Меня отрывают от Джаспера, и я оглядываюсь по сторонам. Широкий участок травы и сорняков огорожен густыми деревьями. Никаких других зданий не видно. Мы в какой-то глуши.
Мои глаза отчаянно ищут.
Я ищу кого-то. Безликого человека.
Голос.
Двоих мужчин в наручниках ведут к полицейской машине. Позади меня женщина рыдает в руках у офицера, ее ночная рубашка разорвана в клочья, кожа покрыта сажей и кровью.
Офицер тащит меня к машине скорой помощи. Я продолжаю напряженно оглядываться по сторонам, надеясь заметить мужчину с темными волосами, в джинсах и темно-синей футболке. Но я его не вижу.
Когда мои ноги догоняют офицера, я поднимаю глаза на человека в форме.
― Вы спасли человека по имени Айзек? ― Я пытаюсь вырваться, но он держит меня за запястье. ― Он был в плену, как и я. Я не могу его найти…
― Все выбрались, мисс.
Ложь.
Не все.
― Пожалуйста, я не могу его найти. Я…
Подходит второй мужчина, похожий на детектива. У него русые волосы и теплые карие глаза. Он встает перед нами, останавливая меня вытянутой рукой.
― Могу я узнать ваше имя? ― спрашивает он.
― Я… ― Мой разум словно в тумане, в мире грез. ― Эверли. Эверли Кросс.
В его взгляде мгновенно вспыхивает узнавание.
Он знает меня. Из новостей. СМИ.
Но он больше ничего не говорит, лишь коротко кивает мне, прежде чем переключить внимание.
― Подождите… подождите, нет, пожалуйста. Я ищу кое-кого! ― Я кричу в его удаляющуюся спину. ― Мне нужно найти Айзе…
― Сюда, пожалуйста, ― прерывает меня офицер.
Детектив исчезает в хаосе. Безнадежность наваливается на меня, когда двери машины скорой помощи открываются и из нее выкатывают каталку.
Мне не нужна каталка. Мне нужно знать, что он выжил.
Я не могу оставить его здесь.
Не могу.
Джаспер берет мою руку в свою, переплетая наши пальцы.
― Все в порядке. ― Он успокаивающе сжимает мою ладонь, наблюдая, как на моем лице отражается агония. ― Они найдут твоего друга.
― Я… я не могу его бросить. Джаспер, ты не понимаешь, я…
― Все будет хорошо. Твоя мама встретит нас в больнице. Теперь все в порядке. ― Наши пальцы разжимаются, и я отстраняюсь от него. ― Ты едешь домой.
Домой.
Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю через плечо Джаспера на охваченное пламенем здание. Дым поднимается к небу, образуя на усеянном звездами полотне графитовые спирали. Я чувствую жар на своей коже.
Огонь. Люди. Джаспер.
Тепло.
Но по спине у меня пробегает холодок. Зубы стучат. Я обхватываю себя обеими руками, дрожь охватывает меня от пальцев ног до макушки.
Я мечтала об этом моменте каждый день на протяжении двух лет.
Годы.
Каждую секунду я представляла себе именно эту сцену.
Свобода. Безопасность. Спасение.
Плохие парни проигрывают.
Я выигрываю.
Но когда меня усаживают в машину скорой помощи, рядом со мной мой муж, и впереди у меня вся жизнь…
Я чувствую поражение.
ГЛАВА 30
Я щурюсь от мириад мигающих огней.
Камеры щелкают без остановки.
Но я не на подиуме. Я не в студии с профессиональными фотографами и загримированными моделями. Никаких вечеринок, шампанского, дорогих платьев и блестящих туфель на высоких каблуках.
Я сижу в кресле-каталке и меня везут по тротуару к дверям больницы, а репортеры устроили засаду. Приложив ладонь ко лбу, я оглядываюсь по сторонам. Они повсюду.
Это ослепляет.
― Эверли Кросс!
― Как вы себя чувствуете?
― Миссис Кросс! Что с вами случилось?
― Где вы были?
― Это был трюк для СМИ?
Последний вопрос заставляет меня вскочить. Врач скорой помощи хватает меня за плечо, толкает обратно вниз, но я сопротивляюсь и вырываюсь. Я несусь к морю камер, шлепая босыми ногами по тротуару.
― Мэм, давайте зайдем внутрь, ― обращается ко мне врач скорой помощи.
Я игнорирую его. Негодование сжигает мою кровь, когда я смотрю на нетерпеливые лица. На меня направляют микрофоны.
― Сделайте, пожалуйста, заявление, ― говорит брюнетка с аккуратным пучком, красными губами и в черных очках.
Я медленно моргаю. Осознавая вопрос.
У меня сводит живот, тело слабеет. Меня начинает лихорадить, но ярость придает сил.
― Это был не трюк. ― Все умолкают, слышны только щелчки камер. ― Меня держали в плену. Меня использовали и оперировали ужасные люди. Монстры.
Начинают сыпаться вопросы.
― Кто они были?
― Как вы выжили?
― Есть ли другие жертвы?
Прежде чем я успеваю ответить, Джаспер оказывается рядом со мной, оттаскивая меня подальше от слишком ретивой толпы.
― Эверли, пойдем. Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь. ― Он уводит меня от толпы, прикрывая своим телом от ослепительных вспышек фотокамер. ― Сейчас не время для заявлений.
― Они… они думают, что я притворялась.
― Пусть. Это не имеет значения.
Меня возвращают в кресло и завозят внутрь через автоматическую дверь. Джаспер отпихивает свою коляску и берет меня за руку, поддерживая, пока я еду по коридорам, а сердце колотится где-то в горле.
Он проводит рукой по своему грязному лицу, а затем переключает внимание на меня.
― Уверен, у тебя тоже есть вопросы.
Мои глаза наполняются слезами, когда я сжимаю его руку.
― Я видела, как в тебя стреляли. Ты не двигался, едва дышал. Мне сказали, что ты мертв.
― Мне казалось, что так и было. Я едва выжил. ― Качая головой, он смотрит на свои дрожащие ноги и сглатывает.
― И долгое время я жалел, что пуля не забрала мою жизнь, потому что я не мог представить себе жизнь без тебя.
Наши глаза встречаются на мгновение, пока меня везут по коридору.
― Сколько времени тебе понадобилось на восстановление?
Его челюсть сжимается от боли.
― Вечность, ― мрачно отвечает он. ― Но теперь ты вернулась, так что, возможно, конец не за горами.
Мы снова сжимаем руки, повторяя ощущения в моем сердце.
Когда мы приближаемся к моей палате, я оглядываюсь по сторонам в поисках темноволосого мужчины. Я замечаю кого-то, лет тридцати, с черными, как смоль, волосами до плеч. Мои глаза вспыхивают, я резко поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь, чтобы лучше рассмотреть его.
Он смотрит на меня.
И я понимаю, что это не он.
Он слишком худой, слишком низкий. И глаза у него не карие.
Надежда покидает меня.
Вскоре меня закатывают за голубую занавеску и устраивают в небольшой палате. Мою ночную рубашку заменяют новой, из колючего хлопка с полупрозрачными пуговицами. Джаспер придвигает стул к моей кровати, и я ныряю под одеяло, стуча зубами. Адреналин иссякает, оставляя меня лишенной всех сил, и я чувствую, как в крови бушует лихорадка. Боль пронзает низ живота, заставляя меня с шипением подтянуть колени к груди.
― Эверли. ― Голос мужа звучит успокаивающе, когда он хрипло произносит мое имя. Он обхватывает мою ладонь двумя руками и наклоняется, упираясь подбородком в сжатый кулак.
Мои веки трепещут, пока я пытаюсь сосредоточиться и побороть боль. Медсестра подходит к моей кровати, возится с аппаратами и проводами. Я почти не чувствую, как игла вонзается в мою руку.
― Я скучала по тебе… так сильно. ― Я чувствую, что отключаюсь. Я не хочу уходить. ― Не оставляй меня.
― Я никуда не уйду.
― Ты тоже скучал по мне? ― От истощения мои слова еле слышно. ― Я держу Джаспера за руку. Это мой якорь.
― Больше, чем ты думаешь.
Его слова ― фон для прекрасных снов.
Я жива.
Я здесь.
Я свободна…
Через некоторое время я просыпаюсь с ощущением, что нахожусь в своей камере с белыми стенами. Лампы дневного света над головой режут мне глаза, пока я пытаюсь стряхнуть с себя дымку сна и вздохнуть полной грудью. Я слышу писк приборов. Шуршание. Тихий шепот.
