Его бросило в жар, внутри все пылало и пульсировало. Он попытался всплыть на поверхность, но вода давила на него всей тяжестью. Кислород перестал по ступать через шланг, Деннис тянул в себя воздух, но в баллоне был вакуум.
«Что-то не так с кислородом? Нет, не может быть. Баллоны и шланги тщательно проверяют, компания несет ответственность… Звон в ушах… что-то с моими легкими и с сердцем… Господи, как сжимается сердце… оно всегда бьрто здоровым…»
Деннис попытался сорвать с себя маску, оттолкнуться ногами, но тело стало непослушным, вялым, как мертвые водоросли.
Шупальца коралла обвивали, душили, он был внутри многорукого лилового хищника и никак не мог вырваться, всплыть на поверхность.
Зачем он ел рис с бараниной? Странный незнакомый привкус, однако здесь столько разных экзотических пряностей.
Перед глазами неслась радужная ослепительная рябь, и почему-то сыпались дождем звонкие шекели, летали легкие купюры, старик-араб ворчал что-то, жалобно кряхтел, не мог согнуться, белая борода трепетала на ветру, под темными очками сверкали молодые глаза…
Ныряльщиков под водой не было видно, они отплывали подальше от катера. Алиса то и дело смотрела на часы. Наконец голова первого ныряльщика показалась у специального мостика. Он сорвал маску, что-то быстро сказал на иврите матросу на мостике и тут же нырнул опять. Спасательная команда засуетилась. Сразу трое стали надевать акваланги, через минуту на палубе появился врач в белом халате.
Алису зазнобило, она передернула плечами, подошла к матросу, тихо спросила по-английски:
– Что случилось?
– Все в порядке, мэм.
У мостика показалась голова Максима. Он быстро вскарабкался, сорвал маску с трубкой. Лицо его было совершенно белым. Он бросился к Алисе и не мог сказать ни слова. Его трясло как в лихорадке. Алиса закутала его в полотенце, стала растирать, почувствовала, что у ребенка стучат зубы.
– Малыш, что с тобой? Кто-то утонул?
– Нет, мамочка, нет, пусти, я сейчас… – Он вырвался из ее рук, бросился в толпу любопытных, сгрудившихся у мостика.
– Пожалуйста, разойдитесь, господа! – кричали матросы. – Разойдитесь, вы мешаете!
– Мальчик, отойди. Чей это мальчик? Уберите ребенка!
– Это мой… – опомнилась Алиса, быстро взяла Максима за плечи, отвела к скамейке.
Из воды один за другим вылезали ныряльщики. Она решила пока не задавать ребенку вопросов. Кому-то стало плохо под водой, Максимка очень впечатлительный, он испугался. Надо дать ему успокоиться. Он дрожит.
Она растерла его досуха, натянула футболку, сверху теплую фланелевую ковбойку.
– Малыш, вот сухие трусики, сними плавки. Он послушно, как автомат, переодела под длинной рубашкой, влез в джинсы, и Алисе стало страшно. Никогда она еще не видела своего ребенка в таком состоянии. Он продолжал молчать, и зубы у него все стучали. Она присела на корточки и быстро зашнуровала его кроссовки.
Когда пространство палубы открылось, Алиса увидела, как перекладывают на носилки какого-то мужчину. Лицо было закрыто кислородной маской. Носилки подняли.
– Внимание! Кто-то еще остался в воде? Мы снимаемся с якоря!
– Подождите! – спохватилась Алиса. – Там остался человек. Максим, где Деннис?
– Мама, не кричи, – произнес Максим хриплым шепотом, – Деннис там, на носилках.
– Господа, внимание, – раздался голос в громкоговорителе, – во время подводного плавания у одного из пассажиров случился сердечный приступ. Прошу вас сохранять спокойствие. Родственников или знакомых мужчины, которому стало плохо в воде, прошу пройти на нижнюю палубу. Повторяю…
Алиса собрала одежду Денниса – белый свитер, светло-серые холщовые брюки, черную куртку, с которой он не расставался. Ей показалось, что в одном из карманов лежит небольшой тяжелый предмет. Все карманы были застегнуты на «молнии».
Спускаясь по узкой лестнице, она задела курткой о перила, послышался глухой металлический удар. Алиса осторожно прощупала карман и удивилась: зачем Деннису понадобилась такая здоровенная зажигалка в форме пистолета? Он ведь не курит…
Матрос проводил их в маленькую каюту. За столиком сидел человек взеленой униформе с офицерскими погонами.
– Скажите, пожалуйста, из какой вы страны и как ваше имя? – спросил он по-английски.
– Мы из России. Моя фамилия Воротынцева.
– У вас есть с собой какие-нибудь документы? – Он перешел на русский, причем заговорил без всякого акцента.
Алиса достала из сумочки свой паспорт.
– Кем вам приходится этот человек? – Офицер пролистал ее паспорт, быстрым профессиональным взглядом скользнул по лицу, потом по фотографии.
– Знакомый. Он американец. Мы живем в одной гостинице. В соседних номерах. Его имя Деннис, фамилию не знаю. Что с ним такое?
– Сердечный приступ. Где и когда вы познакомились?
