Ладно, встаем, отряхиваемся и за работу. Боишься - не делай, делаешь - не бойся, не сделаешь - погибнешь. Как еще себя подстегнуть? Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи! Наверняка, Хрущеву это какой-нибудь референт написал, но кто поверит? Ну, быстро встал и пошел. Разминать ногу надо, само уже не пройдет, не молоденький. Хан должен быть весел и здоров в глазах подчиненных. А не кряхтеть и морщиться, залезая на коня. Давай, потихоньку: встал - сел, встал - сел... Не в первый раз и, может, не в последний. И морду лица держи, следи за выражением...
Сволочь. Хорошая идея, пришедшая в голову мне, была тут же украдена императором. Через два года войны, но, для тысячелетней - это почти мгновенно. Он тоже призвал народы и племена Цинь сплотиться перед лицом чужеземного агрессора и ткнул пальцем в меня. Все препятствия для карьерного роста многоплеменного населения сняты, различия по национальностям упраздняются. Каждый может достигнуть любых постов, если достоин этого. Гад. Повторил действия правительств западных стран в начале двадцатого столетия, чтобы погасить идеологическое влияние на умы от появления на карте СССР. Сразу все намечавшиеся революции сдулись и только совсем отвязанные борцы за справедливость остались кричать на площадях. Гад. Нет, ну кто он после этого? И новоявленные циньские чиновники за полученные погоны мне спасибо не скажут. Я для них дикий варвар, кровожадное чудовище, сталинский палач. Купились на китайскую подделку. Это обойдется им и их близким в дополнительный год войны. Разворуют за зиму у меня города, придется снова циньские гарнизоны вышибать. Жечь заставляют. Думай Сергей, опять думай.
Зато Сися, без всяких просьб и напоминаний, этим летом накинулась на империю. Верят в меня люди, не то, что чинушки мелкие - понимают, с кем Цинь связалась. Запомнил молодой правитель работу землекопа. Старается. И, где-то, он прав. Нет, точно старею, ишь как завелся, угрожать начал. А как же мой принцип: угрожаешь - не делай, а делаешь - не угрожай? А никак, я же про себя, а не вслух.
Итак, фактически, мы потеряли все плоды своих завоеваний в империи за два предыдущих года и оказались в татарской степи в местах, откуда начинали поход. Остались три неутраченных достижения прошедшей войны. Первое. Знание географии нашего противника и опыт ведения боевых действий на его территории. Теперь мы в равных условиях с защитниками Цинь, но качество наших войск и талант генералов дает нам неоспоримое преимущество. Во-вторых: удалось сохранить большую часть нашей китайской агентуры, завербованной в истекшие два года. Мы полностью информированы о всех проводимых восстановительных и оборонительных работах империи, формировании и подготовке войск, слабостях командования и задачах, поставленных перед ними императором. Цинь считает, что произошло то, на что тысячелетняя рассчитывала с самого начала войны. Монголы ушли. Спешно ремонтируются все крепости и крепостная защита городов, уже восстановлены их гарнизоны, сформирована новая шестисоттысячная армия прикрытия северных границ. Империя почти восстановила статус-кво. Кроме одного. Вновь образованное государство киданей уже переименовано в империю, получившую название Железной, и создает стотысячную армию. На завоевание взбунтовавшихся провинций отправлен шестидесятитысячный корпус генерала Ваньяна, известного своими сокрушительными поражениями. Видимо, императорский двор считает это достаточным. А, между прочим, вся армия Китая наводнена киданями, они занимают ответственные посты по всей стране. И у них теперь есть своя империя, а у нас с этой империей есть союзный договор. Это в третьих.
Всякая война является потрясением для психики человека. Рядовой воин видит ужасы войны вблизи и сам в них участвует. Полководец принимает решения и предвидит те ужасы, которые воспоследствуют от их выполнения. Два года я сам командовал сорокатысячным корпусом наших войск. Две дивизии в Центре, одна на Востоке и одна на Западе проводили мою политику огнем и мечом. Жертвы были, и их было много, но - недостаточно, чтобы переломить ход войны. Вот и получился грабительский набег. И воины мои довольны и Китай. Такого в его истории было немало, даже стену пришлось построить. Через год-два зарастут последние следы нашего нашествия и все пойдет своим путем. Тем же. Принесенные жертвы напрасны.
Боишься - не делай, делаешь - не бойся, не сделаешь - погибнешь.
В этом году военные действия начнем не весной, а летом. Не весной - потому что осенью они уже не закончатся. Мы дойдем не до столицы, а много южнее - до великой Желтой реки и будем воевать, пока не захватим всю часть Китая севернее нее. Это естественный водораздел и, пока, переправить через нее конницу я не в состоянии. Мы отправим на войну восемь свежих дивизий, еще не принимавших в ней участия, а четыре дивизии ветеранов отдохнут в родной степи. Сват-онгут, в восторге и зависти от того вала добычи, который поступает из Цинь, упросил меня взять под свою руку две его дивизии. Командиров назначаю я. А командовать войной будет Собутай. Пора ему подтвердить, что не зря его прототип в моей реальности был назван монгольским маршалом Жуковым. Сыновья, получив две дивизии, по-прежнему займутся Западом. Чжирхо, с двумя дивизиями - на привычный Восток. А центр отдадим Мухали, шесть дивизий, две из них - онгутские. И, под общим военным руководством - все на юг, к Хуанхэ, подрывать экономический потенциал. Собутай не я, университетского образования не имеет, но страну завоюет и до Хуанхэ дойдет. Вот теперь Цинь увидит, что такое на самом деле стотысячное нашествие монгольских войск. Потому как приказ. Или не будет у нас больше Собутая. А я, как повелитель, пойду немного позади, оценивая результаты побед моих учеников. А то у меня нервы не выдерживают. В Афгане я ротой командовал. Только ротой. Чуть-чуть батальоном.
Глава 17.
Наверно, по характеру я, все-таки, обозный дедок. Ехать по степи на телеге с сеном и чтобы ведро, подвешенное сзади на вбитый в доску гвоздь, мерно звякало. Тишь да гладь вокруг, покой и благоденствие. Птички поют - жаворонки, например. Везде зелень и синь, солнышко я-я-яркое. Дремлешь, дремлешь и совсем уснешь... Аюшки, уже приехали? Распрягай, ко сну готовься. Ну, чем не жизнь? Днем отоспался - вечером посиделки у костра, рассказы о жизни, размышления обо всем. Людей послушаешь. Ну, интересно же! Да-а-а, хорошо-о-о... Живут же люди.
Первыми были взяты чуть вынесенные китайцами в степь, восстановленные и наполненные усиленными гарнизонами крепости Няошабао и Няоюеин, находившиеся немного севернее Датуна. Больше восстановить их никому не удастся, Чжирхо сравнял их с землей, полностью разрушил после взятия. Похоже, некоторые мои чувства передались ему. Мы в гневе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
