— Я же танкист!
— И что?
— Любую железяку могу сдвинуть с места! Был бы хоть один рычаг! А тут их вон сколько!
— Ну, дорогу осилит идущий, — вздохнул Терен.
Растов обеими руками схватился за штурвал.
С невероятным проворством он принялся теребить все выступы и отростки на нем, хотя бы отдаленно напоминающие рычажки или тумблеры. Свои действия Растов сопровождал просительным бормотаньем — авось искусственный интеллект Стального Лабиринта, как и прежде, поймет и сжалится…
Достаточно долго (по внутренним психологическим часам — долго, хотя объективно секунд тридцать) Растову казалось, что его действия и мольбы не имеют никакого успеха.
Пока он не бросил случайный взгляд на экран с плавающими овалами.
Бросил — и, как говорили у них в Харькове, «очешуел».
— Профессор! Господи! Мы движемся! Посмотрите сюда! Мы движемся прямо! И прошли уже метров двадцать!
— Странно… Очень странно! — Терен задумчиво поскреб указательным пальцем щеку. — Но почему, если мы движемся, мой вестибулярный аппарат совершенно не фиксирует изменений положения нашей кабины в пространстве?
— Мой тоже ничего не фиксирует. Но, строго говоря, это всего лишь значит, что наше движение идеально отбалансировано и амортизировано… Интересно, как научить нашу масю поворачивать?
Но Терен воспринял этот достаточно невинный вопрос Растова, что называется, «в штыки».
— Ничего не трогайте! Умоляю вас! Ничего не трогайте! Шагает — и слава богу! Плавно шагает — еще лучше!
Растов неожиданно легко согласился с профессором.
— В самом деле, вы правы… Я сейчас просто накрою свою роту защитным полем Лабиринта… А если вдруг стану учиться им управлять, всех моих тем временем и плазмой пожечь могут.
— Ну хоть в этом вы со мной согласны! Только примите во внимание, Константин Александрович, что при движении прежним курсом мы через несколько минут попросту перетопчем всех, кого вы сейчас собираетесь спасать.
Какое счастье, что благодаря «Белому киту» связь с ротой по-прежнему сохранялась!
— Здесь Растов… Внимание, здесь Растов… Вызываю Лунина!
— Товарищ майор?!.. — послышалось сквозь помехи. — Вы?!.. Вы… живы? Вы где?!!
— Лунин, внимание, — сказал Растов веско. — Сейчас ты спокойно обернешься и посмотришь на юг, в сторону Стального Лабиринта. И убедительно тебя прошу: не стреляй в то, что увидишь. Лады?
— Так точно! А почему я должен?.. Мля-я-я-ха муха! Это что за пижня?!!
— Это, Лунин, я, твой командир, — вздохнул Растов. — Осваиваю инопланетную технику.
— Вы? Вот в этой? Штуке? На ногах таких? Как столбы?!
— Да!
— А откуда она у вас взялась?
— Вылезла из Стального Лабиринта! Потом расскажу, за кружкой пива!.. Так вот, Лунин! Я сейчас пройду через вашу позицию! Твоя задача — убрать роту с моего курса… Но далеко не отъезжайте… Потому что я накрою вас защитным полем.
— Хорошо, товарищ майор! Я вас понял… То есть про защитное поле не понял ничего, но с курса, конечно, уберу…
— Действуй, Лунин.
Насчет защитного поля Лунин все же получил разъяснения. Но не от Растова, а от самой жизни.
Желтоватое марево силового щита перемахнуло избитую снарядами стену промзоны, прошло через колючую проволоку, минные поля и приняло под свой надежный полог разгоряченные боем «тэ четырнадцатые».
И очень вовремя!
Потому что оранжевые плазмоиды, разросшиеся до размеров исполинских тыкв, уже нависли над позициями роты. Однако вместо того, чтобы в следующий миг испарить сотни кубометров земли, стали, человеческой плоти, они с раздосадованным шкворчанием повстречались с нематериальной преградой.
Вот теперь их казавшийся незыблемым стальной храм-шагоход покачнулся!
Как видно, энергия плазмоидов была столь велика, что на ее диссипацию их шагоход потратил сразу все ресурсы, предназначенные для питания своих стабилизаторов.
— Волнение четыре балла! — пошутил Терен.
— Как по мне, и двух нету, — улыбнулся в ответ Растов.
На связь вышел Лунин. В его голосе кипел адреналин.
— Товарищ майор! Я… впечатлен! Да мы вообще тут все… на взводе! Если бы не вы, нам кранты бы всем!!
— Будто я не знаю.
— Спасибо вам за спасенные жизни! Наши жизни! — экзальтированно кричал Лунин. — Лучше я сейчас скажу! Потому что мало ли как оно все обернется!
— Все нормально обернется, такое мое мнение, — успокоил заместителя Растов.
Теперь, когда у них был храм-шагоход ксенорасы К-44, майор чувствовал себя непобедимым. Люди как боги, да-да!
Надо отдать должное клонам: увидев перед собой нового, монструозного, противника, они не поддались панике. Иных из них появление храма-шагохода даже раззадорило, вот он — пресловутый пехлеванский гонор!
Правда, все три клонских танковых батальона прекратили атаку и остановились.
Но остановились они лишь для того, чтобы обрушить на стального мастодонта шквал снарядов и плазмы.
К счастью, пушки «Гэвов» перед защитным полем были бессильны даже на самых коротких дистанциях.
Но фугасные и кумулятивные снаряды, как им и положено, преодолевали нематериальную энергетическую завесу без видимых усилий и исправно разрывались на стальных ногах-колоннах.
Причем — и если вдуматься, это вполне естественно — кажущиеся сплошными стальными монолитами ноги-колонны в действительности были достаточно «рыхлыми», ведь они имели сложнейшую внутреннюю конструкцию из сочетания тяговых, силовых и амортизирующих элементов. А вот какой-то специальной, особо толстой брони у них не было. До некоторой степени защитой служили им их собственные размеры. Так что даже самые мощные клонские снаряды не разрушали стальную колонну полностью ни с двух, ни даже с пяти попаданий.
И все-таки, поскольку по храму-шагоходу работало с полсотни стволов, у клонов были вполне реальные шансы вскоре увидеть исполинского жука беспомощно жужжащим на песке…
Как же хотелось Растову ответить огнем на огонь!
Просто руки чесались!
Увы, лично он не мог сделать ничего.
Зато «тэ четырнадцатые» его роты воспользовались нежданным тактическим преимуществом в виде ходячего многоногого стального зонтика «на все деньги».
Построившись классической «елочкой», как при зачистке городских улиц, они двинулись за циклопическим лидером, один за другим выцеливая и истребляя «Рахши» огнем на ходу…
«Ваджры» дали по стальному жуку еще три залпа. И всякий раз шагоход, потерявший к тому времени уже шесть ходильных опор, раскачивало так, что Растов с Тереном вслух спорили, выдержит ли, устоит ли…
К счастью, клонские комендоры получили новый приказ и оставили неуязвимый шагоход в покое.
К счастью для Растова и Терена… Но не для тех, против кого теперь был направлен всеиспепеляющий гнев «Ваджр»!
— Товарищ командир, здесь Лунин!
— Слушаю тебя!
— Восстановилась связь со штабом операции!
— Ну-ну.
— Основные силы 12-го гвардейского выбрасываются сейчас за нами, вторым эшелоном. Но клоны высадку уже засекли… И вероятно, накроют их «Ваджрами». Если у вас есть какое-нибудь оружие — примените его, пожалуйста… Дорогой Константин Александрович! Иначе эти плазмоиды наш полк сожгут. Весь. За несколько минут…
— Попробую что-нибудь придумать, — мрачно буркнул Растов.
Терен, конечно, слышал их разговор.
— Единственный разумный вариант, — сказал профессор, утирая ладонью с лица обильный пот, — их банально растоптать…
— Вот это я понимаю! Научный подход! Но такими темпами до «Ваджр» полчаса топать… Нам бы как-то ускориться!
— Ну, есть же штурвал! Надо его подергать! Авось форсаж какой-нибудь надергаете…
Идея была не хороша, но и не дурна.
В самом деле, у Растова еще толком руки не дошли до детального исследования возможностей штурвала…
И хотя в это трудно поверить, оказалось, что один из маховичков, непривычно, не по-людски вынесенных на спицы штурвала, и есть тот самый «форсаж», регулятор скорости!
Теперь храм-шагоход пошел ровно втрое быстрее, но по тому же самому курсу. Менять направление Растов не научился — впрочем, особой необходимости в том и не видел…
У расчетов «Ваджр» был выбор: они могли немедленно прекратить огонь и попытаться улизнуть из-под смертоносных стальных колонн.
Но у них имелся строжайший приказ уничтожать друджвантов в зоне высадки любой ценой.
Поэтому плазменные орудия продолжали вести огонь до последней секунды. До самой последней секунды…
В то же время самоубийственно храбрые клонские танкисты пытались спасти свою плазменную артиллерию как могли.
И вот уже восьмидесятитонный «Саласар», разогнавшись, врубился в крайний правый ряд ходильных опор стального храма…
Его примеру последовали еще два «Рахша»…
От чудовищных соударений танковые корпуса лопались. Двигатели срывались с креплений и влетали в боевое отделение, убивая отважных танкистов на месте. Но и ноги храма-шагохода не были рассчитаны на такие щедро оплаченные человеческими жизнями коллизии.