– Здесь. Я же сказала, мы живем в соседних номерах.
– Где его одежда?
– Вот, у меня.
– Разрешите, – офицер поднялся, взял из рук Алисы черную куртку, прощупал карманы. На миг лицо его изменилось, густые темные брови едва заметно дрогнули.
«Ой, батюшки, Деннис таскает в кармане самый настоящий пистолет, никакую не зажигалку. Вот почему он всегда в этой куртке, и, стало быть, в Иерусалиме стрелял Деннис, а вовсе не арабы…» – испуганно подумала Алиса.
Полицейский вытащил бумажник Денниса, раскрыл, просмотрел содержимое.
– Сколько времени вы знакомы?
– Три дня.
– Он отдыхает здесь один?
– Да. Он говорил, что приехал в Израиль в командировку. Он сотрудник корпорации «Холидей-инн», живет в Детройте. Больше я ничего не знаю о нем.
Офицер листал синий паспорт Денниса.
– Что говорит врач? Как он себя чувствует? – шепотом спросил Максим.
Офицер быстро взглянул на него и ничего не ответил.
– За время вашего знакомства господин Шервуд жаловался на сердце или на кровяное давление? Говорил, что страдает какими-либо хроническими заболеваниями? – обратился он к Алисе.
– Нет. Об этом не заходила речь. Но мне казалось, Деннис совершенно здоровый человек. Скажите, офицер, что с ним? Можно его увидеть?
– У господина Шервуда имелось удостоверение о том, что он прошел курс обучения в школе по нырянию и подводному плаванию?
– Насчет удостоверения не знаю. Но он говорил, что подводным плаванием занимается много лет. Господин офицер, вы не могли бы все-таки ответить, как он себя чувствует? Я хочу побеседовать с врачом.
– На ваших глазах мистер Шервуд принимал вчера вечером или сегодня утром алкоголь?
– Нет.
– Наркотики?
– Нет, – Алиса нахмурилась, – почему вы не можете ответить на простой вопрос: как чувствует себя Деннис Шервуд? Что с ним? Я хочу его увидеть. Я хочу поговорить с врачом.
– Потому, леди, – он перешел на английский и понизил голос, – потому, что врач констатировал смерть. Господин Шервуд умер под водой. Врач уже ничем не мог ему помочь. Вот так, леди. Я не хотел при ребенке…
Катер причалил. На пристани, у трапа, ждала машина «Скорой помощи». Вынесли носилки. Тело было полностью закрыто простыней. Максим уткнулся лицом Алисе в плечо. Толпа пассажиров стала спускаться по узкому трапу. Алиса тупо смотрела, как прошествовало многочисленное арабское семейство, потом французы. Девочка лет восьми, которая тоже ныряла с маской, всхлипывала на ходу, что-то возбужденно рассказывая родителям.
Арабский дедушка отстал от семейства. О нем, кажется, опять забыли. Он, сгорбившись, проковылял к трапу. Алиса машинально проводила его глазами. Он обернулся, взглянул прямо на нее сквозь темные очки, застыл на миг, задерживая остальных, а потом, как бы опомнившись, сбежал по трапу на пристань. Быстро, ловко, совсем молодо. И тут же растворился в небольшой толпе.
Всю дорогу до гостиницы Максим молчал и плакал.
– Мамочка, давай улетим домой. Я не смогу здесь отдыхать, загорать на пляже, развлекаться… Я хочу домой. Мне здесь страшно…
Алиса чувствовала только ледяную пустоту внутри. Когда они вошли в номер, она отыскала конверт с обратными билетами. На конверте был телефон авиакомпании.
– Здравствуйте. Я хочу поменять билеты, – произнесла она деревянным голосом в трубку, – мы должны улетать через пять дней в Москву из Тель-Авива. Нам необходимо улететь раньше. И, если возможно, прямо из Эйлата, – она назвала фамилию и номер рейса.
– Есть два места на восьмое, отлет в три сорок пять утра, но только из Тель-Авива, из Бен-Гуриона. Из Эйлата самолеты летают в Москву раз в неделю. Ближайший рейс через четыре дня, – ответила девушка на другом конце провода.
Алиса прикинула: если выехать завтра утром, к вечеру они будут в Тель-Авиве. Ночью улетят. Утром будут в Москве. Все нормально.
– Да, спасибо. Этот рейс нам подходит. Положив, трубку, она села рядом с Максимом, обняла его за плечи.
– Мамочка, он так бился… у него были судороги… я все видел. Он выгибался дугой, как будто сошел с ума, пытался сорвать с себя маску прямо под водой, и не мог. Я сначала взял его за руку, но он вырвал руку, он как будто не видел меня, не чувствовал ничего. Его пытались поднять на поверхность четверо мужчин, а он отбивался руками и ногами. Это никакой не сердечный приступ. Что-то другое. Что-то психическое, как будто у него были галлюцинации. Он бился, дрожал, а потом сразу обмяк и стал весь как тряпочный. Он умер там, под водой. Совсем умер, мамочка. Он очень здоровый, сильный, даже не курил. Он арабов в Иерусалиме раскидал, как профессионал…
