Мне всегда нравилось, как Кингсли обращается со мной — чисто командно и без шансов на то, что я буду сопротивляться его доминирующему контролю.
Я чувствую, что наконец-то могу отпустить себя и не бояться, что он уронит меня на пол.
— Вот виновник, которого ты выбрала для этой ночи.
Он почти поглощает всю мою грудь, и я стону, с той же силой дергая его за волосы. Затем я избавляю его от пиджака, бросая его где-то рядом с нами, пока он пожирает мои соски.
Я пытаюсь расстегнуть его рубашку, потому что он слишком одет, но тот факт, что я нахожусь на грани оргазма, не помогает.
— Я думала, ты не приедешь, — говорю я, царапая пальцами его кожу.
— Может, и не собирался.
— И все же, ты был где-то поблизости еще до того, как я написала тебе сообщение.
— Я планировал завезти еду, иначе ты бы легла спать без нормальной еды в желудке.
Его губы переходят с моей покусанной груди на шею, а затем к губам.
Он проникает языком внутрь, целуя меня с открытым ртом, пока возится со своим ремнем.
— Ты на вкус как алкоголь, — шепчет он возле моих губ.
— Тогда перестань меня целовать, — отвечаю я, ощущая, как жар поднимается по щекам и стыд проникает в грудь.
— Алкоголь вреден для твоего здоровья. Твоя печень скоро откажет.
— Ты действительно собираешься говорить о моей печени прямо сейчас?
Я прижимаюсь к его эрекции, которую он освободил из трусов.
— Это тоже часть тебя.
— Не самая важная.
Я выравниваю свою киску с его эрекцией, и как раз, когда я собираюсь опуститься, раздается звонок в дверь.
— Не обращай внимания, — говорит он, и я полностью готова к этому.
Ни за что на свете я не собираюсь прекращать это.
Снова раздается звонок в дверь, на этот раз сопровождаемый ропотом голосов. Один из моих охранников говорит:
— Она вошла.
— Ты уверен?
При звуке голоса Гвен мы с Кингсли ошеломленно смотрим друг на друга, а затем спотыкаемся в неловком хаосе конечностей.
— Черт, черт, черт! — низко ругается он, натягивая халат на мою талию.
Я приглаживаю свои волосы, которые он любит путать ради спортивного интереса, затем указываю в направлении спальни.
— Иди туда и не издавай ни звука.
— Избавься от этой маленькой обломщицы. У тебя есть пять минут.
— Черта с два я это сделаю. У тебя была целая жизнь с ней, но мне повезло, что у меня есть столько времени, сколько она готова мне дать. — я толкаю его. — Иди.
Он вытирает уголок моих губ, и это заставляет меня осознать неудовлетворенную боль между ног.
Затем он уходит в спальню, и я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть дверь с улыбкой.
— Гвен.
Она улыбается в ответ, протягивая мне корзинку.
— Я принесла кексы.
— Спасибо.
Я отхожу в сторону, позволяя ей войти, и она пристально смотрит на меня, проходя мимо.
Черт. Только не говорите мне, что мои волосы рассказывают о том, что только что произошло?
— Почему ты такая красная? — спрашивает она. — Ты тренировалась?
— Да, тренировалась. Только что закончила.
— В халате?
— Просто тренировка на пресс.
Я ставлю корзину на кухонную стойку и предлагаю ей зеленый чай с ванилью. Я запаслась всем ванильным с тех пор, как Гвен начала приходить к нам в гости.
— Наверное, поэтому ты пропустила мой звонок.
— Ты мне звонила?
Я проверяю телефон, который я бросила здесь раньше, и, конечно, там пропущенный звонок от нее.
Не могу поверить, что я была слишком увлечена, чтобы заметить. Спасибо ее проклятому отцу.
Иногда я смотрю на Гвен и удивляюсь, как, черт возьми, два юных человека сделали ее.
Это кажется сюрреалистичным.
А то, что она самостоятельный человек, совершенно не похожая на меня и Кингсли, еще более сюрреалистично.
Я просто рада, что она не пережила наших травм. Даже если выросла без матери.
— Как Нейт? — спрашиваю я, наливая горячую воду в чашку.
— Он сегодня поздно возвращается домой. Разве ты не работаешь с ним в одном офисе?
— Да… я просто пыталась завязать разговор.
Она усмехается.
— Ты плохо играешь в социальные игры, да?
Я опускаю голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне жаль.
— Не стоит. Ты поняла задание.
— Какое задание?
Она хватает кекс, который принесла, и смеется.
— Это просто поговорка, Аспен. Когда кто-то делает что-то правильно или так, что всем нравится, мы говорим, что он понял задание. Так что ты, типа, поняла задание, потому что общество на самом деле не так уж полезно. Папа говорит, что им можно только пользоваться, что, кстати, неправильно, потому что папа иногда бывает злым.
— Только иногда?
— Да, только иногда. Не верь всему, что о нем говорят СМИ. Они засранцы и любят изображать его дьяволом.
— Значит ли это, что ты снова в хороших отношениях с ним?
— Ну, он все еще хочет, чтобы я извинилась, а я отказываюсь.
Она дуется, выглядя совершенно очаровательно.
— Почему ты отказываешься? Я думала, ты хочешь, чтобы он тебя простил.
— Он… он больше не балует меня и… ну, я думаю, он все еще злится на меня, и я боюсь, что он снова причинит мне боль, если я извинюсь.
— Он не сделает этого.
— Почему ты так уверена?
— Просто он этого не сделает. В следующий раз, когда увидишь его, извинись. Хорошо?
Она слегка кивает.
— Ненавижу не быть его ангелом, но все в порядке. Он всегда будет моим отцом. Дьявол-дикарь, немного злой, и все между ними.
Счастливый ублюдок.
Вместо того чтобы изображать горечь и показывать свою реакцию, я спрашиваю Гвен о школе. Она рассказывает мне все об экзаменах и своих друзьях, а затем присоединяется ко мне в гостиной.
Она говорит, что скучает по Кэролайн и что хочет увидеться с ней, потому что она веселая тетушка.
И я в равной степени завидую и радуюсь, что могу разделить с ней эти разговоры.
Мы ставим фильм ужасов, по выбору Гвен, и она рассказывает мне, что у нее были проблемы с засыпанием, и она обычно смотрела фильмы ужасов, чтобы иметь возможность заснуть.
Мне предстоит пройти долгий путь, чтобы узнать о ней все, но мы будем делать это по одному дню за раз.
Пока она позволяет мне, я готова на все.
Вскоре после этого ее голова опускается на мое плечо с закрытыми глазами.
Я колеблюсь, прежде чем провести пальцами по ее рыжим волосам. Я хотела сделать это с тех пор, как узнала, что она жива, а не похоронена в безымянной могиле.
Гвен вздыхает посреди ужасающих криков, доносящихся из фильма.
Но потом они исчезают.
Я поднимаю голову и вижу, что Кингсли стоит, держа в руках пульт.
Он одет, выражение его лица замкнутое, когда он наблюдает за нами.
Несмотря на то, что в самом начале он возражал против моих отношений с Гвен, в последнее время он никак это не комментирует.
Но я не уверена, значит ли это, что он смирился с этим или нет.
— Пусть она останется на ночь, — шепчет он низким, глубоким голосом. — Если Нейт приедет за ней, она не сможет снова заснуть.
— Ты уходишь?
Несмотря на мою радость от того, что Гвен будет рядом со мной, я не могу побороть разочарование от того, что теряю его.
— Либо так, либо обломщица узнает. — он поднимает бровь. — Кроме того, разве не ты говорила, что я такой злой?
— Ты знаешь, что это так.
Он улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать Гвен в лоб.
— Сладких снов, Ангел.
— Ммм, спокойной ночи, папочка, — бормочет она во сне, и клянусь, что моя грудь вот-вот разорвется от того, насколько она полна.
Она рассказывала мне о своих разговорах во сне, но наблюдать это наяву совершенно другой опыт.
Тот факт, что, хотя Кингсли немного сердится на нее, он все равно относится к ней, как к своей драгоценной принцессе, это еще одно душевное переживание.
У него есть твердая, защитная сторона, которую я никогда не видела ни в одном другом мужчине. Интересно, кем бы я стала, если бы у меня был такой любящий отец, как он?
