Баллиста и его люди едва-едва успели вовремя. Они обогнули устье оврага, а персы были все еще в пятидесяти шагах от них. Они двинулись дальше, но некоторая настойчивость, казалось, исчезла из погони. Вскоре они были уже в паре сотен шагов впереди. Баллиста замедлил темп. Уже наступили сумерки. Нужно было что-то сделать. Он не хотел этого делать, но откладывать было нельзя. Он оглянулся, чтобы посмотреть, кто упал.
Максим был там. Деметрий был там. Еще там был Ромул и четверо всадников, один писец, оба гонца и трое слуг, причем последние, что похвально, все еще вели своих вьючных лошадей. Счет мясника мог бы быть и выше – три солдата, один испанский писец и двое слуг. Он мог бы стать больше, намного больше.
Взошла луна, но сильный южный ветер гнал по ее лицу рваные облака.
-С тобой все в порядке? Ты выглядишь ужасно, - крикнул Максим.
-Лучше не бывает, - кисло отозвался Баллиста. - Как рабыня на Сатурналиях.
-Ты думаешь, они сдадутся? - спросил Деметрий, безуспешно пытаясь скрыть отчаянное желание выдать желаемое за действительное в своем голосе.
-Нет, - именно Максим решительно разрушил его надежды. - Они готовятся к долгой погоне. Они намерены напасть на нас ночью.
Пока ирландец говорил, между рекой и холмами появилась череда мерцающих огней.
-У нас еще есть фонарь? Получив заверения от одного из слуг, что у них все еще есть два, Баллиста приказал зажечь один из них. Приказ был выполнен среди невысказанного ужаса. Яркий золотистый свет разлился вокруг них.
-Я не хочу показаться глупым, но разве ваша лампа не облегчает вашим персам преследование? - спросил Максим.
-О да, и это именно то, чего я хочу. - Баллиста попросил слугу надежно привязать фонарь к седлу одной из вьючных лошадей. Некоторое время они ехали молча, двигаясь не быстрее легкого галопа. Облака сгущались, луна все больше скрывалась. Теперь за пределами круга света фонаря была кромешная тьма.
-Ромул, ты знаешь, где находится деревня Мерра?
-Да, доминус. В холмах на северо-западе, уже недалеко, может быть, в четырех милях.
-Я хочу, чтобы ты повел вьючную лошадь с фонарем в том направлении. Когда тебе покажется, что ты зашёл достаточно далеко или сасаниды подобрались слишком близко, отпусти вьючную лошадь и скачи в Арет.
Знаменосец загадочно улыбнулся.
-Мы сделаем, что прикажут, и к любой команде будем готовы, - горько усмехнулся он.
Он взял лошадь под уздцы и поехал по диагонали через темную равнину.
-Теперь мы снова едем напрямик.
В полной тишине маленькая группа ехала изо всех сил. Слева от них свет фонаря Ромула скользил по равнине к едва различимой темной массе холмов. По широкой равнине рассыпались бисером огни сасанидов. Вскоре они изменили курс и устремились вслед за одиноким римским фонарем. Баллиста и его оставшиеся двенадцать человек поскакали на север, в темноту, в безопасное место.
Никто не оглядывался назад, когда линия огней сасанидов сошлась на одиноком фонаре, тщетно пробирающемся к холмам.
Их обнаружил патруль сразу после рассвета; Турпион безжалостно гонял свою когорту: первые патрули отправлялись рано, всегда в темноте. Когда они нашли Баллисту и его группу, те все еще находились в паре миль от города, и в плохом состоянии. Лошади и люди были совершенно измучены. Бока лошадей были покрыты белой пеной пота, их ноздри были широко раскрыты, рты отвисли. У мужчин были пепельно-серые лица, они почти теряли сознание от усталости. Если не считать слуги, скорее мертвого, чем живого, который был перекинут через вьючную лошадь, они шли, спотыкаясь, рядом со своими лошадьми. Дукс Реки выглядел ужасно, его лицо было покрыто маской засохшей крови, он пошатывался, держась за луку седла своей лошади.
Прежде чем они добрались до Арета, дукс объявил привал. Он смыл, как мог, кровь со своего лица. Он надел плащ с капюшоном, позаимствованный у одного из солдат. Он снова взобрался на лошадь и натянул плащ, чтобы скрыть свои раны. Он въехал в город с прямой спиной.
После того, как потрепанная кавалькада проехала через Пальмирские ворота, телоны посмотрели на буколоса с видом самодовольного оправдания.
-Кальпурния бормочет… В поэзии есть доля правды, мальчик – похоже, этот старый центурион кое-что знал: мартовские иды не принесли нашему варвару-дуксу никакой пользы.
-И знание поэзии тоже не принесло пользы твоему гребаному центуриону; ему все еще отрезали яйца, - ответил буколос. - Вот, что я называю предзнаменованием: наш командир впервые встречается с персами, и те чуть не убивают его. Чертовски плохое предзнаменование.
С этого первого разговора обсуждение событий в Кастеллум Арабум распространилось по всему городу Арет.
Примерно через час после их возвращения Баллиста, Максим и Деметрий лежали в тепидарии частных бань, пристроенных к дворцу дукса. Доктор пришел и ушел. Он наложил пару швов на рану на бедре Максима и пять или шесть на рану на голове на затылке Баллисты. Деметрий прошел через это нетронутым.
Они лежали в тишине, уставшие, как собаки, измученные. Голова Баллисты пульсировала.
-Некого винить, кроме себя… ты сам, блядь, виноват, - проворчал Калгак, принося еду и питье. Баллиста отметил, что теперь каледонец почувствовал себя более свободно, чтобы высказать свое мнение перед Максимом и Деметрием.
-Те объявления, которые вы продолжаете размещать на агоре: «Дукс Реки будет практически в одиночку скакать в какой-то засиженный мухами кусок дерьма у черта на куличках; почему бы не послать сообщение сасанидам, чтобы они могли устроить ему засаду?» Никогда не слушаешь… прямо как твой чертов отец.
-Ты прав, - устало сказал Баллиста. - Больше не будет никаких уведомлений, никаких предварительных предупреждений о том, что мы собираемся делать
-Конечно, это может быть просто случайностью, невезением? Их патруль просто случайно оказался там, и мы просто случайно столкнулись с ними. Ведь не обязательно должен быть предатель? - Тон Деметрия нельзя было понять как-то иначе. Он отчаянно хотел, чтобы кто-нибудь из них сказал, что он был прав, это вряд ли повторится.
-Нет, боюсь, что нет, - сказал Баллиста. - Они знали, что мы придем. Это пылевое облако на юге было главной силой. Он должен был захватить нас, когда мы разбили лагерь в заброшенном караван-сарае. Мы отстали от графика. Нам никогда не суждено было увидеть тех, с кем мы столкнулись. Они были всего лишь ширмой, чтобы поймать любого из нас, кому удалось избежать резни.'
-Итак, – сказал Максим, - ты видишь достоинство в лени - хороший длинный меридиатио спас нам жизнь.
Через четыре часа после того, как Дукс Реки въехал в Пальмирские ворота, фрументарии были в своем любимом баре на юго-востоке города.
-Оставил его умирать, как собаку,- эмоция не была поддельной; североафриканец был переполнен гневом.
