— Смотри, Серега. Возле Аньки кренделя выписывает.
— Анька красивая девчонка. Если ей нравится Серега, ее дело. Пусть Серега попрыгает возле нее.
— Скажи, а там, на Тортуге, красивые девчонки есть? Или с осенью дружбу водишь?
— Есть. Куда они денутся. — Макс не может обойти эту тему. Приходится отвечать.
— А у тебя есть девчонка? — И чего в душу лезет. Есть все же моменты, что и лучшему другу не доверишь. Искренность стремящаяся к бесконечности — идиотизм.
— Нет. Мы перекати- поле. — Данька признается в этом с грустью. Иван не помнящий родства. За кибиткой своей кочевой, по веленью цыганской души. Это красиво у Редьярда Киплинга. Романтика. Тепла и дружеской поддержки хотят все. Девчонка, вторая половинка мужчины. Его роковая ошибка.
— Мы, дело известное, пираты. По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там. Не известно, когда вернемся, и вернемся ли вообще. Приличные девчонки нас избегают. Слышал, по — матросил, да и бросил. Народ без оснований таких вещей не выдумывает. Остальные не для меня. Ребята ходят к таким. От безысходности. Хотя иные хотели бы другого. Кому нужны такие парни.
Данька вспомнил Брайана, Сола, Сайруса, Дерека. Эти иные. Особенно плотник. Рыжий черт если полюбит, то навечно. Не земная любовь. Любовь моряка.
— Не говори. Ты слышал такое выражение: простое женское счастье? О нем все говорят. Простого мужского счастья не бывает. Сложность придумают женщины.
— Слышал и не раз. Простое счастье для мужчины — далекие походы, неведанные страны. И вечный бой, покой нам только снится.
— Так вот, простое женское счастье — это мужики, то есть мы с тобой. — Учил друга Максим. Эксперт по счастью. Хоть завтра сайт открывать: счастье для каждого. Выберите раздел. Стать знатоком способен только тот, кто ничего не знает.
— Мы — счастье? — рассмеялся Данька. — Ты — счастье? Или я — счастье? Сидим на скамейке — два подарка судьбы. Ждем, кого осчастливить.
Каждый человек — счастье. Разное, как мир. Ты родился и принес счастье своим родителям. Сказал слово добра — счастье принес. Купил хлам — торговцу счастье. Умер — наследнику оболтусу счастье. У слова этого много граней.
— А что? Мы с тобой подарки, ценные подарки. — Максим в это верил. — Они поймут это, увидишь.
Мужской шовинизм. Женщина шовинистка прощена мужчинами. Равные права. Любая женщина согласится, права должны быть равны. Женщина уступит место в трамвае мужчине. Закроет от пули. Больного и немощного. Подставит ему стул, когда он садиться. Лыжню у северных народов прокладывает женщина. Поставит яранг. Мужчина хранит силы для добычи пропитания, защиты от дикого зверя. Опыт поколений, правило выживания. Мужчины — дети, не ведом страх смерти. Им открывать не известное, рисковать. Во имя женщины, хранительницы рода. Не бродяги, не пропойцы за столом семи морей, вы пропойте, вы пропойте, славу женщине моей.
Славка мелено брел по улице, по аллее. Волочил сумку, переставлял отяжелевшие ноги. Идти было некуда. В миг завершилась жизнь. Она оборвалась, так и не начавшись. С каждым шагом он глубже погружался в черноту своего бездонного горя. Он не слышал уличного шума, не видел ярких красок мира. В голову приходили образы. Он выбегает на дорогу. И автомобиль подминает его тело. Он смотрит на это равнодушно, со стороны. Или в метро. Он стоит на перроне. Из темного тоннеля луч света от электропоезда. Он делает шаг и кружит в воздухе последним осенним листом, ложится под колеса. Зыбкая темнота спасения. Отрада небытия. Он не знал, что сказать матери. Потерял деньги? Еще и тумаков. Его вышвырнули. Какая грусть в последний час. Признанья, с губ что не слетели. Миры, что не дождались нас. Капели, листопады и метели. Жить не хотелось. Он поднял голову. Все плыло в тумане. Где метро? Равнодушие безысходности плыло над землей. Тупая мысль, у него нет денег. Без них в метро не пустят, ему нечем оплатить свою смерть. Гроши за жизнь. У нег их было пять сотен. Он поравнялся с Даней и Максимом, своими одноклассниками. Отчаяние толкнуло его. Миг неосознанной надежды. Ему хотелось с кем-нибудь пообщаться. Остановился, посмотрел на ребят. Держи меня, соломинка, держи.
— Парни, у меня новая стрелялка есть. Хотите, я принесу? — он умолял, как молят о жизни. Как грешник в отчаянии молит Господа о прощении, о последнем прощении. Цеплялся за жизнь. Там, в чёрной бездне игры закончатся.
Макс махнул рукой:
— Не надо. Иди, иди, Славик отсюда. — Тут речь о главном, о бабах. Только дураки поют, главным делом самолеты, ну. А девушки — потом. Ламборджини и Феррари вне конкуренции.
