Вы продавец антиквариата. Хиромото-сан, верно?
– Да! – выпалил мужчина. – Ох, конечно, вы все помните. Какая честь. Какая честь! Так чудесно снова видеть вас после всех этих лет. И вы такой высокий!
Акира покраснел.
– Да, что ж. Спасибо.
Хиромото повернулся к Нори и отвесил поклон.
– И приятно видеть вас, чиби химэ.
Воспоминание вернулось в мгновение ока. Хотя Нори сделала все возможное, чтобы забыть ту ночь, она была запечатлена на ней, как татуировка.
– О, фестиваль. Я на вас налетела.
– Да-да, – засмеялся он. – Все так и было.
Акира взглянул на часы.
– Извините, нам действительно надо идти.
Хиромото кашлянул.
– На самом деле, если вы окажете мне честь, у меня есть к вам предложение. Я, конечно, слышал о вашей музыке, вы очень талантливы, это большая честь для нашего прекрасного города.
Акира кивнул.
– Спасибо вам.
– Видите ли, у меня небольшое мероприятие в канун Рождества. – Торговец вытащил из кармана носовой платок и промокнул вспотевший лоб. – Ничего особенного. Но там будут некоторые важные люди. Политики и тому подобное. И я был бы счастлив, если бы вы сыграли. Ваша мать – благослови ее Господь – играла на моем мероприятии и растрогала публику до слез. Это было прямо перед… – он снова кашлянул.
Официальная версия, обнародованная семьей, – Сейко умерла, но почти все знали, что она сбежала.
– Как бы там ни было, я надеялся, что вы сможете выступить на моем мероприятии. Я бы, конечно, заплатил.
Акира попытался изобразить раскаяние, но ему это не удалось.
– Боюсь, это невозможно. У меня назначена встреча, и я буду отсутствовать некоторое время.
Лицо Хиромото вытянулось.
– О! Я понимаю. Я, конечно, понимаю, понимаю. Я просто подумал, что было бы неплохо почтить память вашей матери. – Он повернулся к Нори. – Полагаю, вы будете присутствовать?
Она ждала, что Акира извинится от ее имени. Он наверняка придумал бы какое-нибудь оправдание.
Акира колебался. На него словно накатила сентиментальность, что было редкостью.
– Ну, в таком случае… моя сестра могла бы сыграть вместо меня.
Нори ошеломленно посмотрела на него. Она была уверена, что ослышалась.
Хиромото просиял, обнажив гнилые зубы.
– Ох! Это было бы чудесно, просто чудесно. Я и не знал, что у вас есть ученица.
Щеки Нори вспыхнули.
– У него – нет.
– Есть, – поправил ее Акира. – Я сам ее обучал. Она вполне компетентна. И у нее нет недостатка в свободном времени.
Нори бросила на брата раздраженный взгляд, который он тактично проигнорировал.
– Она с радостью займет мое место.
Хиромото уронил свитки на землю и схватил обе ее руки.
– Вы бы согласились? О, вы не против, госпожа?
Она уставилась на него, разинув рот.
– Я…
Строгий взгляд Акиры и умоляющие щенячьи глаза Хиромото диктовали только один ответ.
– Я выступлю, – пробормотала Нори.
Он запечатлел влажный поцелуй на ее руке.
– Превосходно. Просто превосходно.
* * *
Вечеринка была двадцать четвертого декабря, в двадцать первый день рождения Акиры. Никто из них эту тему не затрагивал, но оба о ней не забывали.
Пришло время ему выполнить свою часть сделки. Сделки, которую он заключил ради нее. Нори мучила невыразимая боль; это было все равно что проглотить битое стекло. Она отдала бы все на свете за возможность что-то изменить.
Акира постучал дирижерской палочкой по пюпитру.
– Нори, сосредоточься.
Девушка закатила глаза. Акира завтра уезжал в Вену, но сейчас он хотел убедиться, что она не поставит его в неловкое положение.
Все было бы проще, если бы ей позволили самой выбрать композицию. Хиромото выбрал концерт для скрипки с оркестром ми минор Мендельсона и нанял небольшой камерный оркестр, чтобы аккомпанировать, а Нори должна была играть соло. У нее будет всего несколько часов до мероприятия, чтобы попрактиковаться с ними.
От этой мысли ее затошнило. В дополнение к тому, что она никогда раньше не играла перед аудиторией, ей приходилось играть с оркестром.
За жалобы Акира щелкнул ее по носу. Он и слышать ничего не хотел. Пианисту, которому предстоит аккомпанировать ей во втором произведении, тоже будет все равно. Нори играла несколько пьес с Уиллом и только тогда чувствовала себя в безопасности рядом с ним.
Акира выбрал второе произведение: «Чакона» Томазо Витали. Он часто играл ее с Уиллом.
Нори оставалось выбрать только одно произведение. Она без раздумий выбрала «Аве Мария» Шуберта.
С Витали возникла проблема.
Акира поморщился.
– На полтона выше. Сыграй еще раз.
Нори так и сделала.
– Ты понимаешь, что значит на полтона выше? – рыкнул он. – И ослабь смычок. Ради бога, ты ведь умеешь.
Она сглотнула.
– Почему ты выбрал именно это произведение? В любом случае «Чакону» не играют в одиночку; в аранжировке есть роль для фортепиано. Мне следовало бы попрактиковаться с пианистом.
– У меня свои причины.
– Но, аники…
– Цыц.
Акира сел за фортепиано.
– Что ты делаешь? – спросила Нори.
Жестом он велел ей играть. И заиграл вместе с ней. И это было прекрасно.
Нори едва не выронила смычок.
– Н-надзэ? С каких пор ты играешь на фортепьяно?
– Я всегда умел играть на фортепьяно, Нори.
Она уставилась на него, как дура, с отвисшей челюстью.
– Ч-что?
– Меня научила мама. Фортепьяно я занимался по ут-рам, а скрипкой – по вечерам, в течение многих лет.
Нори почувствовала слабость.
– Ты никогда не играл при мне!
Он пожал плечами.
– Я был не готов тебе показывать.
У нее вспотели ладони.
– А теперь готов?
Акира коротко улыбнулся.
– Полагаю, что да.
– А есть хоть что-то, чего ты не умеешь? Я-то думала, что потихоньку наверстываю.
Акира ухмыльнулся.
– Может быть, в следующем году.
Нори вытерла руки о платье.
– Наверняка у меня будет отличный пианист на аккомпанементе.
– Конечно. Я просто подыграю, чтобы ты смогла выучить эту пьесу.
Нори наклонила смычок.
– Тогда с самого начала.
Они самозабвенно репетировали до раннего утра. Это было похоже на перенос в другое царство, где нет нужды ни в еде, ни в отдыхе. Только когда Аямэ утром вошла сообщить, что Акире пора собираться, Нори наконец отложила скрипку.
Не говоря ни слова, она подошла и села рядом с ним на скамейку. Чары развеялись.
Акира наклонился и коснулся губами ямочки на ее левой щеке.
– Я знаю, ты сможешь сыграть. Я учил тебя все эти годы, ты должна была что-то усвоить.
Она кивнула.
– Хай, аники.
– Веди себя прилично.
– Да.
– И следи за трелями, не позволяй небрежности.
– А ты не можешь остаться? По крайней мере, до окончания концерта?
Он вздохнул.
– Мне очень жаль, Нори.
Она уткнулась лицом ему в грудь.
Пожалуйста, боже. Верни его мне.
* * *
