я не смогу предотвратить то, что случится с тобой, если мой брат когда-нибудь узнает правду. Или он не рассказывал тебе о нашей семье?
Уильям побелел. На его лицо легло выражение загнанного в угол волка, которого овцы наконец перехитрили. Нори поняла, как легко ему, должно быть, было манипулировать ее неуверенностью. Нори ее буквально излучала, а Уилл и так слишком проницателен.
– Я не хочу тебя оставлять, – прохрипел он. – Я…
Она покачала головой.
– Прости. Ты… ты был… – она колебалась. Даже сейчас она не испытывала к нему ненависти. – Спасибо тебе за все, чему ты меня научил. Надеюсь, ты обретешь покой.
Уилл сглотнул.
– Не заставляй меня возвращаться туда! Они все… Никто из них не похож на тебя.
Нори улыбнулась.
– Не трагедия.
Он пораженно на нее уставился.
Трагедия заключалась в том, что, если бы его так щедро не баловали, не убеждали с рождения в собственном превосходстве, он, возможно, вообще не стал бы таким. Но теперь уже ничего не изменить.
Нори протянула руку.
– Прощай.
– У нас есть… у нас есть еще немного времени…
– После сегодняшнего вечера ты больше никогда не будешь со мной разговаривать. Ты не будешь пытаться застать меня в одиночестве. Наша игра окончена, Уильям.
Уилл выглядел пораженным в самое сердце.
– Я так не хочу.
– Я знаю, – мягко ответила Нори. – Но так хочу я. Поэтому прощай.
По выражению ее лица он понял, что надежды нет.
– Я действительно хотел… – он замолчал. – Ох, Нор-и.
Она ничего не сказала. Больше сказать ей было нечего.
Нори смотрела ему вслед, а когда дверь закрылась, почувствовала легкий укол грусти. Но ее затмило чувство безграничной свободы.
Она вспомнила давнее любимое стихотворение.
Мне жизнь моя
Печальна и невыносима,
Но не могу я улететь,
Поскольку я не птица.
Нори подошла к окну и распахнула его. Луна была наполовину скрыта облаками.
Пожалуй, я смогу быть птицей.
Токио, Япония
Октябрь 1956 года
Холодным октябрьским утром кузены Стаффорд наконец собрались уезжать. После долгих просьб и неохотного одобрения Уилла Элис наконец разрешили вернуться домой. Нори и Акира проводили их до порта, откуда океанский лайнер повезет пассажиров на Запад.
Элис плакала навзрыд, прижимаясь к Нори. Ее макияж давно размазался.
– Я бы хотела, чтобы ты могла поехать со мной, – всхлипнула она.
– Я буду писать тебе каждую неделю, – пообещала Нори, поглаживая светло-серебристые волосы подруги. – Обязательно рассказывай мне о предстоящих замечательных вечеринках и о красивых платьях. И когда отец устроит твой брак с красивым джентльменом, я захочу знать об этом все.
Элис утерла лицо рукавом.
– Я ужасно люблю тебя, моя милая девочка.
Нори улыбнулась и поцеловала ее в обе щеки.
– И я тебя.
Расставание Уилла и Акиры было заметно более сдержанным. Они пожали руки и что-то пробормотали друг другу. По всей вероятности, они снова увидятся, возможно, раньше, чем хотелось бы Нори.
– До встречи, – произнес Акира. Он не смог скрыть разочарования в голосе, и Нори подавила в себе вину за то, что их разлучила.
Уилл кивнул.
– Закончи свое произведение. Оно будет великолепным.
– И твое. Возьми несколько фермат. Знаешь, как я их ненавижу.
Уилл ухмыльнулся. Кто-то с борта крикнул им, чтобы срочно поднимались – ждать не будет.
– Что ж, до свидания, – сухо обратился Уилл к Нори.
Она склонила голову.
– Счастливого пути, мистер Стаффорд.
Если он ожидал, что она передумает в последний момент, то ему было суждено разочароваться.
Нори повернулась к Элис.
– Не позволяй им сломать тебя, – шепнула она.
Элис ослепительно улыбнулась.
– Не в этот раз.
Они сели на корабль. Акира положил руку на плечо Нори, и они смотрели, как лайнер удаляется все дальше и дальше, пока не исчезает в серых сумерках.
– Будешь по ним скучать? – застенчиво спросила Нор-и.
Акира вздохнул.
– Немного. Но я всегда знал, что им придется ве-рнуться.
Она почувствовала, как ее снова захлестывает поток вины.
– Что ж, впереди Вена, которую ты с нетерпением ждешь. Всего через две недели ты уедешь.
Глаза Акиры загорелись.
– Я взволнован, – признался он – И уже велел слугам, чтобы все для тебя подготовили. Ты ни в чем не будешь нуждаться, я обещаю.
Нори подавила усмешку. Она управляла домом уже много лет. А брат даже не знал, где стоит солонка.
– Хай, аники.
– Ты не спешишь домой? У меня есть несколько часов. Могли бы съездить в город.
– Давай, здорово.
Он внезапно нахмурился.
– Я бы не хотел, чтобы ты выходила без пальто. Заболеешь.
Нори покрутила носом, глядя на него.
– Ты слишком много беспокоишься. Я практически неуязвима.
Он снял пальто и накинул ей на плечи.
– Надень мое.
– Аники, ты замерзнешь!
Акира пожал плечами.
– Идем.
Она положила руку на сгиб его локтя и позволила ему себя вести.
Они никогда не были в этой части города; они вообще редко покидали безопасный анклав богатых граждан. Фестивали проводили на нейтральной территории.
Здесь было иначе. Мимо проезжали на велосипедах мальчики-посыльные, выгуливали собак дети. Пробираясь сквозь толпу, Нори позволила себе погрузиться в приятный сон наяву, сохраняя достаточно сознания, чтобы двигаться. Она чувствовала запах готовящегося мяса и рыбы, только что выловленной в океане. Слышала, как матери кричат вслед своим детям, а мужчины играют в кости. Там было еще несколько белых, и никто не обращал на них внимания. Нори тоже легко вписывалась в обстановку. Возможно, Япония была чем-то большим, чем Киото ее бабушки. Возможно, жизнь здесь походила на разно-цветный гобелен, и она все-таки смогла бы найти подходящее место.
Акира остановился, и Нори вышла из транса.
Она поймала себя на том, что смотрит на невысокого лысеющего мужчину, обильно потеющего, хотя на улице было прохладно. В уродливом твидовом костюме и очках, слишком больших для его лица, незнакомец с благоговением смотрел на Акиру.
Он низко поклонился и чуть не выронил стопку свитков, которые нес.
– Акира-сама… Это такая честь для меня. Такая честь.
Акира нахмурился и хотел пройти мимо, но Нори ущипнула его за руку. Акире не нравилось, когда перед ним заискивали, хотя это случалось довольно часто.
Он бросил на сестру быстрый взгляд, соглашаясь через силу облагодетельствовать мужчину.
– Конничива. Простите, мы знакомы?
Мужчина рассмеялся.
– О, вы бы не запомнили такого старого дурака, как я! Ваша достопочтенная мать приводила вас в мой магазин много-много лет назад. Раньше вам нравилось играть с золотыми драконами, которых я держу у кассы. А она – благослови ее Господь – питала нежные чувства к моим шелковым веерам.
Акира моргнул.
– О!