Славка, опустив голову, побрел по аллее. Данька смотрел в спину этого ходячего отчаяния, и ему вновь стало жаль этого мальчишку.
Аввун дбишмайя — звучал голос — Отче наш, иже еси на небесех!
— ниткаддах шиммух — Да святится имя Твое! Тете мальчутух, Да приидет Царствие Твое; неве совьянух, да будет воля Твоя, эйчана дбишмайя аб пара, яко на небеси и на земли. Ха ла лахма дсунканан. Хлеб наш насущный даждь юмана нам днесь. Вушюх лан хобэйн. И остави нам долги наша, эйчана дап ахнан, якоже и мы, Шуклан хайявин, оставляем должником нашим. вула таалан лнисьюна. И не введи нас во искушение, элла пасан мин бишя. но избави нас от лукавого: мудтуль дилух хай Яко твое есть царствие и сила и слава л'алам алльмин. во веки веков, Аминь
Арамейский язык Христа позвучал в ушах Даньки. Язык Аллаха, и языческого Заратуштры требовали милосердия. Ищите и обрящите любовь.
— Славик! — Крикнул он. Ловил криком, уплывающее в небытие, одинокий остров жизни, что скроет волной цунами.
Тот обернулся. В глазах сверкнула иска надежды. Жалкое, потерянное существо. Дарованная надежда. Распахнутые настежь глаза.
— Слава, подойди. — Не спугнуть подранка.
Славка подошел, остановился. Стоял возле них, как приговоренный на эшафоте. Плечи опущены, голова до земли. Восславьте казнь мою!
— Присядь. Присядь, Слава, — Данька постучал ладонью по скамейке.
Славка подчинился, робко присел рядом. Обреченному разницы нет.
— А что эти двое, Гришка с Петькой, тебе по шее надавали? — С сочувствием спросил Даня.
— Надавали, — подтвердил Слава. Горькая реальность его жизни. Он сам и его проблемы никого не касаются. Славка нахохлился, как воробей в холодный день.
— Что-то еще? — Даня справедливо полагал, что тумаками не обошлось. Пара тумаков для мальчишки не повод для кручины. Боль не имеет женского лица. Чужая боль не плачет.
Славе не хотелось выглядеть ябедой. Он верил в святость дружбы, но все же признался:
— Они деньги отняли. — Поникла голова. Как объяснить дома, где деньги. И он лишился маленькой мечты, не сможет купить справочник. Многие знают, утраченные возможности бьют порой сильнее всего.
— Много? — Цену денег Даня не забыл. Жизнь пирата не сделала его золотым мальчиком.
— Пятьсот рублей. Мать утром дала. Просила не тратить попусту. Я хотел подкопить и купить справочник по анатомии. — Ожил взгляд. — Мне не хватало двести двадцать. Куплю.
Не велосипед, ни байк, не крутой авто, простая мечта ребенка. Ярость в груди Даньки. Пепел стучит в моей груди. Пепел, как в груди Тиля Уленшпигеля.
— Вот гады! — бросил Максим. — Настоящие гады.
Отнять у кого — то деньги и в бизнесе считал позорным, отец за подобное уши порвет.
Отец сказал ему, когда он потерял деньги:
— Не мне, ни матери можешь не звонить. Сам разбирайся.
Но Максиму было просто разобраться с таким вопросом. Мать давала ему денег. Отец не знал, подозревал, конечно.
Славка сидел понурившись. В голове звенит пустота. Перед пацанами не удобно. Он не просит о помощи. Только толика сочувствия.
— Ты Слава не бери в голову, — пытался успокоить Даня, — Придумаем что-нибудь.
Пятьсот рублей для него сейчас не проблема. Даст парню. Данька посмотрел на Макса, спрашивая позволения. Макс понял без слов. Данька пожалел Славку. Кивнул головой. Тогда Даня повернулся к парню.
— Слава, хочешь, мы с тобой дружить будем? — Щедрое предложение. — Ты только с этими ребятами больше не связывайся. Как, идет?
— Вы, правда, будете со мной дружить? — Славик не верил в такую удачу.
— Конечно. Если ты к этим идиотам не будешь подходить. — Верность в дружбе самое главное условие. Стая придумана природой.
— Я не буду, обещаю. Вы, правда, будете со мной дружить? — Небо прольет свет на осененных дружбой.
— Правда. Я и Макс. — Данька давал клятву. Дэн не оставит ребенка.
Славка расцвел от счастья. В один миг мир изменился. Ему очень хотелось по-настоящему завоевать дружбу этих ребят. И он решил похвалиться:
— А я в минувшие выходные с парашютной вышки прыгал. — Совсем забыл о своем позоре. Хотел похвалиться подвигом.
Об этом прыжке знала вся школа. Все смеялись. Петька в красках рисовал, как они сбросили ободранного котенка, Славку, с вышки. Пинком. " Он летит и визжит. Визгливый поросенок в небе парит", — расписывал Гришка. Но Славка этого не знал. Смеялись за его спиной. Кис-кис, сделай мяу! Максим решил не обижать нового приятеля и сказал:
