Палевича поразил взгляд женщины. Её глаза смотрели вроде как в никуда, похоже, она не видела остановившихся рядом военных. Что-то дрогнуло в душе лейтенанта, и он, судорожно сглотнув слюну, спросил, подходя ближе:
– Мы вам можем помочь?..
Женщина даже не пошевелилась, но её взгляд стал вроде бы осмысленным, и после долгой паузы она безразличным голосом произнесла:
– А чем вы можете помочь? Вы же нас бросили…
Горячая волна замутила лейтенанту голову, и в тот же момент, явно забыв о субординации, боец начал судорожно дёргать его за рукав:
– Товарищ командир, товарищ командир, давайте возьмём их с собой…
– С собой?.. – Палевич словно очнулся. – А куда ты их посадишь, у нас же кузов битком…
– Да хоть и вместо меня, а я на решётку спереди сяду, – принялся убеждать лейтенанта боец.
Палевич понял, что тот говорит о технической площадке, устроенной прямо перед радиатором автостартёра, и хотел возразить, но тут женщина, видимо, уловив слово «кузов», вскинулась:
– У вас что, машина?.. – и её глаза до этого тускло-безжизненные загорелись надеждой.
– Да, мы берём вас… – приняв окончательное решение, ответил Палевич и, наклонившись, решительно взял мальчика на руки.
Боец помог женщине, девчушка сама поднялась на ноги, и они теперь уже впятером пошли по дороге. Пока добирались к грузовику, женщина отрывисто, сбиваясь с одного на другое, успела рассказать, как ей с детьми, бросив все вещи в горящем доме, пришлось убегать под бомбами, как на шоссе их никто не хотел подвезти, как они шли пешком, как прятались от очередной бомбёжки и как безрезультатно пытались искать помощи у местных…
Возвращение Палевича с ребёнком на руках вызвало общий интерес, а воентехник, сделав неверный вывод, даже обрадованно спросил:
– Неужто, своих нашёл?
– Все наши, – коротко ответил Палевич, сажая ребёнка в кузов.
– Ясно… – воентехник, поняв свою промашку, немного сконфузился и сразу как-то по-домашнему захлопотал.
Сначала он зачем-то заглянул в кабину полуторки, потом полез в карман, достал оттуда засохший кусок хлеба и, разломив пополам, дал детям. Мальчонка, свесившись через борт, жадно схватил сухарь и сразу отправил его в рот, а девочка, немного жеманно, двумя пальцами взяла угощение и вежливо поблагодарила:
– Мерси…
– Это ж по-каковски будет? – удивлённо спросил один из толпившихся кругом бойцов.
– По-французски, – ответила женщина и пояснила: – Я учительница иностранного языка, а мой муж капитан артиллерист, только вот где он?..
Она не договорила, и как-то так вышло, что женщина вроде бы обращалась не ко всем, а к более обстоятельному воентехнику. Тот же скороговоркой пробормотав:
– Понятно, понятно… – ухватил себя за подбородок и стал соображать вслух: – Как же нам вас усадить?..
– Так на моё место, – выступил вперед боец, ходивший с Палевичем на разведку. – А я туда, на передок… Вот, смотрите…
И он, пройдя к переднему бамперу, и впрямь уселся на решетчатую площадку, с которой начиналась лестница, ведущая вверх к пусковой штанге.
– Ну, ты это брось! – прикрикнул на него техник. – Хотя…
Замолчав, он обошёл машину кругом и скомандовал тем бойцам, что ещё оставались в кузове:
– Ну-ка, молодцы, катите бочку сюда…
По его команде красноармейцы опустили бочку с бензином на землю, а потом, перекатив вперёд, ловко умостили на той самой площадке, для надёжности привязав её верёвкой.
– Вот теперь можно ехать, – заключил техник и первым полез в кабину.
Бойцы помогли женщине с девочкой забраться в кузов, устроили их сразу за кабиной, а потом кое-как угнездились сами. Палевич на правах старшего обошёл полуторку кругом, убедился, что всё вроде бы в порядке, и, сверившись напоследок с картой, тоже сел на своё место.
Заурчал мотор, скрежетнула поношенная коробка передач, и полуторка, свернув с дороги, выводившей к шоссе, на лесную просеку, резво покатила дальше. Оба командира молча тряслись в кабине, и прошло минут двадцать, прежде чем воентехник глухо, со странным надрывом, произнёс:
– Эх, стыдоба-то какая…
Палевич понял, что тот имеет в виду приблудившуюся к ним женщину с ребятишками, но сказать ничего не успел, а только толкнул воентехника в бок, показывая на неизвестно откуда взявшийся впереди танк Т-26, который, стоя с открытыми настежь люками, почти перегородил и так неширокую просеку.
– Видать брошенный… – предположил техник, нажимая на тормоз.
Но почти сразу из-за кустов вышел коренастый танкист и решительно направился к полуторке. Палевич привычно бросил взгляд на воротник незнакомца и увидел за отворотами лихо расстёгнутого комбинезона рубиново поблёскивающие треугольнички младшего командира.
Тем временем танкист подошёл ближе, ловко приложил ладонь к танкистскому шлему и представился:
– Командир танка сержант Мироненко.
– Лётчик-истребитель… – насмешливо кинул Палевич и уже строго спросил: – В чём дело, сержант?
– Я вижу, у вас бензин есть, – танкист показал на привязанную к площадке под радиатором бочку.
– Ну и что? – пожал плечами Палевич. – Нам ещё ехать и ехать…
– Куда, к немцам? – сержант дерзко посмотрел на лейтенанта.
– К каким ещё немцам?.. – Палевич приоткрыл дверцу и ступил на подножку. – Мы к своим пробираемся!
– До наших ещё километров двадцать-тридцать. Мы точно разведали, – пояснил сержант.
– Так, так, так, – протянул Палевич и, оценивающе глянув на сержанта, спрыгнул с подножки…
* * *
Вообще-то Мироненко читал карту плоховато, но сейчас кроки, показанные ему лётчиком, словно отпечатались в голове у сержанта. Он ясно представлял себе, что ему следует, строго придерживаясь края оврага, доехать до полевой дороги, а там, свернув влево, жать напрямую по сельской улице, с тем, чтобы, вырвавшись на восточную окраину, снова взять правее и рвануть через уцелевший, как клятвенно утверждали ходившие на разведку бойцы, мост.
Случайно найденный танк вселил в сержанта злую уверенность. Вопреки обстоятельствам он гнал машину до тех пор, пока в баке был бензин, а потом им пришлось почти полдня простоять на шоссе под бомбёжкой, собирая остатки топлива с подбитых машин. Там же разжились и кое-каким провиантом, потому надежда добраться к своим не пешедралом, а как и положено танкисту, на танке заставляла Мироненко действовать решительно и жёстко.
И так продолжалось до тех пор, пока кольцо окружения не замкнулось, и шоссе не перехватили немцы. Вступать в бой Мироненко не решился, предпочитая беречь боезапас для будущего прорыва, а пока пришлось съехать с шоссе на лесные просеки. Но здесь Мироненко подвела кажущаяся простота. Сержант решил, что достаточно двигаться хотя бы примерно в нужном направлении, но они малость заблудились, и это привело к вынужденной остановке в лесу. Тогда, сохраняя остатки горючего, Мироненко прекратил движение и выслал пешую разведку.
