На одной из встреч премьер-министра Путина с фракцией КПРФ речь зашла именно об этом. Лидер коммунистов отметил, что «патриотизм и антисоветизм несовместимы». И посетовал на то, что большинство сегодняшних массмедиа заняли однобокую позицию: прославляют колчаковщину и поносят всё советское. На что Путин ответил: дескать, история должна преподноситься объективно — чтобы общество чувствовало себя единым. Однако, как говорится, устами премьера да мёд пить.
Взять тот же кинематограф. Внешне вроде бы соблюдается баланс интересов. На том же телевидении против череды антисоветских сериалов и документальных фильмов выставлены старые советские ленты, где Советский Союз представлен отнюдь не в образе «империи зла» и где красные побеждают белых. Однако, во-первых, этих фильмов становится всё меньше, во-вторых, крутят их не в самое удобное время (не в так называемый прайм-тайм) и без какой-либо рекламы. Но главное: эти фильмы молодёжь почти не смотрит, поскольку объективно ориентирована на более современное кино. А оно как раз всё сплошь антисоветское. За почти 20 лет существования новой России в ней не снято ни одного художественного фильма, где речь бы шла об успехах СССР. И даже в многочисленных фильмах о Великой Отечественной войне, вышедших в последние годы, начисто вычищена вся прежняя идеология: там советский народ сражается с оккупантами… сам по себе, без какого-либо участия советской власти. А если представители таковой и присутствуют, то исключительно в виде… палачей-энкавэдэшников.
Короче, нынешняя власть не хочет говорить в положительном ключе о советском прошлом и потому всячески препятствует появлению фильмов на эту тему. Хотя и провозглашает, что у нас в стране строится демократия. Но эта демократия только для избранных. И началась она именно в горбачёвскую перестройку, когда к власти в том же кинематографе пришли либералы. Те тоже провозгласили соревновательность в искусстве, которая на самом деле оказалась улицей с односторонним движением: «зелёный свет» на ней получали только те авторы, кто бросился разоблачать советское прошлое. Всех остальных от кинопроцесса отодвинули либо создали им такие рыночные условия, при которых снимать кино во славу советской власти было финансово невыгодно. Такая же ситуация сохраняется у нас и поныне.
Сегодняшним кинопроцессом в России верховодят всё те же деятели, кто стоял у истоков так называемой «базовой модели» советского перестроечного кино, которое стало рассадником самого чернушного в мире кинематографа. Эти деятели совсем недавно клепали фильмы, где Россия всячески поносилась и втаптывалась в грязь, теперь же они, следуя в фарватере новых веяний, резво переквалифицировались в её записных патриотов. Однако их «патриотизм» лишь раскалывает Россию, по сути толкая её к продолжению братоубийственной войны. Воспевая колчаков и понося большевиков, эти деятели лишь углубляют раскол в обществе. Ведь приверженцев последних сегодня не стало меньше и они отнюдь не желают мириться с тем, чтобы деяния их предков рисовались исключительно как череда сплошных преступлений. Однако сегодняшние колчаки в угаре реванша мечтают окончательно перетянуть чашу истории на свою сторону. И подспорьем им в этом служит, как ни странно… опыт самих большевиков, о котором говорилось выше.
Вспомним историю всё того же советского кинематографа. Как уже отмечалось, в нём тоже первые 30 лет представители враждебного лагеря (белогвардейцы) рисовались исключительно одной краской — чёрной. Классовый подход к событиям недавней истории в советском искусстве тогда превалировал и не давал иным точкам зрения себя проявить. Ситуация стала меняться после смерти Сталина, с наступлением так называемой хрущёвской «оттепели». Именно тогда классовая теория стала понемногу подвергаться сомнению. В кинематографе это первым сделал Григорий Чухрай, снявший фильм «Сорок первый» (1956). По его же собственным словам, «я постепенно стал понимать, что классовая борьба — это страшная борьба, когда народ разрывается пополам искусственно и течёт кровь. И вот это своё ощущение я тогда старался передать в „Сорок первом“…».
Тогдашняя позиция Чухрая объяснялась просто. Прошедший самую ужасную войну в истории человечества не в тыловых частях, а в самых что ни на есть боевых — Чухрай был десантником, — он был свидетелем стольких человеческих смертей и крови, что попросту устал от насилия.
«Я служил в воздушно-десантных войсках, когда я оказывался в тылу врага, то мне приходилось там буквально лицом к лицу встречаться с немцами, которых мы брали в плен. Вдруг я увидел во многих из них человеческое достоинство и скромность. И я понял, что меня обманывали, когда показывали картину „Если завтра война“, в которой все противники были дикарями, а наши солдаты полны благородства и героизма…»
Вернувшись с фронта ярым гуманистом, Чухрай (а в его лице речь идёт о многих фронтовиках) был уверен, что после столь кровопролитной войны мир попросту обязан измениться в лучшую сторону. Что каждый человек отныне должен стать гуманистом и забыть обо всех видах ненависти, начиная от расовой и заканчивая классовой. К сожалению, это оказалось заблуждением. Многие из поколения Чухрая слишком уверовали в гуманистическую идею, которая якобы овладела после войны всеми лучшими умами человечества.
Эстафету от Чухрая спустя десятилетие подхватило следующее поколение советских кинематографистов, представители которого стали создавать выдающиеся с точки зрения искусства, но весьма уязвимые с классовых позиций произведения вроде фильмов «Служили два товарища» (Евгений Карелов), «Адъютант его превосходительства» (Евгений Ташков), «Бег» (Александр Алов и Владимир Наумов) и т.д. В этих фильмах ставилась цель примирить две идеологии (красную и белую) и навсегда похоронить гражданскую войну в обществе. Вполне благородная цель, если бы не одно «но»: всё это происходило на фоне другой войны — «холодной». И одна из сторон — Запад — вовсе не собиралась допускать этого примирения. Более того, она всячески разжигала обратный процесс. Итогом всего этого стала горбачёвская перестройка, которая привела к разрушению СССР.
Учитывая весь этот опыт (классовые заблуждения коммунистов-гуманистов), идеологи сегодняшней России и строят свой кинематограф. В нём нет и, судя по всему, никогда не будет своих «Адъютантов его превосходительства», где бы белые и красные подавались с объективных позиций, когда пролитая обеими сторонами кровь делилась бы поровну. Вместо этого в новом российском кинематографе белым отведена роль благородных борцов за светлую идею, а красным — роль озверевшего быдла, которое ничего, кроме пули, не заслуживает. Можно, конечно, уповать на тот же советский опыт: как мы помним, большевики первые 30 лет вели себя в идеологии точно так же, а потом стали допускать и иные подходы. Однако сомнительно, чтобы мы дожили до своей «оттепели»: тот же Запад нам этого уже не позволит и разрушит Россию гораздо раньше её нового наступления.
Самое интересное в сегодняшней ситуации — это смычка многих русских патриотов с либералами-западниками, которые объединились и сообща «мочат» большевиков, в том числе и посредством кинематографа. Например, в том же «Адмирале» в небольшой роли Николая II снялся Николай Бурляев — один из лидеров патриотического крыла в российском искусстве (президент кинофестиваля «Золотой Витязь»). Неужели забыл уважаемый актёр и режиссёр, как те же либералы в горбачёвскую перестройку «мочили» его «Лермонтова» и на 20 лет уложили «на полку»? Фильм показали по ТВ только теперь (17 октября 2008-го), однако сделано это было тихой сапой: в утренние часы и по малорейтинговому каналу «Культура». Да и то лишь потому, что либералам в нынешних условиях нужно усиленно изображать из себя патриотов. Когда эта надобность отпадёт, то отпадёт и нужда в русских патриотах, поскольку этот союз всего лишь тактический, а не стратегический. Точно так же было и 20 лет назад: тогда многие патриоты перешли под знамёна либералов и, победив коммунистов, разрушили СССР, ввергнув Россию в пучину страшных потрясений. После чего патриотов быстренько выбросили из большой политики (даже их главного идеолога Александра Солженицына лишили всероссийского телеамвона).
Итак, всё идёт к тому, что либералы по ходу «патриотического марша» перестраивают свои ряды, перехватывают и водружают на свои знамёна чужие лозунги и в тактических целях заключают союзы со своими недавними оппонентами. Однако своим стратегическим воззрениям они не изменяют ни в политике, ни в идеологии. В обеих областях их целью является недопущение даже самой мысли о возврате к советскому проекту. Поэтому, несмотря на все их декларации о демократии, подразумевающей, в частности, и соревновательность идей, они никогда не допустят того, чтобы, к примеру, в кинематографе наравне с блокбастером «Адмирал» появился такой же блокбастер «Командарм» (о Михаиле Фрунзе). И всё потому, что Фрунзе воевал не за господ, а за простой трудовой народ, который в России по-прежнему составляет большинство. Ведь появись подобное кино, оно вновь заставит многих россиян размышлять о том, наследниками кого они являются, за что их предшественники жертвовали своими жизнями и кто теперь правит Россией. Именно поэтому не снимаются (и не будут сняты) современные блокбастеры о красных героях Гражданской войны, а старые советские фильмы об этом периоде истории постепенно вытесняются с ТВ и, за исключением безобидных юношеских сказок (вроде трилогии о «неуловимых»), больше никогда там демонстрироваться не будут. Эта «улица с односторонним движением» является сутью сегодняшней демократии по-российски (партия власти даже от дебатов со своими оппонентами отказалась), и конца ей не видно. Во всяком случае, в обозримом будущем.
