На Эвана она не бросила ни взгляда, на Лоуренса тем более – просто стояла и смотрела себе под ноги.
Переглянувшись с Лоуренсом, Эван чуть заметно кивнул и развернулся, чтобы подойти к Эльзе.
В это мгновение Эльза раскрыла рот.
- Хоро...
Позвала она вовсе не Эвана.
- Ты... вправду богиня?
Взмахнув хвостом, Хоро поднялась на ноги и развернулась.
- Я Хоро, Мудрая волчица Йойтсу. Однако очень долгое время меня называли богиней, - ответила она, вновь усевшись и обратив взор на Эльзу.
Ответ Хоро оказался для Лоуренса неожиданным.
Мало того – Хоро смотрела на Эльзу очень серьезно и в то же время с какой-то тенью нежности.
- Я живу в пшенице, и я могу обретать форму волчицы. Люди почитают меня как богиню, дающую богатый урожай, и я вправду могу делать то, чего они от меня ожидают.
Хоро, похоже, что-то поняла, глядя на Эльзу.
Эльза ухватила край одеяла, перекинутого через плечо, и притянула к груди. Хоро же прочла, как в раскрытой книге, все, что творилось в ее сердце, под руками и одеялом.
Иначе она ни за что не стала бы говорить о себе как о богине.
- Богатый урожай? Это значит, ты и Тойерре?..
- Разве ответ на этот вопрос уже не лежит в твоем сердце?
Хоро чуть приобнажила зубы – видимо, это была смущенная улыбка.
В ответ на слова Хоро Эльза слегка пожала плечами, затем кивнула:
- Тойерре – это Тойерре, а ты – это ты.
Хоро вздохнула – впрочем, этот вздох больше походил на смешок – и листья у нее под ногами затанцевали в воздухе.
Янтарные глаза Хоро светились нежностью, какой Лоуренс у нее никогда прежде не видел.
Если бы боги вправду существовали в этом мире, они были бы совсем как эта, нынешняя Хоро; они вызывали бы не страх, но благоговение.
Эльза подняла голову.
Затем, глядя Хоро в глаза, она произнесла:
- ...Если так, то...
- Вопрос, который ты хочешь задать... - перебила Хоро. Ее хвост шелестнул по листьям.
Эльза проглотила остаток фразы, однако взгляда от Хоро не отвела.
Хоро медленно продолжила:
- ...следует обращать не ко мне.
Лицо Эльзы исказилось, по правой щеке скатилось несколько слезинок.
Такое состояние Эльзы послужило Эвану сигналом; он бросился вперед и обнял ее за плечи.
Однако, упрямо кивнув, словно показывая «я в порядке», Эльза несколько раз шмыгнула носом, сделала глубокий вдох и вновь заговорила.
- Я наследница Отца Фрэнсиса. Теперь я могу сказать это громко и гордо.
- Вот как?
Услышав согласную реплику Хоро, Эльза мягко улыбнулась.
Это была беззаботная улыбка человека, отбросившего все, что его тяготило.
Похоже, Эльза поняла наконец, зачем Отец Фрэнсис собирал легенды о языческих божествах.
Нет – поняла она, должно быть, давно. Еще тогда, когда Отец Фрэнсис рассказал ей о существовании подвала.
Просто она до сих пор упрямо отказывалась увидеть истину.
Иима была абсолютно права.
Мир огромен, а в сердцах селян для него нет места.
Эльза осознала, наконец, всю огромность мира.
- Я возвращаюсь в деревню.
- Что?..
Эван еле выдавил из себя этот звук. Затем, когда он собрался было сказать что-то еще, Эльза сняла одеяло, в которое куталась, и сунула его Эвану в руки.
- Приношу извинения, господин Лоуренс.
Лоуренс был не вполне уверен, за что именно она просила прощения, но чувствовал, что извинение в их нынешнем положении было уместно.
Лоуренс безмолвно кивнул.
Однако Эван, естественно, не желал безропотно мириться с таким решением.
- Что ты будешь делать, вернешься в деревню? Даже если и вернешься, деревня уже...
- И все равно я должна вернуться.
- Почему!
Эван подходил все ближе, но Эльза не съежилась, не попыталась его оттолкнуть. Когда Эван уже почти навис над ней, она ответила:
- Я глава церкви этой деревни. Я не могу оставить жителей.
У Эвана был такой вид, словно он пропустил тяжелый удар – даже более тяжелый, чем удар кулаком в лицо. Он чуть дернулся вбок и отступил на шаг назад.
- Эван, стань, пожалуйста, хорошим торговцем, ладно?
Лишь после этих слов Эльза с силой оттолкнула Эвана и кинулась прочь.
С такой скоростью, с какой может бежать женщина, даже если она будет время от времени останавливаться и отдыхать, до Терео она доберется не раньше вечера.
Даже не желая думать об этом, Лоуренс все же отлично представлял себе, с чем Эльза столкнется дома.
- Г... господин Лоуренс...
Эван смотрел на Лоуренса совершенно потерянно; он словно готов был в любую секунду разрыдаться.
Последние слова, произнесенные Эльзой, тронули Лоуренса до глубины души.
- Госпожа Эльза сказала, что надеется, что из тебя выйдет хороший торговец.
- Ты!..
Теперь лицо Эвана дышало яростью; он едва не набросился на Лоуренса.
Лоуренс, однако, ответил спокойным тоном:
- Торговец должен уметь оценивать свои приобретения и потери с холодной головой. Ты к этому способен?
Эван выглядел как ребенок, впервые увидевший морок. Он застыл на месте с ошеломленным видом.
- Ведь Эльза, она, конечно, кажется сильной, и идти к своей цели она умеет так, как никто другой не умеет, но это все вовсе не значит, что ей никогда не страшно, что она всегда во всем уверена.
Пожав плечами, Лоуренс повторил:
- Торговец должен уметь оценивать свои приобретения и потери с холодной головой. Ты ведь хочешь стать торговцем, верно?
Эван изо всех сил стиснул зубы, зажмурился и сжал кулаки.
Затем он внезапно сбросил вещи, перекинутые через плечо, развернулся и умчался прочь.
Людей охватывает тоска по родине, потому что там живут те, кого они любят.
От мелькания спины Эвана у Лоуренса зарябило в глазах. Подобрав вещи, он стряхнул с них налипшие листья.
Почувствовав, что к нему кто-то подходит сзади, он развернулся со словами: «Ну а теперь...»
Лоуренс сам был не вполне уверен, успел ли он выговорить последнее слово: «...идем».
Ибо в то же мгновение его, словно сухое дерево, швырнуло на землю огромной лапой Хоро.
- Я была неправа?
Одна из передних лап Хоро придавливала грудь Лоуренса, два толстых, острых когтя другой лапы со скрежетом впились в землю совсем рядом с его головой.
- Я была неправа?
Горящие красным огнем глаза Хоро смотрели в упор; она склонила голову, так что ее острые зубы едва не касались лица Лоуренса.
Лоуренс ощутил, как его спина медленно вдавливается в мягкую землю.
Если Хоро нажмет лишь чуть сильнее, она с легкостью расплющит Лоуренсу грудную клетку.
Тем не менее, ему все же удалось с огромным трудом выжать несколько слов:
