Захлебывались лаем автоматические пушки.
Рвались из пусковых контейнеров зенитные ракеты.
В наушниках надрывались осназовцы.
— Снова летят!
— Всем покинуть крышу!
— Уходим вниз, вниз! На второй этаж!
— Быстро!
— М-мать…
И так далее.
Растов слушал все это, стоя на четвереньках и не испытывая ни малейшего желания встать в полный рост.
Ему было интересно и совершенно не страшно. «Легкая контузия», — сказал бы фельдшер Коркин. «Действие анестетика еще не закончилось», — добавил бы доктор Десятинов.
Так Растов мог бы постоять и полчаса. Но новая серия взрывов разительно переменила декорации.
Бушующий стальной лавой вулкан разверзся прямо перед майором. Нагретая до белого каления материя с металлургической мощью била в стены ущелья, размягчая их и унося с собой целые куски железного пластилина.
В нескольких сантиметрах от кончиков пальцев Растова с колокольным гулом раскрылась трещина шириной в ладонь. Из трещины вырвалась порция раскаленного газа.
Не будь на Растове противогаза, раскаленное дыхание бездны наверняка обожгло бы ему лицо. А так, как говорили танкисты, «отделался легким инфарктом».
Только этот «легкий инфаркт» и заставил обленивевшее тело Растова выработать достаточно адреналина для того, чтобы вскочить на ноги и отпрянуть назад.
«И что теперь?! Куда бежать?!»
Фонтанирующий огненный гейзер вдруг импотентски опал, и вновь открылся вид на стальное ущелье.
По нему метались люди. Бойцы волокли раненых товарищей. Высокий тощий осназовец тащил станковый пулемет, а полуголый крепыш в шлеме вертолетчика — большую рацию, закутанную в издырявленный осколками брезент. Ну а поверх всего этого, раздвинув белые цилиндры-колеса на телескопических штангах так, чтобы надежно упираться в стены ущелья, не похожий более не то что на кита или креветку, но даже и на транспортное средство, степенно перемещался «Белый кит», управляемый профессором Тереном.
Робот проскользил над клокочущим сталью вулканом и, притормозив перед Растовым, выбросил из правой скулы кабины-черепа легкий трап.
В створе показалась ехидная, в лучиках морщин вокруг глаз, физиономия профессора.
— Садитесь, Костя, покатаемся.
— Серьезно, что ли? — с пьяной улыбкой спросил Растов.
— Наверное, здесь мне нужно бы пошутить… Но я, как назло, забыл все смешные домашние заготовки!
Глава 6
СИМ-СИМ ОТКРЫЛСЯ
Июнь, 2622 г.
Стальной Лабиринт
Планета Навзар, система Кай Тир
В этот раз «Белый кит» двигался чуть ли не вдвое быстрее, чем позавчера. Оно и не удивительно. Ведь тогда истекающему кровью Растову удалось вставить в робота только два аккумулятора, а теперь робот ехал на полном комплекте.
И если бы за рулем сидел не перестраховщик Терен, «Белый кит», вероятно, сумел бы даже разогнаться километров до сорока в час.
— Ни в коем случае нельзя ехать туда, куда упал зонд с маркерным дымом! — прокричал Растов в самое ухо Терену.
— Я знаю, — кивнул ученый. — И это, к слову, не маркерный дым, а специальный путепрокладчик для плазмоидов.
— Что? — не понял Растов.
— Ну, такое специальное вещество, которое как бы пробивает тоннель в атмосфере… Чтобы по этому тоннелю мог с минимальными энергопотерями пройти сгусток плазмы.
— Клоны, что ли, недавно изобрели? — спросил Растов с ревнивой настороженностью хорошо осведомленного милитариста.
— Да-да. И надо заметить… — Терен собрался поведать еще нечто поучительное, но вместо этого воскликнул: — Ага, вот оно!
И, ничего не объясняя Растову, ученый в несколько прикосновений к планшету, подключенному к приборной панели робота, запустил на воспроизведение некую аудиозапись.
«Белый кит» разразился прерывистым, кашляющим мяуканьем. Растов уже знал, что примерно так звучит фраза на языке хозяев Лабиринта.
— Что это значит? — спросил майор.
— Сейчас мы произнесли нечто вроде сказочного «Сим-сим, откройся», — самодовольно скалясь, отвечал Терен. — И если только проклятые клонские плазмоиды не выжгли в Лабиринте что-нибудь критически важное, он впустит нас… Должен впустить.
— Куда впустит?
— В святая святых.
— Дидимов-Затонский говорил мне про какой-то детонатор… Это и есть ваша «святая святых»?
— Наверное, да, — беспечно отмахнулся Терен. Чувствовалось, что он слушает Растова невнимательно, поскольку о чем-то напряженно размышляет.
Результатом ученых размышлений стал запуск еще одной аудиозаписи поверх предыдущей.
Теперь уже невидимые кошки мяукали на два голоса.
«Вот это будет номер, если выяснится, что хозяева Лабиринта — сирхи, — подумал Растов. — Или еще круче: что сегодняшние сирхи — не результат эволюции тупых кошаков до кошаков технически грамотных, а результат деволюции некогда могучей космической суперрасы… Интересно, что скажет Терен…»
Однако поделиться с Тереном своей теорией сирхогенеза Растов не успел. Потому что врата распахнулись.
Ровно по зеленым маркерным линиям, нанесенным на стены стального ущелья (на них и ориентировался Терен, когда остановил робота), металл разошелся в стороны с легкостью необычайной.
Растов потер кулаками глаза — не приснилось ли? Все произошло так бесшумно, точно перед ними были не многотонные плиты материи из двадцать шестой ячейки таблицы Менделеева, а невесомая голограмма.
— Невероятно, — ахнул Растов.
— Еще бы! Небось, не верили, что домяукаемся до чего-то путного… Вы, военные, как я заметил, верить во что-то, кроме оружия, вообще не склонны, — криво ухмыльнулся Терен и плавно дал от себя рукоять управления.
Путешествие к центру или, как полушутя заметил Терен, перицентру Лабиринта, впечатлило бы Растова, если бы у него еще остались на это силы.
Робот сперва двигался отвесно вниз по очередному тоннелю с развернутым вектором гравитации, так что снова казалось, что они движутся горизонтально.
Затем они ввинтились в нечто вроде огромной бобслейной трассы, да так, что Растов окончательно потерял ориентировку.
И наконец, они поехали по потолку.
По потолку!
Хотя, снова же, за счет инверсии гравитационного вектора у Растова не возникло ощущения, что он таракан на прогулке.
Терен правил «Белым китом» необычайно уверенно и как будто наизусть знал дорогу.
— Наверное, вы тут уже несколько раз побывали? Ну, после всего… После той магнитной ямы.
— Да раз пять, не меньше, — буднично бросил Терен.
— Сами или с охраной? Просто интересно, кто еще это видел?
— Один раз с полковником, дважды с его орлами… Имен я, уж извините, не запомнил… Два раза — сам…
— Са-ам! — удивился Растов. Он был уверен, что Терен слишком боязлив для таких экспедиций соло.
— Да. Ради науки я способен на собственноручное мытье пробирок, — вздохнул профессор.
После езды по потолку последовало неожиданное расширение коридора, которое плавно разрослось до обширной стальной пещеры. Ее точные размеры оценить было затруднительно, ведь единственным источником света здесь были фары «Белого кита».
Растову сразу бросилось в глаза, что пузырьковое письмо со стен полностью исчезло. Но зато пол оказался загроможден различными устройствами, а также изделиями, чем-то отдаленно напоминающими мебель.
Нигде больше в Стальном Лабиринте таких предметов Растов не видел.
Среди «мебели» лишь относительно одной группы предметов не возникало сомнений по поводу ее функционального назначения. То были очень большие кресла обтекаемых форм с трехметровыми спинками. Растов сразу окрестил их «ложементами».
Помимо четырех ложементов, рассчитанных, по виду, на многометровых гигантов, был там и один относительно человекосоразмерный.
Терен остановил робота сразу при въезде в зал и нажатием кнопки заставил опуститься трапы по обеим сторонам кабины «Белого кита».
— Прошу вас… Приехали! — С этими словами профессор ловко спрыгнул на стальной пол.
— Дидимов-Затонский говорил мне, что вы нашли что-то вроде ходового мостика. Только не можете разобраться с управлением… Это вот он, да? Тот самый мостик?
— Да… Но я не уверен, на самом деле, что это именно ходовой и именно мостик. Может, это вообще планетарий. Или узел связи.
— Значит, большой беды не будет, если я сяду в это кресло? — Растов положил руку на самый маленький ложемент. — Меня не шарахнет током или какой-нибудь… пентакварковой плазмой? — Растов щегольнул словцом, значения которого не помнил со школы.
— Разве что конденсатом Бозе-Эйнштейна, — ответил Терен и заливисто рассмеялся исключительно удачной, по его мнению, шутке. — Но вы садитесь, милейший, садитесь… Я это делал десятки раз, и моя задница по-прежнему цела!
Растов подошел к ложементу, оценивающе поглядел на него. Ковырнул ногтем металл, из которого тот был отлит. Ему показалось, что перед ним не вездесущая здесь нержавейка, а…
