подняли ставни на витрине?
– Нет, полагаю, Кэндзи.
– Что случилось? Вы заболели?
Белый как полотно Виктор протянул зятю письмо, и тот вполголоса прочитал:
Месье Мори, Пиньо, Легри и мадам Эфросинья Пиньо, любите ли вы загадки? Попробуйте разгадать мою – от вас ведь не убудет.
Кто живет в доме № 36-бис на улице Фонтен? Очаровательная рыжеволосая дамочка и прелестная девчушка по имени Алиса нескольких месяцев от роду.
Кто живет в доме № 31 на улице Сены? О, сейчас устану перечислять: пригожая евроазиаточка и двое малолетних детишек.
Внимание, вопрос: что может с ними случиться?
Ответ будет зависеть от вашей доброй воли. Следуйте указаниям в этом письме.
Одному из вас четверых надлежит явиться завтра, в воскресенье 30 января, между десятью и одиннадцатью часами утра, на первый этаж северного крыла музея Искусств и ремесел в зал прядения и ткачества. Непременно одному, а не всем скопом. Тот, кто придет на встречу, должен передать мне книгу, которую Филомена Лакарель по ошибке всучила мадам Пиньо.
Надеюсь, вы хотите увидеть, как растет и взрослеет ваше потомство? Или я ошибаюсь? Ни в коем случае не обращайтесь в полицию. Я слежу за вами.
Жозеф страшно побледнел, листок выпал у него из рук. Виктор пытался дышать глубоко и ровно – ему казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
– Я его убью, – прохрипел он. – Убью этого подонка! – И поднял письмо.
– Конверта тут не было до того, как Кэндзи открыл лавку, иначе он бы заметил, – выдавил Жозеф.
Виктор нервно провел рукой по волосам.
– Откуда убийца узнал, что записки Марго Фишон у нас? – пробормотал он и воскликнул: – Я чувствую себя идиотом!
«Вы сами это сказали, дорогой Виктор. И я абсолютно с вами согласен», – сердито подумал Кэндзи, неподвижно стоявший на втором этаже у винтовой лестницы. Сегодня он проснулся рано, открыл лавку и нашел у двери конверт. Прочитал послание и положил его на место дрожащими руками. Автор этих угроз уже убивал и не раздумывая убьет снова. Только на этот раз жертвой может оказаться кто-нибудь из его, Кэндзи, близких. Эти два идиота опять влезли в осиное гнездо! Он знал, что мальчишки затеяли очередное расследование, но не думал, что они зайдут так далеко. Да уж, недооценил их безрассудство…